Ideal жертвы

– Ну, хорошо... – пробормотала я.

Надавала маме советов, какие в случае чего можно дать Максимке лекарства, и повесила трубку. И только сейчас заметила, что окончания нашего разговора терпеливо ждет кареглазый водитель. Едва я нажала на «отбой», он сочувственно улыбнулся, спросил:

– У вас ребеночек болеет?

– Да, – вздохнула я. – Днем почти тридцать девять температура была.

– У вас ведь сын? А у меня дочечка, – гордо произнес он. – Два года, белые локоны, голубые глазки, настоящая красавица!

– А моему Максимке три, – улыбнулась я. – Самая подходящая разница. Можно будет их познакомить...

– ...Возможно, в один прекрасный день мы с вами станем родственниками! – подхватил водитель. И с притворным ужасом спросил: – Вы будете моей, что ли, тещей?

– При чем тут теща? – улыбнулась в ответ я. – Всего лишь кумой.

– Так может, – его глаза загорелись, – мы начнем налаживать наши родственные отношения... прямо сейчас?

Его карие глаза под шапкой светло-русых волос весело искрились. И весь он был такой ладный, аппетитный...

Что ж, сейчас всего-то половина девятого вечера. Первая тренировка завтра у меня в семь. По всем правилам мне, конечно, нужно возвращаться в санаторий – не дай бог, засекут, что меня нет, и очередной штраф вкатят. Впрочем... Не боюсь я больше их штрафов. Теперь у меня – спасибо Тулякову! – на руках появился реальный козырь. Сообщи я ментам – даже нашим никчемным, местным – про странное завещание Елены Ивановны, и у директора санатория возникнут реальные проблемы.

Так что пошли они все, мои начальники! И про холодного Костю с его непонятным поведением я на сегодня тоже забуду. Совсем мне сейчас неохота добиваться его, обхаживать, применять хитроумные свахины рекомендации... Хочется чего-то простого, бесхитростного, жаркого. Например, провести этот вечер, а то и ночь вместе с симпатягой шофером. Хотя бы заряд бодрости получишь. И будет потом что вспомнить. Да и надо же чем-то ознаменовать мое счастливое спасение – я ведь уже с жизнью прощалась. А главное – выздоровление Максимки.

Я лукаво улыбнулась и спросила:

– В любви вы тоже торопитесь, как на дороге?

Он подхватил меня под руку и интригующе произнес на ушко:

– О-о, нет. К тому же, в любви я куда более виртуозен!

И мы с ним рядышком двинулись в ночь.

Бэла

Когда мы с Костей не встретились на следующий, как он обещал, день, я не беспокоилась. Ну, мало ли, занят человек, все-таки он на серьезной должности, вон и посреди ночи на работу выдергивают. Я убеждала себя: все у нас еще впереди. Было, правда, немного скучно – ни аэробики (после ссоры с Лилией к другому инструктору я так и не записалась), ни сеансов у доктора Старцева... Но я использовала освободившееся время с толком: сходила на маникюр с педикюром, к косметологу и даже решилась наконец осветлить волосы – а то стыдно сказать, до двадцати семи лет доходила со своим натуральным, пегим, цветом.

И на следующее утро на завтраке была если не самой красивой, то, по крайней мере, самой ухоженной – особенно на фоне большинства невыспавшихся, плохо причесанных, в традиционных спортивных костюмах дам.

Хотя народ здесь довольно равнодушен друг к другу, мое преображение не прошло незамеченным. Во всяком случае, Катюха, юная выскочка с Кубани, умудрившаяся подцепить элитного, откуда-то из Жуковки, мужа, не преминула съязвить:

– Во, вырядилась, как на пикник!

– Женщина должна следить за собой, – улыбнулась я.

Но Катя продолжала язвить:

– Да знаю я, чего ты стараешься. Своего Старцева надеешься вернуть?

– Сто лет мне этот старикан не нужен, – усмехнулась я.

– Ага, не нужен! – лукаво улыбнулась Катерина. – А кто на нем неделю вис, вальсы танцевал?

