Идеальная совокупность. Том 2

Ни разу не красавица Любаша. Вдобавок родинка на нижней губе с годами разрослась в коричневую замшевую блямбу, на ней – жёсткие волоски.

Сестренке не везло по жизни. Мужа себе нашла полного мудака. Ни украсть ни покараулить! В тридцатник спился, забомжевал и сдох в канаве.

Много лет Любка валтузила в заводской столовой посудомойкой. Когда сократили, устроилась техничкой в интернат для детей, отстающих в развитии.

Клыч звал её в свой салон на Чехова. Нормальные деньги, от дома – два шага! Отказалась Люба под предлогом, дескать, трудоустройство неофициальное будет. На деле стыдилась обналичить родственную связь с отъявленным рецидивистом, персонажем криминальной хроники. Пеклась о добром имени дочки. Умница Аришка шла на медаль, побеждала на олимпиадах, стихи писала и прозу, мечтала о журфаке МГУ.

Души не чаявший в племяшке Калачев, поднимая тост за её шестнадцать годков, провозгласил: «Учёбу оплачу без «бэ»!»

Летом он пристроил-таки сестру на больничном комплексе лифтёршой. Все почище, чем в «школе дураков» тряпкой вазюкать по половицам.

Минут пять или больше Клыч не мог добиться толков. Любаха истерила.

– Водички?

– Да! Да! – отчаянно затрясла головой, соглашаясь.

Налил в стакан из фильтра-кувшина. Хлебнула, запротестовала.

– Хо…Холодной!

Открыл кран на полную, ждал, когда стечёт.

– Пей!

Люба клацала зубами о тонкое стекло, горько всхлипывала. Для более-менее связной картины уйму наводящих вопросов пришлось задать.

Вкратце, если Клыч, конечно, все правильно понял, стряслось такое.

Накануне вечером Аришка ходила к репетитору. С занятий возвращалась после восьми. Уже стемнело, но район-то свой, все под боком. Репетиторша, училка на пенсии, живёт со школой в соседнем доме. Дорогу перейти – и вот она, обшарпанная двухэтажка, в которой Люба с дочкой обитают. Такими хибарами, как ихняя, целый квартал застроен. По родному колеру старожилы кличут их «жёлтыми домами», хотя многие за полвека существования в другие цвета перекрашены.

За Аришкой увязался незнакомый мужик, она заметила и прибавила шагу. Ускорился и он. Догнал у самого подъезда. Одной рукой за капюшон схватил, а второй зажал рот. На руках у него белые тряпичные перчатки были.

– Ну, почему, почему никого из соседей на улице не оказалося?! – в случившемся Любка готова была винить всех и вся. – Семёныч завсегда свою Берту об эту пору выгуливает… Где он был?!

Мужик пригрозил: «Убью», Аришка испугалась до смерти. А как не испугаться ребёнку? Мужик натянул ей шапку на глаза, чтоб, значит, морду его поганую не разглядела, и за капюшон потащил, поволок к котельной.

– Ну, ты знаешь, во дворах!

Клыч кивнул: знаю. Знал он и укромный куток за «трубой». Очень подходящий для распития напитков, к тому же сквозной, выходит на улицу Летнюю.

Там мужик… В этом месте заревевшую, как белугу, Любу опять пришлось утешать.

Мужик начал издеваться над девочкой. Заставил сосать его «дрын», от которого несло тухлятиной. Аришку затошнило. Потом стащил с неё джинсы и трусы. Лазал ручищей «там»…

У Клыча захолонуло сердце, он обнял сестру, пытаясь облегчить материнские страдания.

На лапанье педрила не остановился. Приказал встать «раком».

Как она, бедняжка, поняла такое слово? Клыч спрессовал виски ладонями.

Мразота взялся насиловать по-взрослому. Аришке было очень больно, она плакала. Продолжалось мучение долго, пока мужик не затрясся, как припадочный…

– Спустил прямо «туда»! – блямба-родинка оттянула нижнюю губу Любашки, открыв зубы – на загляденье (и на удивленье) ровненькие и блестящие.

Завершив своё паскудство, насильник велел девочке одеваться. Отряхнул её одежду от грязи – с понтом заботливый – и отпустил. Сам свалил по-бырому в сторону частного сектора. Аришка похромала домой. Доковыляв, заперлась в квартире на все замки, забилась в угол и сидела там на полу, скулила в потёмках. Ждала, когда мать со смены вернётся.

– Я пришла, а дверь изнутри закры-ытая! Я все кулаки отби-ила…

Узнав, что случилось, ополоумевшая Любка метнулась к соседям. Семёныч, отставной прапорюга, не тратя времени, позвонил по «02» и побежал с овчаркой прочёсывать дворы.

