Идеальный треугольник

— М-м-м… Как именно? — уточнил Змей, сцеживая зевок в кулачок.

Учиха коротко коснулся лба свободной рукой.

— Не нужно проводить эту… Прямую стимуляцию. Это… Мерзко.

— Ой, какой ты вдруг стал щепетильный… Ладно, не буду. Если ты будешь справляться самостоятельно, хр… Извини, если что… Где-то чувство меры посеял…

Орочимару-сама совсем неавторитетно засопел.

Саске вздохнул и, пользуясь тем, что никто его не видит, скорчил гримасу. Чем дальше, тем чаще проскакивала мысль, что омоложение, может, и было для Орочимару внезапным… А вот взрослеть змеиный санин не хочет по вполне прозаическим причинам. Осваивает, так сказать, великую силу няшности.

На него же сейчас совершенно невозможно затаить обиду!

Уложив маленького санина в кроватку, Саске призвал небольшую змейку с наказом, чтобы охраняла и не уклонялась от детских ручек. С Орочимару сталось бы проснуться посреди ночи и пойти искать кого-нибудь для обнимашек. И ворваться в самый неподходящий момент он не постесняется.

Затем Учиха пошёл в ту комнату, где оставил Наруто, собираясь начать поиски оттуда. И каково же было его удивление, когда Узумаки обнаружился там же, сидящий за бумагами с совершенно несчастным видом.

— А, Саске, привет… — проговорил Наруто. — Я ещё не закончил.

— Потом закончишь, — Учиха потянул джинчурики за руку, побуждая встать.

— А? — Узумаки моргнул усталыми, покрасневшими глазами.

— Потом закончишь, — отрезал Саске, буквально выдергивая его из-за стола.

Весь вид Наруто буквально вопиял о необходимости отдыха — и это с его-то выносливостью! Насколько же тогда погано должен выглядеть сам Учиха?

Но главное было даже не в этом. Именно сейчас, глядя на такого несчастного, замученного Узумаки, Саске понял, насколько же он соскучился. И… Сколько это уже все продолжается? Когда они в последний раз никуда не спешили, не валились без сил носом в подушку, лишь краем сознания успевая заметить знакомое тепло под боком? Сколько дней он не касался полосок на щеках кончиками пальцев… Не целовался?

— Я ужасно соскучился, — выдохнул Саске куда-то в шею Наруто, притягивая джинчурики к себе.

— Я тоже, — прошептал Наруто, легонько поглаживая его по шее чуть подрагивающими руками, заставляя поднять подбородок.

Поцелуй вышел жадным, голодным, иссушающим, а объятья — чересчур жёсткими. Саске захлестнуло накатившим желанием, как цунами — желанием не только физическим. Он застонал вовсе не потому, что руки Узумаки стиснули слишком сильно. Ему было мало. Мало чужого жара, мало лихорадочных поцелуев, прикосновений, запаха, дыхания… Хотелось пробраться под кожу, срастись, почувствовать, как сквозь него проходит пульсация чужого сердцебиения…

Привкус крови на губах отрезвил, но самую малость.

— За… Сакурой… Пойдем сейчас? Или… Не будем… Шокировать?

Наруто задумался аж на целую секунду, а затем ответил честно:

— Не дойдём.

Саске выдохнул — резко, отрывисто, словно перед броском в воду. Смахнул со стола бумаги, безнадежно спутывая разобранные и еще непроработанные документы. И притер Узумаки к этому столу, почти сразу пробираясь руками под одежду.

Наруто скинул её, будто она горела, и впился в шею Саске, жадно втягивая кожу в рот, солоноватую, восхитительно-нежную, невероятно вкусную… Притиснул к себе, раздвигая ноги, бездумно, только лишь чтобы уплотнить контакт. Рубашка полетела на пол, губы жадно прошлись по открывшимся участкам кожи.

— Ты такой вкусный, Саске, — мурлыкнул Наруто, глядя совершенно безумным взглядом.

