Идеальный обман

Прижав руку к груди, я усмехаюсь.

— Да. Я такой бедный и несчастный.

— Я не шучу, — говорит она, подсовывая мне булочку. — Эй, ты съел слишком мало.

Я отламываю большой кусочек, чтобы успокоить ее, и мы продолжаем переходить от палатки к палатке, пробираясь сквозь толпу людей.

— Хадсон, я видела твою мягкую сторону, — говорит она, жуя, — и хочу узнать, откуда она взялась и почему ты так сильно пытаешься ее скрыть.

— Я бы не назвал себя мягким, — фыркаю я.

— Ну, конечно, нет, — говорит она. — Но это так. У тебя есть добрая черта. Я видела, как ты умеешь заботиться о других. И пусть ты и не придаешь этому особого значения, но ты хороший человек, когда хочешь им быть. Ты хороший сын. Хороший фиктивный жених.

— Я знаю.

Она смеется.

— Тебе было тяжело? — спрашивает она без тени улыбки. — Когда тебя постоянно отправляли в интернаты?

Я закатываю глаза.

— Серьезно? Мы будем говорить об этом здесь? Сейчас?

— Я просто не могу перестать думать о том, как это могло отразиться на ребенке. — Она качает головой, стараясь скрыть слезы.

— В наших кругах это вполне нормально, — говорю я напряженно. — Я не ныл из-за этого, ну, по крайней мере, не после детского сада.

— Они сдавали тебя в интернат с детского сада? — Она раскрывает рот. — Но ты же был малышом.

— Не смотри на меня так, Мари.

— Как?

— Будто тебе жаль меня.

— Но мне жаль. Это очень грустно, — говорит она, вздыхая. — Они держали тебя на вытянутой руке. Любили на расстоянии. Это многое объясняет. — Мари съедает еще один кусочек булочки, быстро прожевывая и проглатывая его целиком. — Это заложило основы твоих взрослых любовных отношений. Ты же это понимаешь?

— Что, черт возьми, ты несешь? — смеюсь я.

— Тебе тридцать лет, а у тебя была всего одна девушка, я правильно понимаю?

— Правильно.

— Ты предпочитаешь одноразовые интрижки, никаких обязательств, обычный перепих, — утверждает она, словно это факт. — Ты не заводишь романов. Не вступаешь в отношения. Ты не хочешь остепениться или жениться, по крайней мере, по-настоящему.

— К чему ты клонишь?

Она резко останавливается, указывая на меня вилкой с усмешкой на лице.

— Ты не считаешь себя достойным настоящей, истинной, чистой любви, поэтому отталкиваешь ее, прежде чем успеешь испытать. Бум. Я гений.

— Мари. — Я наклоняю голову набок. Она продолжает идти.

— Почему я не пошла учиться на психолога или что-то в этом роде? Я же раскусила тебя всего за каких-то десять минут.

— Ты себя слишком переоцениваешь, — говорю я.

— На, доедай. Я объелась. — Она сует мне булочку, прежде чем направиться к бутику с одеждой для женщин и детей, украшенной предметами ручной работы. Надев шляпу, она отыскивает ближайшее зеркало, разглядывает свое отражение, а затем снимает ее и передвигается к стенду с бирюзовой бижутерией.

Стоя в стороне, я слежу за тем, как она переходит от одних украшений к браслетам, прежде чем пройти мимо стенда с детскими пеленками, на которых изображены милые животные. Она останавливается, словно они привлекли ее внимание, и на секунду я задаюсь вопросом, захочет ли Мари однажды завести свою семью.

Может, это неправильно с моей стороны оттягивать ее мечты, преследуя свои интересы. Я только надеюсь, что моя финансовая поддержка возместит весь ущерб. В конце концов, это единственное, что я могу ей предложить.

Глава 20

Мари

В субботу во второй половине дня Хелена стучит в мою дверь.

— Могу я войти?

— Да, конечно, — отвечаю я, делая шаг к ней навстречу.

— У меня кое-что есть для тебя, — сообщает она, когда входит и закрывает за собой дверь. Раскрыв ладонь, она демонстрирует мне серьги с белоснежными жемчужинами в золотой оправе, каждая из которых обрамлена блестящими бриллиантами. — Эти серьги принадлежали моей матери.

— Они потрясающие, — говорю я, в восхищении прикрывая рот рукой.

— Они для тебя, — говорит она, протягивая их.

— Хелена.

— Это мой тебе подарок. Подарок на помолвку, если хочешь.

— Не стоило этого делать, — протестую я.

— Все эти годы я хранила их, терпеливо ожидая, когда Хадсон найдет ту единственную. — Ее красные губы расплываются в задумчивой улыбке. — Я всегда знала, что однажды он женится. Этот мальчик не любит быть одиноким, даже несмотря на то, что не желает признаваться в этом. Глубоко внутри он безнадежный романтик, но сейчас не об этом. Давай же. Примерь их.

Взяв серьги, направляюсь к комоду, и, заправив волосы за уши, застегиваю их.

— Они прекрасны. — Я поворачиваюсь к ней. — Спасибо, Хелена.

— Ты наденешь их сегодня? На вечеринку?

— Конечно. Обязательно. — Я подхожу к шкафу и достаю маленькое черное платье, которое планирую надеть сегодня. — Они просто созданы друг для друга.

Стук в дверь прерывает нас, и женский голос зовет Хелену.

— Прошу меня простить, дорогая. — Хелена поправляет платье и направляется к двери. Она тихонько переговаривается со своей подчиненной, а затем, взглянув на часы, поворачивается ко мне. — Прибыл Алек Шеффилд. Извини, но мне нужно проследить за тем, чтобы его разместили. Увидимся на вечеринке в «Блю Марин».

* * *

— Замечательно выглядишь. — Хадсон кладет руку на мою талию, когда мы направляемся к черному тенту возле «Блю Марин». Белое двухэтажное здание с ярко голубыми навесами стоит рядом с океаном. Крытая веранда занимает большую часть внешнего участка, и приятная музыка доносится с патио на крыше.

Когда мы входим внутрь, мои глаза не сразу привыкают к тусклому освещению, но Хадсон ведет меня прямо в один из залов, где стол уже усыпан изысканно упакованными подарками. Хелена стоит в углу с бокалом шампанского и болтает с небольшой компанией женщин.

— Вот и они, — провозглашает она, подняв бокал.

Все взгляды устремляются на нас, точнее на меня.

Я улыбаюсь, держа голову прямо, когда ко мне подходит женщина с прямыми белыми волосами и опущенным кончиком носа.

— Ты, должно быть, Марибель, — говорит она, глядя на меня сверху вниз. — Я Дианна, кузина Хелены. Добро пожаловать в нашу семью.

Ее слова доброжелательны, но вот лицо совершено не выражает эмоций, и я виню в этом ботокс.

— Приятно с вами познакомиться, Дианна, — говорю я.