Хотелось похвастаться, что у меня теперь есть мужчина получше – однако я удержалась, лишь пожала плечами. Но Катюха не унималась:

– Впрочем, я тебя понимаю. Твой Старцев хоть и старый хрыч, а ничего. Танцует неплохо. И ужинает щедро.

– Ну, и бери его себе, – буркнула я.

– Так взяла уже, лапонька, взяла! – засияла Катерина. – Мы с ним вчера посидели просто атт-лично! А сегодня в Кирсановку едем, Старцев говорит, там какой-то вполне приличный дансинг имеется. Он тебя туда водил, или только обещал?

Она насмешливо взглянула на меня.

– Да танцуй, Катя, танцуй, я разве против?

Я как можно равнодушнее отвернулась. Но настроение сразу испортилось. Быстро же старичок-доктор нашел мне замену!

С горя я набросала себе в тарелку целую гору свежайшей выпечки, хотя прежде, повинуясь убеждениям Старцева, всегда ограничивалась единственным круассаном.

Полбеды, что доктор мой до обидного легко утешился – но ведь и с Костей мы не видимся третий день, вчерашняя мимолетная встреча не в счет.

И после завтрака я вышла на улицу в твердой решимости якобы случайно встретиться с ним – и получить наконец приглашение на новое свидание.

Однако сколько я ни бродила по парку и вдоль корпусов, притворяясь, что совершаю утренний моцион, Костя мне так и не попался. День выдался сырой, с неба то и дело сыпал дождик-крупа, и моя новейшая укладка быстро приняла довольно жалкий вид, да и лицу, заботливо разглаженному вчерашним косметологом, прогулка яркости не добавила. Когда я, намерзшись, переодевалась в своем номере к обеду, из зеркала на меня взглянула не неуязвимая, преображенная Изабель, а прежняя, одинокая и неуверенная в себе Бэла. Да еще и юбка (два дня назад свободно болтавшаяся на талии) застегнулась с трудом. Не зря, наверно, Лиля мне говорила, что день без спорта сразу прибавляет лишних граммов двести, а я уже сколько на аэробику не хожу... Отправиться, что ли, на рецепцию? Потребовать себе нового инструктора и нового врача?

Но только если окажется, что Костя ко мне охладел, – никакая мне больше не нужна аэробика и никакие врачи.

Однако после обеда, когда я грустно брела по парку, Константин нагнал меня сам. Широко улыбнулся, раскинул руки, жарко проговорил в ухо:

– Ох, Изабель, прости меня! Я настолько замотался, ты не представляешь...

И я уже снова была готова таять от одного его взгляда, от единственного прикосновения его сильных и нежных рук. «И до его коттеджа, – мелькнула мысль, – отсюда всего пару минут хода...»

Однако Костя уже смотрит на часы, болезненно морщится, виновато говорит:

– Изабель, милая, горю! У нас совещание, – снова быстрый взгляд на циферблат, – уже через две с половиной минуты.

Но я (Изабель, не Бэла!) не собираюсь отпускать его просто так. Я требовательно заявляю:

– А что насчет вечера?

– Снова в баре? – подмигивает он. – Или сразу ко мне?

И я опрометчиво выпаливаю:

– Да где угодно!

Костя вновь обволакивающе улыбается и произносит:

– Милая, у меня правда завал, но я постараюсь. Честно. Давай ориентировочно планировать на девять. Я тебе обязательно позвоню. Дождись, ладно?

Он ласково кивает мне и торопливо шагает к административному корпусу, а я лихорадочно гадаю, найдет ли местная парикмахерша окошко, чтоб обновить мою прическу, и не попросить ли косметолога не просто сделать мне массаж с маской, а нанести профессиональный мэйк-ап.

...Я все успеваю, к семи вечера снова в блестящей форме, и влюбленной дурой сижу на диване в своем номере. То и дело поглядываю на дисплей мобильного телефона: не выключился ли случайно звонок? В сети ли аппарат? Однако звонка все нет и нет...