Идеальный любовник

– Чаем отца напоишь?
– хитренько осведомился папочка.

Знаю, знаю, пока буду чай заваривать, будет под кровать заглядывать. Судя по тому, что меня не мучают вопросами о моем лице и губах, Герман что-то сделал такое, что следов бурного дня не видать.

– А чая пока нет. Сейчас в магазин сгоняю, куплю чего-нибудь, - попыталась сорваться с места.

Папуля хитро улыбнулся и кивнул шкафам, которые уже пристроили холодильник на кухне:

– Теперь сетки принесите.

Четыре шкафа испарились, двое остались, охранять важную шишку - папочку и меня вместе с ним.

Скоро охрана уже топталась на кухне, сгружая баулы, полные всякой сухой снедью: макаронами, крупами, маслом, сахаром, кофеем, чаем и прочей бакалеей. И куда мне это складывать? Шкафов-то, кроме парней в черных костюмах, на кухне нет. Стол и стулья, плита, вот теперь холодильник, а дальше хоть шаром покати. Но и тут у папули было все схвачено. Очередной кивок, и мальчики пошли дальше работать грузчиками.

– Пап, мы ж договаривались!
– возмутилась я.

– Еще успеешь наработаться. А я не хочу, чтобы ты голодом себя морила, - папуля провел рукой по седым, коротко стриженным волосам и тепло мне улыбнулся, одними глазами.
– И так худая, как швабра. Тебе кушать надо, как-никак растущий организм.

– Папа, сколько говорить, я уже выросший организм, - оставить его с ночевкой, что ли?

А то что-то страшновато оставаться наедине с Германом. Не за него страшно, за собственные несдержанность и озабоченность. Они ж совсем распоясаются без папиного пригляду.

– Для меня ты всегда дитем будешь, - приподнялся родитель со стула и потрепал меня по волосам.

– Безрадостная перспектива, - вздохнула я и поставила, наконец, чайник на плиту, потом машинально открыла дверцу холодильника и онемела.

Холодильник был полон продуктами под завязку.

– Пап! Тебе охранников не жалко?
– подняла с пола челюсть и повернулась к папуле.

– Не надорвутся. За те-то деньги, которые плачу, - пожал плечами отец.

Тут и шкафы пожаловали, они тащили новенькую мебель для кухни.

– Пап!
– снова возмутилась я, вот мне и самостоятельная жизнь.

– Могу я своей единственной дочери подарок сделать к восемнадцатилетию?
– спросил папуля.

– Надеюсь, на этом сюрпризы закончились?
– нахмурилась я.

– Остальные оставлю на потом. Мы тебе сейчас порядок поможем навести, а там и чай поспеет, - поднялся папа со стула и принялся командовать охраной.

Шкафы притащили еще шкафов, пробурили стены под них, повесили. Поставили новую мойку, поменяли старую плиту, разложили еду по шкафчикам. Даже холодильник не дали самостоятельно включить. Сами вилку в розетку вставили. Дурдом.

Все эти хлопоты растянулись до вечера и вымотали меня ужасно. Под предлогом помощи, папа заглянул-таки в шкаф в спальне и вещички помог разбросанные по местам прибрать. К вечеру у квартиры был вполне обжитой вид, а я все еще оставалась девственницей. Но судя по всему, этой ночи моей невинности не пережить.

Когда за папулей захлопнулась дверь, вздохнула с облегчением, но червячок беспокойства грыз изнутри. Что же будет? Я и Герман, мы наедине. Он не пойми кто. Я не знаю что делать. Животный секс дело хорошее, но как-то стремно. И только сейчас отдала себе отчет, что сегодня пережила первый в своей жизни поцелуй и ничего романтичного, как хотелось когда-то, в нем не было. Мечталось, что произойдет это с любимым человеком, с обоюдным чувством нежности и волнения. А вышло все как-то обыденно и низменно. Ничего возвышенного в целовании и обжимании с незнакомым мужиком, пусть и красавцем, не найти, как ни старайся.

На автомате, не отдавая себе отчета, что где-то по квартире болтается невидимый Герман (не привыкла еще, что всякие тут ходют) разделась, побросала на уже заправленную постель одежду и отправилась принимать душ. Папуля наличием всяких чистящих, моющих и стирательных средств тоже озаботился, так что в ванной уже было чем мыться. Стоило ли удивляться, что мне моя забывчивость дорого стала. Хорошо хоть немного мозг успела очистить от лишнего мусора вроде: "Назло папе лишусь девственности прямо сейчас".

Красавец проявился во всей красе прямо в ванной, испугав меня до полусмерти. Взвизгнула, судорожно закутавшись в полупрозрачную шторку, шлепнула по красивому лицу мокрой мочалкой, пытаясь не смотреть на обнаженный шикарный торс:

– Вали отсюда! Слышишь! Не смей без спроса появляться, когда я раздета!
– верх женской логики.

Эта логика она такая. Пока тебя раздевают, раздевайте сколько хотите, главное чтобы эротично процесс проходил и мозг не включался (ага, ага, по кумполу дубиной, самый верный метод). А вот если сразу, пока не ожидаешь подвоха, обнаженной увидел, есть вероятность мужчине заработать вечную глухоту. Ну, устроены мы - девушки так, чуть что, сразу в визг.

Герман удивился, чуток, а может и не чуток, но повиновался, испарившись, и пока я мылась, постоянно оглядываясь и вздрагивая, так и не появился. Не знаю, чего больше было сожаления или разочарования, но в спальню я вошла, внимательно всматриваясь во все углы. Немного успокоившись, героя любовника нигде не видно, выключила свет, плюхнулась на кровать, приготовившись, если что, гнать наглеца, буде он пристроится под бок. Закрыла глаза, почувствовала что меня кто-то обнимает, и отрубилась (тяжелый морально и физически день сказался) уснула практически сразу. На удивление себе и на разочарование Герману.

Утро началось с завтрака в постель. По всем законам жанра, разбудил меня запах свежесваренного кофе и свежевыпеченных булочек. Открыла глаза и ошалела от представшей перед глазами картины. Сексуальный мужчина, в джинсах, футболке и передничке, босиком шлепал по линолеуму и подобно многоопытному официанту нес поднос на кончиках пальцев. Кофейник (и где добыл?) блестел на солнце, которое решило с утра заглянуть в мою спальню. Чашка дымилась налитым кофе, тарелка с голубыми цветочками ломилась от булочек, при виде которых рот тут же наполнился слюной.