Идальго
Шрифт:
Глава 3
Оказывается, очень полезно очень внимательно читать то, что пишет бездушная железяка. Примерно через неделю путешествия от Тринидада я — чисто из любопытства — поинтересовался, а где же этот самый Сан-Луис, и узнал, что комп под средней путевой подразумевает не среднюю скорость на дороге из пункта А в пункт Б, а скорость, с которой яхта бороздит. Ну а так как она бороздила страшными зигзагами, то перспективы добраться до означенной цели к середине августа меня сильно не обрадовали.
Впрочем, чуть погодя комп сделал предложение, от которого было трудно отказаться: если бороздить не совсем уж возле берега, а слегка так мористее взять, то яхта попадет в какое-то бразильское течение и путь сократится почти на неделю. А уж если поставить стаксели…
Вообще-то к этому времени у Пепе — это «безрукий» пассажир —
А насколько будет лучше — об этом я уже через час узнал. Потому что тот, кто проектировал яхту, был, по моему глубочайшему убеждению, гениальным лентяем. То есть гениальным изобретателем всего, что позволяло лениться: когда я подошел к правому рундуку, в котором лежал больший стаксель, я обратил внимание на то, что никакого запора с ручкой на рундуке нет. А есть большая кнопка (правда, изначально спрятанная как раз под ручкой) — и когда я кнопку эту нажал (разумно предположив, что вряд ли эта кнопка инициирует систему самоуничтожения), то рундук приподнялся над палубой и быстренько так перекатился поближе к правой веревке, которой мачта к яхте была привязана. А когда перекатился, в нем открылась крышка — под которой виднелся кусок паруса с карабином, а на самой крышке было нарисовано, за что этот карабин цеплять. Ну я зацепил карабин куда указано, и нажал на другую кнопку, на которую стрелочка на рисунке указывала. А потом минут пять со слегка удивленной рожей смотрел, как хитрая механизма вытягивает парус из ящика, цепляет висящие на нем какие-то зацепки, ловко их зацепляет за основную веревку… А явно обалдевающие от такого зрелища пассажиры молча наблюдали за моими действиями (или бездействиями), стоя (пригнувшись) у кормы.
Через десять минут уже оба стакселя, красиво надуваемые ветром, потянули кораблик вперед, а морячки поспешили скрыться с глаз моих в своих каютах. Они вообще на меня смотрели… можно сказать с подозрением еще с тех пор, когда я на третий день после первого рыбного стейка я достал кусок абсолютно непротухшей рыбы и начал ее жарить. А когда такая же, вполне себе свежая рыба возникла на столе через неделю после ее поимки и разделки, молиться они стали часа уже по три в день…
Зато я узнал, как они эту рыбину поймали: оказывается, они просто сперли какую-то веревку с висящей на корме лодочки, привязали к ней крючок, согнутый из пряжки ремня (их ремня), в качестве наживки использовали обрывок тряпки… А из воды пойманную рыбину они вытащили пожарным багром. Обо всем этом я узнал, когда предложил им еще рыбной ловлей заняться: у меня закралось подозрение, что еще на полтора месяца все же мороженой рыбки может и не хватить. Ну что, рыбу они поймали, и даже не одну — но рыбы были совсем другие: две каких-то очень уж больших макрели и одного очень небольшого тунца. Этих-то рыб я знал, да и тунец был небольшим именно для тунца: потянул он в неразделанном виде едва килограммов на двадцать.
А стаксели потянули яхту, причем вперед — и через три недели после того, как Тринидад скрылся за горизонтом, на этом горизонте возник Сан-Луис.
За время путешествия у меня что-то желания познакомиться с этим славным городишкой поубавилось, но когда расписанная, словно собор, яхта бросила якорь и бухте, желание познакомиться внезапно возникло у местного населения. То есть сначала к яхте подплыли на лодке какие-то совершенно гражданские товарищи — но они только издали на яхту посмотрели и убрались восвояси. Затем уже на большой лодке (там только весел было по четыре штуки с каждой стороны) подплыли граждане уже в форме — но и они ближе, чем на полста метров подплывать не стали.
