Идеальное совпадение Адель Роуз

– Слово за слово… – вздохнула я, отталкивая его руки. – Кстати, что за порядковый номер под именем Ваэрда?

– Ставки.

Другими словами, они еще и тотализатор устроили. Куда магистры смотрят, когда у них тут академия в натуральный игорный дом превращается?

– Почему под моим именем нет ни одной ставки?
– возмутилась я, указав пальцем на доску.

– Ты рассчитываешь победить?
– скосил он глаза.

– Поставь завтра!

– Я уже поставил, – дернул головой Мейз.

– Мейз Эйбл, мы знакомы с рождения, а ты за какой-то час успел поставить на моего противника?! Вот сейчас ты меня по–настоящему расстроил! В следующий раз, когда сляжешь с горловой жабой, не буду тебе кружки с горячим бульоном из кухни таскать. Понял? – проворчала я и, развернувшись на пятках, замаршировалa в столовую.

– Эдди, подожди меня! – Юна припустила следом.

Свободных столов не нашлось,и нам с соседкой пришлось скромно пристроиться к северянам на два последних свободных стула. Но не успели мы разместиться, как сотрапезники подхватили подносы и быстро освободили места.

– Смотрю, ты мне пространство расчистила.
– Мейз без зазрения совести уселся рядом.

— Не заметил, что я тебя подчеркнуто игнорирую?

На столе появился обед. Большая миска с горячим жидким супом, вокруг которой теснились соленые закуски.

– Пообедаем и пойдем тренироваться, - распорядилась я, переставляя тарелочки с этими странными гарнирами, как их называли северяне, поближе к лучшему другу.
– У меня всего два дня, чтобы освоить турнирную магию.

– За два дня ты разве что научишься падать, не разбивая нос, - насмешливо фыркнул он.

– По-моему, вернуться из дуэли с целым носом большая победа, - хмыкнула я и быстро спросила: – Все еще не хочешь передумать насчет ставки?

– Нет, но дам совет, как лучший друг лучшему другу: после еды не стоит заниматься турнирной магией,иначе впрок не пойдет.

– Что именно?
– совершенно серьезно, словно не догадывалась, что паршивец надо мной измывался, уточнила Юна.

– И то, и другое, - хмыкнул Мейз.

– В таком случае, е наедайся, – вернула ему совет.

– Заниматься собираешься ты, а почему голодать должен я?

– Ты покажешь мне основы турнирной магии.

– Я?! – oбескураженно уточнил он.

– Мейз,ты занимался турнирной магией?
– восхитилась Юна.
– Как чудесно!

– В шестом классе, - не скрывая раздражения в голосе, припомнил тот, - и это был поистине чудовищный опыт.

– В шестом классе? – с подозрением покосилась я на друга. – Совсем недавно. Всего-то десять лет назад.

Отчего-то мне казалось, что тогда мы ходили в младшую школу,и именно возраст позволял Мейзу перед каждой тренировкой вдохновенно выть в подушку, размазывая по наволочке в цветочек сопли.

– Я ничего не помню.

– Сколько тебя знаю,ты икогда не жаловался на память. Уверена, что с турнирной магией, как с вязанием: голова забыла, а руки помнят.

– Этим их шестом размахивать – не петельки на спицах перебирать, – нетерпеливым тоном объявил будущий тренер.

– Тебе лучше знать. Из нас двоих именно ты умеешь вязать, – парировала я.

– Мейз умеет вязать?! – вскрикнула Юна.

– Получше городских мастериц, – охотно поделилась я.
– На каждый Новый год дарит всем разноцветные шарфики и варежки. Очень милые. Если попросишь, он и тебе свяжет. Ой, я еще про печенье не рассказала!

– Печенье? – восторженно повторила Юа и бросила на парня уважительный взгляд.
– Ты ещё и печь умеешь? У нас дома служит повар, но папа каждое воскресенье сам готовит завтрак.

У нас папа был способен разве что сжечь завтрак… Если бы он занимался этим каждую неделю,то мы с мамой превратились бы в ярых прихожано храма божественного слепца и с раннего утра в воскресенье сбегали на проповеди. Дешевле обошлось бы.

– А какие Мейз маринует кабачки с красным перцем… – мечтательо закатила я глаза.

В отрочестве роль подружки-умницы, с которой меня вдохновенно сравнивала неугомонная родительница, досталась Мейзу с его странными увлечениями.

В тринадцать лет он ни с того ни с сего начал вязать, высокомерно заявив, что медитативное занятие учит усидчивости. Подозреваю, в тот год он в кого-то влюбился и таким нехитрым образом успокаивал нервишки. Но родительница-то была не в курсе, что лучшее снадобье от разбитого сердца – вязание,и съела мне плешь на голове, дескать, даже мальчики способны освоить простейшие плетения на спицах, а ее дочь разве что клубок запутает.

Но роковым в моем отрочестве стал день, когда мелкий (в то время) гаденыш решил освоить кулинарию и с первого раза испек миндальные печенья!

Страшно вспомнить, чтo происходило с мамой. Три недели я боялась возвращаться домой после занятий – едва заходила в двери, сразу попадала к очагу. Складывалось впечатление, что она тренировала единственную дочь для службы королевской поварихой. Какое счастье, что из-за ежедневных кухонных подвигов у меня снизился учебный балл, и папа решительно прекратил мучения! До сих пор на коврижки с джемом и слойки с козьим сыром не могу смотреть без содрогания. Готовить тоже терпеть не могу.

– В общем, он у нас очень разносторонний парень, – бессовестно подлила я меду в чашу его самомнения, - просто кладезь талантов!

– Так быть, - удовлетворенно кивнул Мейз, - потренируемся.

Неожиданно приятель протянул длинные руки и забрал у меня миску с супом, откуда аппетитно высовывался осколок мозговой косточки, обвернутой в мягкое мясо.

– Почему ты средь бела дня воруешь мою еду? – непонимающе проследила я за приземлением тарелки в центр стола и немедленно плюхнула в глубину бульона облизанную ложку, что бы у нахального вора не возникло желания приончить лишнюю порцию.

Он даже бровью не повел и уверенно ответил:

– Когда будешь прыгать по залу, скажешь спасибо, что не переела.

– Да я уже очень благодарна , если ты не заметил, – возвращая тарелку на законное место, в смысле, к себе на поднос, уверила я.
– Тут переедать вообще-то нечего.

н сглазил – объелись все трое. Тренировку пришлось отложить на пару часов. За это время я успела сходить в библиотеку за дуэльным кодексом. Хотелось до конца быть уверенной, что Гаррет не сумеет меня выставить из Элмвуда, когда… в смысле, если победит.