Идеальный питомец для космического генерала

Я направляюсь в кухню. Освещение автоматически настраивается под мой уровень утомления, выдавая тёплый мягкий свет. Я достаю из холодильника порцию еды для землянки, но понимаю, что у меня нет сил, чтобы разогреть её. Сам я есть не могу. От одной мысли о еде к горлу подступает тошнота. Поначалу я не понимал, что именно так сильно выбило меня из колеи. Мы ведь, в конце концов, разбили девонцев. Но Калидита права: я не прощаю ошибок никому, тем более самому себе.

Оставляю еду на столе и мысленно прошу прощения, что она холодная. Стараюсь не смотреть на землянку, боясь встретиться с её осуждающим взглядом. Шесси — смышлёный питомец, милая и чистоплотная. Я поражаюсь разнице между тем, какой дикой и злой она была, когда её только привезли ко мне, и тем, что я вижу сейчас.

Я ухожу в свою комнату и закрываю дверь. Падаю на кровать, не сняв униформы. Свет не включаю, хотя мне достаточно для этого всего одного слова. Но я просто лежу и пялюсь в тёмный потолок. С каждой минутой я всё глубже увязаю в ненависти к себе. В липком презрении. Словно бы я опять вернулся в далёкое прошлое.

Дверь тихо приоткрывается, и маленькая тень появляется в проёме. Я не поворачиваю головы, потому что понимаю, что это она. Слышу приближение лёгких, осторожных шагов в полутьме. А потом она вдруг забирается в кровать. Поверхность пружинит от каждого её движения. Она ложится рядом со мной, устроившись у меня под боком. Я прекрасно осознаю, что не должен позволять ей спать в моей кровати. Сколь бы мы ни были привязаны друг к другу, есть границы, которые не следует пересекать. Земляне не равны нам. А значит, я не должен относиться к Шесси также, как относился бы к подруге или возлюбленной.

Но сегодня я сознательно готов проигнорировать правила. В конце концов, разве может ситуация стать ещё хуже? Я просто не хочу быть один. Мои пальцы осторожно касаются её обнажённой спины. Её кожа горячая, несмотря на то что в комнате прохладно. Пожалуй, это именно то, за что я так люблю своего питомца. Она такая тёплая. И хотя её взгляд по-прежнему осторожный, со мной она ласковая. Я слышу её тихое дыхание. Оно успокаивает. Знала бы она, как сильно мне сейчас нужно её присутствие.

— Зачем же ты сняла одежду, Шесси? — спрашиваю я, поглаживая её.

Хотя в комнате темно, я всё равно вижу каждый сантиметр её белой кожи. Землянка садится на меня сверху. Её глаза странно поблёскивают. Она точно ждёт моей реакции. Я поначалу замираю удивлённо. В особенности, когда осознаю, что она возбуждена. Но это не впервые, когда подобное случается. Однако это впервые, когда мой питомец ведёт себя так дерзко. В этом её взгляде, в том, что она делает и как касается меня, сквозит нечто запретное. И это пугает. Я ведь не какой-то там человекофил.

И всё же я зачем-то прикасаюсь к ней. Ощущаю её дрожь. Слышу тихий стон и тяжёлый вздох. Ей приятно, так? Я прикасаюсь к её ногам и веду вверх по бёдрам. Потом дотрагиваюсь до живота и перемещаюсь ниже. Так и знал. Здесь она уже такая горячая и влажная. К своему ужасу, я понимаю, что сам начинаю заводиться. Как в тот момент, когда впервые увидел, как она кончила случайно после моих обычных поглаживаний. Но тогда я объяснил себе собственную реакцию долгим воздержанием. Мне удалось решить вопрос с удовлетворением потребностей, так почему сейчас я чувствую себя вот так?

Я щёлкаю застёжками брони, осознавая, что всё летит в пропасть. Но на фоне моей униформы её хрупкое тело выглядит слишком уязвимым. К тому же мне хочется ощутить её тепло своим телом. Наверное, я всё же извращенец…

Кажется, Шесси отсутствие на мне одежды приходится по душе. Она поначалу просто прижимается ко мне, цепляясь пальцами за мой волосяной покров. Потом она вдруг разворачивается, представляя моему обзору свой маленький бесхвостый зад. Её киска оказывается так близко. И это не может не привлекать моего внимания. Я толком не отдаю себе отчёта в том, чего именно хочу. Однако землянка неожиданно касается ладонями моего привставшего члена. Я от неожиданности, даже хватаюсь за её бёдра, готовый в любой момент оторвать её от себя. Но то, что она делает дальше на удивление приятно. Я не могу видеть, потому что её зад закрывает мне обзор. Но я чувствую прикосновение языка и губ, её горячий рот и рваное дыхание.

