Ибо сильна, как смерть, любовь…

Но, как сказал Воланд, плохо не то, что человек смертен, а то, что он смертен внезапно. Теперь, когда он умер, спросить было уже не у кого. Бедная Марья Васильевна перерыла всю квартиру, но документы как в воду канули. Тогда она пришла искать ко мне. Мы перерыли все вещи на антресолях и в кладовой, даже пытались найти какие-нибудь тайники, но все было безрезультатно. Отчаявшись, она решила, что, наверное, документы были в кармане костюма мужа, в котором его похоронили, и найти их уже невозможно.

Марья Васильевна ушла, а я, подумав, решил, что карманы его костюма в морге точно уж проверили. Документы им ни к чему, они отдали бы их за бутылку водки. Нет, скорее всего, Виктор Иванович все-таки сам спрятал их так здорово, что теперь никто их найти не сможет. Но сыщик я или не сыщик? Я попытался представить себя на его месте. Куда бы я положил документы? В голову ничего не приходило, и я пошел спать, так ни до чего и не додумавшись.

Ночью я спал плохо, все просыпался и думал, куда же он их положил, и под утро мне приснился сон. Я увидел Виктора Ивановича, вернее, только одно его лицо, огромное, как будто бы в кино на большом экране. Он был явно мертв, я отчетливо видел, что его губ уже коснулось тление. Но они шевелились, он разговаривал со мной.

— Мне холодно, — сказал он. — Мое пальто, принесите мне мое пальто. Старое пальто, оно совсем старое и вам не надо. Принесите мне. Я хотел сказать ему, что не знаю, о каком пальто идет речь, но он уже исчез с экрана.

— Мое старое пальто, — еще раз откуда-то издалека донесся его голос, и я проснулся.

Я привык доверять своим снам. Не то, чтобы они все были вещими, но изредка такое случалось со мной еще в детстве. Один вещий сон привиделся мне, когда мне было двенадцать лет. Тогда со мной говорил мой покойный дедушка. Когда он был жив, они с бабушкой каждый год 17-го января отмечали день своей свадьбы. Потом дедушка умер, годовщины, естественно, и отмечать и считать перестали, и постепенно день 17-го января стал для нас обычным будничным днем.

Но в тот год за несколько дней до этой даты мне вдруг приснился дедушка.

— У меня в этом году золотая свадьба, — озабоченно сказал он. — Нужно отметить ее как следует в ресторане. Я хочу, чтобы мы всей семьей пошли в хороший ресторан, давно мы уже не ходили вместе.

Проснувшись, я просто из интереса спросил у бабушки, в каком году они с дедушкой поженились, а потом посчитал года. К своему удивлению я обнаружил, что дед был прав: действительно в этом году у них с бабушкой должна была быть золотая свадьба. Вот пусть и говорят теперь, что человеку снится только то, о чем он знает, и что он видел. Я понятия не имел, когда мои дедушка с бабушкой поженились и, конечно, меньше всего думал об этом, тем более, что дед умер давно, когда мне было семь лет. Но самое удивительное, что, когда я рассказал об этом сне маме и бабушке, они приняли его как должное, и тут же стали обсуждать, в какой ресторан лучше пойти. Я попытался им напомнить, что это был всего лишь мой сон, просто удивительно то, что все так совпало, но они совершенно серьезно объяснили мне, что никакого совпадения здесь нет. Просто дедушка хочет, чтобы его не забывали, и чтобы день его золотой свадьбы был отпразднован как полагается. Отец тоже им подчинился, и мы вчетвером отправились в ресторан и пили там за бабушку и за дедушку так, как будто он был живой. Хорошо хоть не стали никого приглашать, а то бы наши знакомые решили, что мы сумасшедшие. А может быть, и они бы прониклись уверенностью, что это действительно мой покойный дед так захотел. А если предсмертное желание, это закон, то о посмертном и говорить нечего. Его нужно исполнять обязательно. Позже я часто думал об этом сне и постепенно тоже пришел к выводу, что со мной действительно говорил мой мертвый дед. Но только почему именно со мной? Ведь гораздо логичнее было бы ему поговорить с бабушкой, например.

— Наверное, это потому, что ему с тобой легче общаться, чем с кем-нибудь другим, — объяснила мне бабушка. — Знаешь, есть такие люди, которые могут слышать и видеть то, что закрыто для всех остальных. Теперь их называют экстрасенсами, а раньше они назывались медиумы или спириты. Дедушка умер пять лет назад, энергии у него осталось мало, вот он и выбрал того, кто может его услышать.

