Идеальная жизнь

Джон вытирает рот салфеткой и смотрит на удивленного парня.

– В вашем случае, однако, это хорошее известие – никакого плача, сожаленья о своей судьбе, страха перед будущим. Гнев является проявлением ваших мыслей, предчувствием, что впереди – большие события. У полногрудой Елены действительно сильная интуиция, она же предсказала, что однажды вы станете знаменитым.

Ричард пытается разглядеть на непроницаемом лице Джона хоть малейший намек на иронию, но выражение его остается невозмутимым.

– Как смерть может быть благородной? – вопрошает он.

– Так же, как и рождение, она приносит существенное неотвратимое изменение, она всегда завораживает, несмотря на сопровождающие ее неприятные обстоятельства. Люди сегодня в большей мере одержимы смертью, чем собственной жизнью. Их отношение к смерти можно сравнить с рекламой нового автомобиля. Смерть стала самым большим хитом – военные фильмы, фильмы-катастрофы, детективы – чем больше мертвых, тем более привлекательно… – Джон, не закончив, встает.

– Мы еще к этой теме вернемся, а теперь нас ждет мост. – Ричард поднимается вслед за ним. Они заплатили у большой старинной кассы и выходят на улицу. Уже около восьми часов вечера, несмотря на ненастную погоду, улица полна людей и машин. Перед ними останавливается такси, водитель-индиец опускает стекло.

– Такси, сэр?

Они садятся в машину, и Джон говорит:

– Бруклинский мост, пожалуйста.

Через двадцать минут они шагают по одному из самых прекрасных и старых разъемных мостов в мире. Широкий тротуар, расположенный в средней части моста, с обеих сторон мчатся машины. Несмотря на поздний час и холодную погоду, здесь полно бегунов и велосипедистов. Ричард восхищен мостом и ночным видом на Бруклин и Манхэттен, он постоянно останавливается.

– Я обожаю этот мост, но еще больше мне нравится история его возникновения. Он является доказательством того, что для воплощения идеи нужен не только сам Христос, но и его ученики. – Джон вытаскивает маленькую плоскую фляжку и подает ее Ричарду. Тот подозрительно смотрит на нее, берет, отпивает и произносит с сарказмом:

– Этот ром по вкусу как у того бомжа, но более качественный.

– У нас одинаковый вкус, – с показным равнодушием отвечает Джон, вытаскивает маленькую записную книжку и начинает читать: – Мост придумал Джон Реблинг в 1869 году, но без участия его сына и снохи моста бы не было. Он пытался в течение целых пятнадцати лет реализовать этот проект. Удивительная настойчивость! Он умер спустя две недели после начала строительства, когда лодка раздавила ему ногу и он отказался от лечения. Не нашлось никого, кто мог бы завершить строительство. – Джон продолжает читать:

– Однако его сын, Вашингтон, верил в идею своего отца и убеждал, что справится со строительством. Он был настолько настойчив, что ему доверили пост главного инженера. Он руководил всеми строительными операциями. Заложить фундамент мостовых опор было опасным мероприятием, земляные работы проводились в «кессоне» – это своего рода колокол, который позволяет работать без водолазного снаряжения. Однако при работе на большой глубине существует вероятность кессонной болезни. При быстром подъеме у человека в крови возникают пузыри азота, что вызывает удушье и кровотечение из носа. Тяжелая форма болезни может привести к параличу или смерти. Вашингтон все контролировал лично и проводил много времени под водой…

Ричард чувствует беспокойство.

Он смотрит из окна, видит широкую реку, из которой вырастают огромные пилоны, один уже закончен, и к нему ведет дорога. Вдруг он слышит голос.

– Эмили, пожалуйста, подойди ко мне.

Он поворачивается, слышит шуршание одежды. «Почему я в женском наряде?» – недоумевает он. На широкой старинной постели лежит мужчина. Он выглядит изможденным, потухшие глаза, лицо бледно, его трясет в лихорадке. «Умирает», – приходит на ум Ричарду. Он подходит к постели и присаживается на стул. Внимание его привлекает интересный столик, который буквально обвивает стул. Он состоит из нескольких ярусов и завален бумагами.