Я ловлю себя на мысли, что это не похоже ни на один мой прежний опыт. Слегка меняю положение ладоней на её бёдрах и поддаюсь соблазну попробовать её киску на вкус. Провожу длинным языком по линии губ. А после забираюсь внутрь.

— Ах!

Мою землянку охватывает дрожь. Она оглядывается на меня растерянно. Дышит тяжело, рвано. Ей требуется несколько минут, чтобы вернуться к тому, что она делала прежде. И всё это время я продолжаю дразнить её языком: то поглаживая её снаружи, то проникая вглубь. Шесси на вкус как самый лучший десерт, а её тихие стоны, дрожь и взволнованное дыхание только больше раззадоривают меня.

Всё, что меня тревожило до сих пор, просто исчезает, точно под действием расщепителя молекул. Единственное, что я могу, — это вздрагивая и постанывая, ласкать её, давая понять ей, что мне нравится всё, что она делает.

Глава 11

Лишь проснувшись утром, я осознаю, насколько ужасный проступок совершил. Я поддался собственному животному порыву и занялся сексом с моей землянкой. И пусть я был осторожен и ограничился лишь стимуляцией руками и языком, я не могу отрицать свою вину. И да, это было безумно приятно. Я не совру, если скажу, что это была одна из самых горячих ночей в моей жизни. Но землянка неразумна, её вёл инстинкт, когда она пришла ко мне вчера вечером. А я воспользовался ею, как какой-то извращенец.

Но самое страшное, что теперь Шесси постоянно ждёт моего внимания. Она не навязчива, но я вижу, как она радуется, когда я возвращаюсь домой, как прикрывает глаза в ожидании прикосновения. Наверное, мне стоит быть строже и сдержаннее. Возможно, даже дистанцироваться. Но всякий раз, когда она подходит ко мне и наваливается, пряча глаза, я оказываюсь не в силах оттолкнуть её. Кажется, что это может разбить ей сердце. Впрочем, я допускаю, что излишне драматизирую. Или ищу отговорки, потому что боюсь признаться, что мне нравится, когда она прижимается ко мне, позволяя мне самому зарыться носом в её мягкие, рыжие волосы.

Меня пугает собственная реакция. Я же боевой генерал и стратег с многолетним стажем. Ни разу в жизни у меня не было ситуации, когда бы мне пришлось идти против правил и законов. Я привык анализировать обстоятельства и действовать рационально. Но теперь… всё летит под откос. Снова и снова я мысленно возвращаюсь к той ночи. Её кожа казалась жарче огня. Она дышала так шумно. Вздрагивала от моих прикосновений. Издавала соблазнительные стоны. Только вспоминая об этом, я снова начинаю заводиться. И прихожу к мысли, что не должен был позволить этому случиться. Это было ошибкой.

И всё же Шесси не покидает мои мысли. Порой я ловлю себя на том, что во время совещания думаю не о распределении резервов в секторах, а как она смотрела на меня, провожая до двери. Или о том, как забавно поджимала губы, когда сердилась на то, как я дразнил её перед ужином. Как искоса смотрела на меня, когда думала, что я не замечаю.

Вздох срывается с губ. Никогда прежде я не был так разочарован в самом себе. Мне бы надо думать, как впредь не допустить повторения нападения девонцев. Но я думаю о том, что мне делать с моим питомцем.

— Генерал, вы в порядке? — спрашивает Калидита, уловив моё странное молчание во время оперативной сводки.

— Да. Просто не выспался, — бормочу я и поднимаюсь. — Прошу меня простить.

На обратном пути я заезжаю к доктору для землян, тому самому, которого приглашал к нам в день побега Шесси. Мне нужно поговорить с кем-то, чтобы понять, что делать дальше. Но, естественно, мне приходится умолчать о том, что между мной и землянкой что-то было. Доктор Регрим — старый, опытный специалист. Немногословный, но внимательный. Я верю, что он в состоянии дать мне совет.