Я никому об этом случае не рассказывал, кроме Майки, моей соседки с пятого этажа. Наши родители дружили еще с института, а мы с ней вообще выросли вместе, как брат и сестра. Она была старше меня на один год, и, честно говоря, верховодила в нашей компании, а я ей обычно подчинялся. Мой рассказ заинтриговал ее чрезвычайно, она стала смотреть на меня с уважением и даже посоветовала мне стать следователем. Чего стоит разгадать преступление, если сама жертва может тебе при случае сообщить, кто убийца. Вот тогда с ее подачи я и решил стать сыщиком.

Второй случай моего общения с мертвым произошел, когда мне было пятнадцать. Тогда умер Майкин дедушка. Конечно, я его хорошо знал. У них с Майкиной бабушкой был частный дом на окраине города с огромным садом и огородом, и мы с Майкой в детстве проводили там почти все лето.

После похорон, когда все собрались на поминках в кафе, Майка вытащила меня на улицу и объявила, что сегодня ночью мы проведем эксперимент. Она тоже примет в нем участие, чтобы проверить, может быть, она тоже экстрасенс. Но главное, что сегодня мы, быть может, точно узнаем, существует ли действительно жизнь после смерти.

Поздно ночью, когда наплакавшись и нагоревавшись, ее родители собирались ложиться спать, мы с ней подошли к портрету ее умершего дедушки, который стоял на столе в гостиной, обвязанный черной лентой. Перед портретом, как полагалось по русскому обычаю, поставили рюмку с водкой и ломтиком хлеба. В соответствии с Майкиным планом мы по очереди вслух обратились к покойнику.

— Дедушка, если ты нас слышишь, и, если ты продолжаешь существовать в другом мире, то дай нам знак сегодня ночью. Мы тебя очень просим.

После этого я спустился к себе на четвертый этаж и тоже пошел ложиться спать. Могу признаться, мне было страшновато оставаться одному в своей комнате. Я ведь не представлял, какой знак может мне подать мертвый. Еще явится вдруг сам собственной персоной. В общем, на всякий случай я оставил дверь своей комнаты открытой нараспашку и залез поглубже под одеяло, стараясь держать глаза закрытыми.

Хотя мы с Майкой решили не спать всю ночь, чтобы не пропустить знак, я все равно умудрился уснуть. Но знак я не пропустил. Среди ночи во сне я отчетливо услышал, как чей-то очень знакомый голос сказал мне прямо в ухо «Эдик».

Голос был такой громкий и настолько реальный, что я вскочил с кровати и громко спросил «Что?», а только потом пришел в себя, открыл глаза и огляделся. В комнате никого, кроме меня не было, родители спокойно спали и не думали меня звать. Неужели наш эксперимент удался? Или, может, мне это приснилось. Приснилось настолько реально, что я даже вскочил с кровати? Пока я весь дрожа сидел и думал, приснилось или нет, часы пробили два часа ночи, и в этот момент кто-то тихонько постучал во входную дверь. Я обмер. Неужели покойнику показалось мало только позвать меня, и он решил еще и самолично заявиться к нам в дом? В дверь снова тихонько постучали. Деваться было некуда, и я на цыпочках прокрался в прихожую и заглянул в глазок. Слава богу, это была Майка, дрожащая в мамином халате, накинутом на ночную рубаху. Я тихонько открыл дверь, она проскользнула в квартиру, и молча потащила меня в мою комнату. Вид у нее был перепуганный не меньше моего.

— Он подал мне знак, — вся дрожа, сказала она, как только я закрыл дверь. — Ты видел рюмку с водкой возле его портрета? Так вот. Я не могла уснуть, все лежала, вспоминала его, жалко так было, он был такой хороший, — она всхлипнула, но потом снова зашептала. — Ну, вот, я лежала, думала о нем, и вдруг из гостиной раздался такой звук, как будто кто-то ложечкой ударил по этой рюмке. Это было так громко, и так отчетливо, что я удивляюсь, как родители не услышали. А у тебя что было?

— А меня он позвал, — теперь уже с уверенностью, что так и было, сказал я.

— Ты что? — изумилась она, — по-настоящему позвал? По имени?

Я гордо кивнул.

— Конечно, — завистливо сказала она. — Ты же экстрасенс. С тобой могут говорить мертвые.

— Но ведь тебе же он тоже подал знак, — возразил я. — Звякнул рюмкой.

— Знаешь, — задумчиво сказала она. — Он ведь все-таки мой дедушка, поэтому, я думаю, он сначала пытался со мной поговорить. Наверное, звал, звал меня, но я же не могу слышать его. Он и рюмкой звякнул, чтобы привлечь мое внимание, а я как глухая. Пришлось ему позвать тебя. Интересно, если ты будешь тренироваться, ты сможешь запросто со всеми мертвецами подряд разговаривать? — шепотом прибавила она, замирая от ужаса.