Учиха нервно облизнул пересохшие губы. В груди снова колыхнулось что-то темное, нутряное — как в тот раз, рядом с клеткой Кьюби. Или когда Узумаки обзавелся шипами из-за неправильного сенмода.

— Так ешь, Наруто, — выдохнул он перед тем, как впиться в губы джинчурики кусачим поцелуем.

У Орочимару, видимо, был очень грустный опыт, двадцатью минутами они не обошлись. Стол погиб в печальной битве, да ещё и за добавкой пришлось идти, то есть за Сакурой… Которая сначала собиралась погнать парней в спальню, но сдалась под их напором.

В общем, в одной из лабораторий мебель тоже пришлось обновлять, но это были такие мелочи…

Комментарий к Расслабься и получай удовольствие Специально для тех, у кого проблемы с комментированием на КФ, у нас открылся паблик вконтакте: https://vk.com/ariktaja

Всякие дополнительные материалы, картиночки, а так же новости об обновлениях будут там.

Будем рады картиночкам по теме)

====== Во сне и наяву ======

Кабуто после весьма увлекательной лекции совершенно не сопротивляющегося шиноби (Орочимару ему мозг выел так, что знаниями Дан делился с превеликой охотой) вопреки всем рекомендациям сунулся в сон Саске, собираясь зародить у него зерно сомнения в планах на месть. Что-то в духе: «Эй, Саске! Да что ты знаешь о гибели своего клана? Ты был загендзюченной соплёй, и единственная информация — показания преступника. Стоит ли им доверять?»

Но, шагнув в уютную тьму сна Учихи, Кабуто понял, что не может этого сделать. Просто не может. Не сможет хладнокровно провоцировать человека, который сам его, первый, обнял. Причём бескорыстно. Просто потому что сам был достаточно счастлив, чтобы поделиться этим счастьем с нуждающимся…

Наверное, поэтому он сам не может отлипнуть от Дея…

А Учиха чужое вторжение ощутил. Незваного гостя стиснуло то ли щупальцами, то ли змеиными телами — достаточно деликатно, чтобы не причинить боли, но крепко. И повлекло куда-то по мягкой пульсирующей трубе, до боли похожей на змеиный желудок.

Призывы Орочимару не только Наруто глотали…

— А, это ты, — Учиха был еще лохматее обычного и сонно тер глаза. — Привет. Рад видеть.

— Правда, что ли? — удивился Кабуто, оглядывая результаты печального опыта Учихи.

В этот раз Саске устроился в огромном змеином клубке, который к тому же находился в постоянном движении из-за переползающих туда-сюда змей.

— Жив, — Учиха зевнул. — В порядке. Уши драть не надо, Манду посылать тоже… Надолго не пропал. Как у тебя дела? Осваиваешься?

— Угу, примерно. Слушай, я с тобой поговорить хотел, но вижу, ты слегка сонный для таких разговоров… Я, наверное, зайду попозже…

— Что-то важное? — серьезно спросил Саске. Сонный взгляд мгновенно прояснился, становясь цепким и внимательным.

— Важное, — подтвердил Кабуто, глядя на него с мукой. — Но сложное и не срочное. Могу рассказать в другой раз. Кроме того… Вечер у тебя, похоже, крутым был, вон как змейки эротично ползают, не буду портить…

— Та-ак… — Учиха подобрался. — А ну, садись. И рассказывай, что и как. И почему ты это рассказывать не хочешь настолько, что цепляешься за любую отмазку.

Змеи чуть расползлись в стороны и затихли, создавая упругое и довольно мягкое сиденье.

— Ну… Тогда постарайся меня не прибить хотя бы до конца разговора, — Кабуто глубоко вздохнул, прикрыл глаза и начал рассказ: — Во время ритуала ремни не выдержали, но случился конфликт закладок… Я побежал, так как точно знал одно: в таком виде я не могу показываться никому…

Якуши, не поднимая головы, рассказывал всё без утайки. И о том, как потерял память. И о том, как сам столкнулся с навязчивым желанием всех накормить и осчастливить. И о том, кого встретил.