Ищи ветра, покривился Клыч.

Понаехало милиции. Любу с дочкой увезли на Ворошилова. Всю ночь с Аришки там снимали показания. Составляли фоторобот. Раскладывали перед ней карточки «мохнатых воров» [15] . Прервались, чтобы свозить на комплекс к медэксперту, которого подняли с постели.

15

«Мохнатый вор» – человек, осужденный за изнасилование (жарг.)

– Сменщица в коридоре насела. Зачем да зачем приехали?! Теперь растрындит… Ославит девчонку…

Уже под утро их повезли в прокуратуру, к главному по фамилии Кораблёв. Этот хотел из первых уст услышать приметы маньяка.

– И какие они?! – Клыч сузил глаза.

Становой приметой была красная куртка с чёрными вставками на груди и рукавах. А ещё насильник вроде бы шепелявил.

Клыч загрузился. На ментов надежды нету. Они мышей не ловят. На простой народ им насрать.

Кораблёва авторитет, разумеется, помнил. Зелёным пацаном тот шил ему дело по «двести двадцать восьмой». Наркобарона из честного бродяги мастрячил по заказу ФСБ. А теперь, по ходу, он прокуратурой рулит? Шустёр! Видать, лапу имеет волосатую.

Заметив, что Любка натоптала в прихожей, хозяин на полуслове прервал разговор, сходил в кладовку за шваброй и тщательно подтёр пол. Затем старательно вымыл руки с антибактериальным мылом. В последнее время пунктик чистоты у Клыча прогрессировал, и он ничего не мог с собой поделать.

Отревевшись, сестра обмякла. Превратилась в тряпичную куклу.

– Тебе в вечернюю, Любаш?

– К двена-адцати, – севшие связки выдали трудное сипенье.

– Отпросись.

– А кто работать будет?

– Найдут. Давай-ка я тебя, малая, домой подкину. Сполоснись, переоденься, поваляйся. Может, уснешь.

План действий вызревал, как всегда, исподволь.

3

20 сентября 2007 года Четверг

Своих ассистентов Клыч дёрнул в игровой салон «Страйк». Там у него было типа офиса.

Салон занимал первый этаж кирпичной «вставки» между грязно-голубенькими панельными девятиэтажками, угол Чехова и Зои Космодемьянской.

Панельки эти на закате советской власти возводил стройбат, «дикая дивизия» по-народному. Альтернативное название в/ч объяснялось доминированием в ней представителей среднеазиатских и закавказских республик.

Качество жилья было на букву «гэ». Въехав, жильцы предъявили множество претензий, от банальных – межкомнатные двери криво повешены и не закрываются, а сквозь щели оконных рам ветер гуляет, до анекдотических – типа стального лома, приваренного к батарее центрального отопления вместо трубы с диаметром «три четверти» [16] .

Вишенкой на торте значилась история про одного работягу, ударника коммунистического труда, получившего после многолетнего стояния в очереди ордер на трёхкомнатную квартиру. Счастливец с женой как на крыльях прилетели в адрес, где обнаружили, что комнат в их новом жилище всего две. На третью никакого намёка. Обескураженный работяга пошел по инстанциям. Его, понятное дело, отфутболивали, но случай был не такой, чтобы утереться, и правдоискатель в итоге пробился в кабинет, хозяин которого был компетентен решать управленческие вопросы. Сообща они принялись ползать с карандашом по плану квартиры. Вот в коридоре обозначен дверной проём, за ним – комната площадью девять квадратов. Но гражданин клялся и божился, что в наличии её нет. Чтобы познать объективную истину, хозяин начальственного кабинета распорядился подать к подъезду служебный автомобиль ГАЗ-24 «Волга». На нём они с комфортом прикатили к новостройке. Соответствующая стена и впрямь оказалась заштукатуренной и поклеенной обоями с унылым растительным орнаментом. Зампредисполкома принял волевое решение. Ломаем! Обои содраны, известковая штукатурка наскоро счищена шпателем. Выясняется, что проём двери заложен красным кирпичом. Разобрали кладку, а там… Мама дорогая! Помещение доверху забито строительным мусором. Его туда натащили смышлёные абреки в расчёте вынести на лицу потом. Но, как известно, синоним к слову «потом» – «никогда». Когда припёр срок сдачи объекта, джигиты не придумали ничего лучше, как замуровать комнатейку. При приёмке дома этот недостаток (как и многие другие) комиссия прошляпила. Так и пришлось бедолаге пять «камазов» мусора вывезти, прежде чем запускать через порог новой квартиры кошку на счастье. Причём вывозить довелось в темпе вальса, потому как из занимаемой однушки семейство ударника комтруда гнал молодой специалист, получивший на неё ордер.

16

Труба % дюйма, 26,8 мм.