– Эмили, как ты узнала, что канаты некачественные? – спрашивает Вашингтон Реблинг, пытаясь улыбнуться. В голове Ричарда с невероятной скоростью проносится женская судьба: хватило одной встречи, чтобы она влюбилась на всю жизнь в единственного мужчину, человека, который способен во имя идей своего отца пожертвовать собственной жизнью. Когда Джон Реблинг, его отец, внезапно умер буквально после начала строительства Бруклинского моста, не было никого, кто хотел бы доверить сыну строительство. Однако Вашингтон убедил всех, но какую цену ему пришлось за это заплатить? Кессонная болезнь поглотила его организм, и бог знает, выздоровеет ли он. Она, Эмили, решила спасти своего мужа любой ценой, пытаясь защитить его от дальнейшего стресса, она не хотела, чтобы он продолжал руководить строительством. Отказывалась передавать ему любую неприятную информацию. Напряженность росла, здоровье ухудшалось. Однако кое-кто ее убедил. Как-то раз она, расстроенная, вышла из комнаты, а ее маленький сын бросился ей в объятия.

– Мамочка, папа не построит этот знаменитый мост, раз он так болен? – Он заглянул ей в глаза несчастными глазами ребенка, который не сможет рассказывать своим друзьям, какой у него знаменитый отец.

Нет! Этого нельзя допустить!

– Не бойся, Джон, папа не только закончит строительство, но и обязательно поправится. Мы с тобой ему поможем.

Она сразу взялась за дело. Написала письмо руководству компании, которое хотело уволить мужа, и, убежденная, что справится со всем, перевезла Вашингтона в Бруклин, чтобы муж видел стройку непосредственно из окна. По ночам она изучала математику, физику, статику, конструкции, материалы и финансы. Более того, все это было так занимательно, что Эмили пребывала в восторге. Она стала незаменимой для продолжения строительства.

Но потом произошло нечто, за чем она не смогла уследить, и теперь обвиняла себя, что не оправдала надежд. Главный поставщик стальных канатов все время мошенничал! Подозрительно, что при обсуждении вопроса снижения цены молодой владелец не возражал. Стоило предвидеть, что такое рано или поздно случится. Что будет дальше? Более 30 % уже натянутых несущих канатов было сделано из некачественной стали! Они уже при незначительной нагрузке порвутся, как нитки.

– Эмили, не переживай, ты же не виновата. Я придумал, как мы это исправим. Смотри. – Вашингтон протянул дрожащую руку к столу за бумагой и карандашом, с трудом делает набросок. – Здесь и здесь натянем новые канаты, а те некачественные станут своего рода страховкой в случае нагрузки. Ты вовремя обнаружила это!

– Извини, это моя ошибка, контроль должен был быть более основательным. Наивная и доверчивая женщина! Когда первые канаты лопнули, я сразу бросилась на завод. В тот момент не было никого, с кем я могла бы оставить нашего сына, мне пришлось взять его с собой. Мы прошли метр за метром цех, проверяя весь процесс производства, входы, отгрузку. Я нигде не обнаружила ни одной ошибки. Так была поглощена осмотром, что не заметила, куда делся маленький Джон. К счастью, когда мы вышли во двор, он сразу выбежал из какого-то цеха —грязный, выглядел сердитым, мне даже показалось, что он плакал. Так ему и надо, подумала я в сердцах, в следующий раз будет более осторожным. Но все-таки отчитала его:

«Джон, где ты был? Здесь опасно, ты можешь упасть, потеряться!» Сначала он выглядел виноватым, не хотел ничего говорить. Лишь по дороге домой начал рассказывать.

«Я был в другом цеху, там лежит много канатов. Я по ним лазил и прыгал, как вдруг меня схватил мужчина и отвел меня в комнату. Эти люди были ужасно злые. Дескать, что со мной делать, если я вдруг все расскажу? Я ничего не понимал. Потом один симпатичный джентльмен в шляпе сказал, чтобы я мчался домой и, если кому-то расскажу об увиденном, то мне несдобровать».