Идеальные звёзды

Наконец-то показывается ограда штаба. Однажды я был здесь по работе – пришлось лично везти документы, – но не в первом корпусе. Плутал там где-то по задворкам, чтобы найти седьмой, а потом ещё внутри еле нужный кабинет разыскал – вообще под лестницей. Серьёзно, оказалось, что нужно спуститься на три ступеньки в очевидный тупик, и вот там, скрытая лестницей, и притаилась нужная дверь.

Тем временем салон наполняют танцевальные ритмы в исполнении на этот раз парней, хотя текст такой же похабный. Час от часу не легче.

Пока наша машина стоит в очереди на въезд, Сикорски бросает взгляд в зеркало заднего вида и повышает голос, стараясь перекричать музыкальные охи-вздохи:

– Блэйк, обязательно подойди к обер-прокурору. Ты же знаешь, новая метла по-новому метёт, сразу после назначения они так и рвутся доказать свою полезность, раскопать что-нибудь… Нам это совершенно не нужно.

– Этот новый выглядит как чмо, – Син морщится словно от зубной боли.

– Ну да, Хольм, конечно, был получше, но ничто не вечно. Поэтому иди к нему. Посверкай улыбкой, полижи задницу, со всей очевидностью намекни, что в нашей части всё замечательно, просто идеально, очень политкорректно… Есть текущие сложности, но мы всеми силами их решаем… Ну, что я буду тебя учить.

Син тяжело вздыхает:

– Будет сделано.

Предъявив документы на КПП, мы наконец-то добираемся до парковки, и генерал глушит мотор – вместе с ним выключается музыка. Наконец-то!

***

Первый корпус с ходу давит масштабами: широкой белой лестницей с золотыми перилами, высоченным потолком и огромной хрустальной люстрой – даже с виду тяжеленная, она точно надёжно закреплена? Людей много, а отражения в зеркальных стенах увеличивают их количество в разы. Я пытаюсь рационально убедить себя, что это лишь иллюзия, но всё равно не по себе: слишком много движения вокруг, не успеваю отслеживать.

В итоге, увидев, что Син направился к обер-прокурору – это наверняка надолго, – я просто сбежал. На втором этаже располагается основной зал, и хотя он тоже приличных размеров, но без зеркал. Если занять угол, то видно всех, при этом никто не мельтешит за спиной. Фух.

Всюду золото, цветы и флаги. Последних слишком много, тем более что все одинаковые, но это армия, здесь патриотизм заменяет и чувство вкуса, и чувство меры. С другой стороны, для меня это хорошо: на фоне вездесущей безвкусицы даже я выгляжу вполне стильным господином.

Треть людей – в парадной форме, ещё треть – в классических костюмах или длинных платьях, остальные – кто во что горазд. Из самых заметных: парень с моноклем и в цилиндре, бородатый мужик в килте и девушка вроде как в униформе, но очень уж порнушной. Судя по погонам, капитан второй степени. Вот на ней я основательно залип, да впрочем, далеко не я один: взгляды всех, от младших лейтенантов и до седых флагманов, так и магнитятся к голым ногам – форменные брюки обрезаны в шорты настолько короткие, что задницу видно, – и кружевному лифчику, выглядывающему из декольте. Да уж, пуговицы на её кителе не сойдутся, даже если сам главнокомандующий попытается застегнуть их в соответствии с предписанием устава. В дополнение ко всему на распущенных волосах красуется чёрная фуражка с серебряной звездой – от прежнего варианта униформы, я у Сина фотографии видел. Лет десять назад эти фуражки отменили из-за неудобства, но вообще что-то в них есть… Во всяком случае капитанше определённо идёт.

Ладно, пора смириться с тем, что её пышная грудь крепко держит позиции и, очевидно, всё же не покинет пределов лифчика, хотя на каждом смелом движении капдва даже женщины косятся на её декольте с явным ожиданием – наверное, злорадным, хотя кто их знает.

Для разнообразия посмотрим в другую сторону. О, Син уже пришёл. Нихрена себе… Я аж снова подвис, разглядывая непривычное зрелище: идеально подтянутый, со снисходительной усмешкой и отточенными движениями. Да, ради такого стоило попереться на бал. Это вам не привычный капитан – уставший от работы, с красными глазами, рычащий на очередную должностную инструкцию. Конечно, он бывает и другим: сосредоточенно-суровым, лениво-расслабленным или легкомысленно-улыбчивым, – но вот таким я его ещё не видел. Возвышается там среди перешёптывающихся дамочек, а на физиономии прям написано: «Да, я в курсе, что ахуенный».