А затем к яхте подошла большая лодка с балдахином, и Пепе проорал (к рубке я им вообще приблизаться запретил, а сам в это время читал инструкцию о том, как закрывается ниша для винтов), что какое-то «высокопреосвященство» просит разрешения подняться на борт. Ну я что — разрешил, конечно. И высокопреосвященство на борт поднялось…
Почему его понесло ко мне в гости, я сообразил очень не сразу, но в ответ на приветствие сказал, что я вообще не священник, а простой мирянин. Что зовут меня всего лишь Алехандро Базилио де Вера-и-Фигероа де ла Вега-и-Уйоа-и-Эстелья, третий граф де ла Рока. И что папа меня послал вовсе
не в Сан-Луис, а гораздо дальше, а сюда мне пришлось зайти из-за мелкой поломки моего кораблика. А на последовавший вопрос, почему у меня на флагштоке висит папский флаг, я честно ответил, что раз меня папа послал, причем на своем собственном судне, то ему виднее, какие флаги надлежит вешать, а я всего лишь выполняю поручение.Флаг этот вообще-то валялся на дне ящика с одеждой, которую моряки приняли за священническую, а я решил, что вешать флаг современной (мне) Мексики скорее всего не стоит: кто знает, какой сейчас у них флаг? А этот — раз мать Мигеля его сюда положила, то уж наверное он тоже на какие-то католические мотивы был сделан. И оказалось, что я не ошибся: на корме яхты болтался, как оказалось, торговый флаг папского государства…
Ну болтался — и болтался. А этот главный поп в городе еще внимательно прочитал (ну, то что было можно разобрать) найденный на дне моря пергамент, посетовал, конечно, что там только пару строк разобрать можно — но сказал, что если мне вдруг помощь какая-то потребуется, то мне нужно будет лишь к нему обратиться, и помощь мне окажут. Когда-нибудь окажут…
Да, с португальцами у меня подружиться точно не выйдет, зато я узнал уже точно, в когда я попал. А попал я в год аж тысяча восемьсот двадцать восьмой — и вот что мне теперь с этим делать, я не знал совершенно. Зато я теперь точно знал, что мне делать с заклинившим люком, за которым прятались винты. Оказалось все просто до невозможности: где-то (скорее всего возле тонущей лоханки) винты зацепили какую-то болтающуюся в море веревку, а створку люка просто концом веревки немного перекосило. Правда, чтобы ее открыть, мне пришлось раз пять подниматься в рубку, чтобы подать команду на открытие этого чертова люка, а потом снова на веревках за борт спускаться, чтобы выковырять ножом очередной кусок проклятой веревки, но в конце концов я справился. И, предварительно убедившись, что уже всё на яхте работает правильно, покинул не особо гостеприимный городок.
Хотя негостеприимным только начальство было, а простой народ — после того, как лодка с балдахином уплыла, начал массово вокруг яхты плавать и просить… нет, не милостыню, а моего благословления. Потому что ладно, я не священник, но раз меня послал в путь сам папа, то наверняка кусочек его святости и мне обломился. Ну, мне не жалко, особенно после того, как я с веревкой разобрался, а сразу-то все равно отплыть не получилось: мы ждали, пока нам привезут пресную воду. Потому что в соленом океане без пресной воды…
Понятно, что на яхте отдельного танка с водой, которой хватило бы экипажу хотя бы на пару недель, не было. Но там стоял опреснитель, работающий на «лишнем» тепле от мотора, крутящего генератор. И этот опреснитель выдавал в сутки литров двести совершенно дистиллированной воды. В принципе, и такую пить можно — но в кухне на полочке стояла здоровенная банка с маленькими быстрорастворимыми таблетками, и если одну такую кинуть в ведро воды дистиллированной, то получится вода уже питьевая. Еще один трюк с водой мне в свое время мама подсказала: если воду перед использованием заморозить, то пользы от нее будет больше. Или вреда меньше, не помню уже — но морозильник-то на яхте имелся!
Но у меня не было особого желания своим попутчикам о способе получения живительной влаги рассказывать, да и таблеток водяных хотя и много, но количество их все же не бесконечно. Да и генератор с большой нагрузкой гонять — сплошной расход солярки, так что лучше водичку по простому запасти, в бочках. Водяные бочки какие-то особые были, и не очень-то и дешевые, но за пять таких анкерков литров по семьдесят каждый я отдал всего две так и неопознанных мною монетки…
А вот пополнить топливные танки у меня не получилось. Понятно, что про дизель я даже не заикался, но моторы (особенно не самые новые и тем более морские, способные вообще на мазуте крутиться) прекрасно работают и на растительном масле. Воняют, конечно, при этом — но работают. Но работают, если масло есть, а тут… Тут масло было, оливковое, и вроде не особо дефицитное. Однако цена этого масла меня сильно смутила. То есть не то, чтобы смутила, я просто понял, что всех моих богатств не хватит даже на заполнение «аварийного» танка, так что пришлось обойтись парой кувшинов, взятых для кухни. А после определенного напряжения мозговых извилин у меня проклюнулись смутные воспоминания. Которые очень скоро определили следующую цель моего путешествия. Нашего путешествия: и Пепе, и Рико сходить в Сан-Луисе на берег категорически не захотели. Ну что же, по дороге мне будет не так скучно…