Вот уж чего я не ожидал от командира, так это умения танцевать. То есть я помню, конечно, что он всегда ходил на эти балы – и в нашей части, и в штабе, – но как-то не задумывался об этом. Мало ли, может, он там просто… ну, не знаю, разговаривал? Бухал? Клеил девиц, скромно стоящих по углам?

А он, оказывается, очень даже на танцплощадке их клеит. Партнёрши, конечно, ощутимо ниже, но он отлично подстраивается.

Чтобы не пялиться безотрывно налево – на Сина, перевожу взгляд направо – и снова залипаю на непристойно длинные ноги капитанши, светлая кожа которых контрастирует с чёрной тканью шортиков… Под которыми, кажется, нет белья… Проклятье! И куда мне прикажете смотреть?!

Так, прямо по курсу обер-прокурор: прямой, как доска, надзирает за происходящим, рассеянно кивая в ответ на слова нашего парторга. Новак выглядит привычно: мелкий, юркий и улыбается заискивающе. Поначалу он мне вообще не понравился, но когда я заметил, что даже рядовые посмеиваются над ним за спиной – парторг ни с какой стороны не дотягивает до брутального вояки, только и носится по части с никому не нужными инструкциями и организацией мероприятий, – стал к нему помягче. Кажется, что он в некоторой степени тоже изгой, как и я. А впрочем, вполне может оказаться, что он не разделяет моего мнения, относится ко мне с презрением и даже в страшном сне не догадался бы нас равнять.

Музыка здесь странная. Я почему-то от «штабного бала» ожидал более серьёзного репертуара. Вон даже в нашей части играло что-то со скрипками и пианино, а здесь всё выглядит ещё более официально – солидные мужики и дамы с кучей орденов, – но танцуют они под развесёлую попсу. Забавно наблюдать, как в ответ на первые ноты очередной песни – видимо, известный хит – стоящие неподалёку от меня маршалы дружно издают ликующие вопли, ставят бокалы и торопятся к танцплощадке.

Вообще да, это выглядит весело. Ну, для тех, кто разбирается. Если бы моя жизнь сложилась по-другому, я бы тоже мог знать эти песни и мог бы уметь танцевать. А теперь слишком поздно для такого, танцы кажутся чушью, на которую не стоит тратить время. С другой стороны, а на что его тратить? Пялиться на Сина, внимания которого хватает на всех женщин в радиусе пяти метров? Нужно найти занятие поинтереснее.

Тем временем меня настораживает, что слева – слишком близко – маячит длинное ярко-красное платье. Выбирая на подносе канапешку, кошусь в ту сторону. Блондинка. Высокая, худая. Точно за тридцать. В позе чувствуется напряжение, пальцы нервные, но на меня не смотрит. Подозрительно, конечно, – симпатичная, что она забыла в этом углу, за спинами людей? Однако скорее всего она не опасна, прочее не должно меня волновать.

Взгляд снова непроизвольно сбивается на Сина. Да уж, он здесь точно в своей стихии, достаточно посмотреть на сияющую физиономию. Маску и в самом деле не надел, но от восхищённых женщин отбоя нет: на каждый танец новая партнёрша, а в перерывах они крутятся вокруг хихикающей стайкой. Син вдохновенно о чём-то рассказывает, дамы делают испуганные глаза и прикрывают рты ладошками, затем улыбаются с облегчением, и они дружно поднимают бокалы.

Начинается музыка. Син подхватывает на руки очередную партнёршу, в форме и погонах лейтенант-майора, и несёт на танцевальную площадку. Девушка обнимает его за шею, улыбается и что-то шепчет на ухо. А щёки-то у неё совсем раскраснелись…

Так, нужно отвлечься. В конце концов, у меня что, нет больше вариантов, кроме как пялиться на Сина? Интерьер здесь богатый… Люстра блестящая, красивая… А ещё более красивы вот эти длиннющие ноги капдва, крепкие бёдра, складки ткани на лобке… Интересно, может, есть специальный клей, чтобы фиксировать грудь в лифчике? Я просто не понимаю, каким образом она остаётся на месте. Не говоря уж о том, что с таким вырезом там и соски должны наружу торчать, но нет. Определённо, это какая-то женская магия.