Идефикс. Часть первая.

– Это всё очень умилительно, но, смею напомнить, нам давно пора выходить, – раздражённо напомнила о себе Эрин. – Мэри, живо наверх! Грейс, возьми служанку и помоги сестре.

Спустя двадцать минут экипаж мчался по улицам Лондона, управляемый перепуганным кучером. Миссис Мильтон пообещала уволить бедолагу, коли тот опоздает хоть на минуту.

По общему сговору было решено отправить на спектакль Мэри и Грейс. Эрин же вместе с Николя собирались дождаться девушек в вестибюле, чтобы после окончания представления вместе посетить торжественный приём.

На место прибыли в срок. У входа в зал, когда билеты были отданы капельдинеру¹, Ньюмен вдруг окликнул Мэри, робко протягивая ей лорнет².

– Места не самые лучшие, – смущённо пояснил джентльмен.

– Спасибо, – лучезарно улыбнулась леди и, взяв под руку сестру, скрылась за высокими, позолоченными дверями.

Разместиться на местах барышням удалось как раз к началу представления. На торжественные фанфары сердце графини отозвалось взволнованным ликованием, затрепетав в груди запертой в клетке канарейкой.

Занавес разошёлся в стороны. На сцене появились актёры. Началось действо.

Пьеса рассказывала о судьбе бедного пастуха, что опрометчиво влюбился в наследницу деспотичного маркиза, решившего сосватать совсем юную дочь старому богачу из соседнего графства.

История, исполненная душевных страданий, любовных мук и несправедливости, облачённая в форму витиеватых сонетов, полностью завладела вниманием Мэри, унося её далеко-далеко от Лондона, в мир собственных грёз, где она представлялась себе девушкой решительной, смелой, готовой отстаивать свои убеждения и бороться за истинную любовь до конца. Но тут Грейс тихонько толкнула сестру локтем, настойчиво тыча пальцем в программку.

– Мэри, как звали джентльмена, что встретился нам у салона тканей? Я запамятовала.

– Не сейчас, – не желая отвлекаться, шикнула старшая Мильтон.

– Нет, сейчас! Ну же, тот разодетый павлин, надерзивший тебе вчера, как его имя? – чуть громче повторила мисс.

– Кажется, Грин или Грант.

– Да! Сидни Грант! Точно! – несдержанно воскликнула Грейс.

Откуда-то сбоку послышалось раздражённое: «Тс».

– Прошу прощения, – шепнула девушка в сторону и бесцеремонно замахала программкой перед носом графини. – Вот, взгляни: Сидни Грант в роли пастуха!

Мэри озадаченно глянула на сестру, затем обе девушки уставились в мелкий печатный текст, а после в раз посмотрели на сцену.

– Дай-ка мне лорнет, – потребовала Грейс, желая разглядеть актёра как можно тщательнее. – Постой, он не блондин…

– Парик? – предположила Мэри.

– Актёришки… – пренебрежительно фыркнула младшая Мильтон. – Теперь понятно, откуда взялся расшитый бисером камзол, наверняка стянул его в костюмерной.

– Но, дорогая сестра, посмотри внимательнее, черты не те, да и в росте сей джентльмен явно уступает.

– Мы слишком далеко сидим, дабы верно расценить рост, – задумчиво протянула Грейс. – Хотя, пожалуй, я вынуждена согласиться, он ничуть не похож. Однофамилец?

– Вероятно, – пожала плечами Мэри и, забрав у сестры лорнет, вернулась к пьесе.

Графиня изо всех сил старалась сконцентрироваться на стихах и заглушить внутренние сомнения, рождающие странного характера предчувствие, слишком неясное, чтобы определить наверняка скверное оно или благое. Но назойливые мысли о мужчине давеча ей нагрубившем, никак не шли из головы. В антракте леди даже завела беседу с дамой, сидящей по соседству. Та подтвердила, что пастуха действительно играл Сидни Грант и поведала, что сей джентльмен участвует во всех постановках Уильяма Уэйда, так как является его близким другом.

К финалу спектакля Мэри окончательно потеряла покой и нить повествования, а когда в зале вспыхнули газовые люстры и актёры высыпали на сцену для финального поклона, сконфужено выдохнула, ведь просмотрела сюжетную развязку. Но самый главный сюрприз ожидал молодую графиню впереди.

Стоило овациям ослабеть, на подмостках появился управляющий театра. Он учтиво поблагодарил зрителей, огласил имена ведущих актёров и напомнил о бале в честь премьеры. А после, с напыщенной помпезностью, пригласил на сцену драматурга и при виде мужчины, вышедшего из-за левой кулисы, сердце Мэри рухнуло в ноги под потрясённый возглас Грейс.

На нём был всё тот же расшитый сверкающим стеклярусом сюртук. Белокурые волосы лежали на прямой пробор, обрамляя лёгким завитком безупречное лицо. Глаза, как и в первую их встречу, блестели самодовольным превосходством, а губы ехидно улыбались, словно драматургу был известен секрет, который никогда не постичь собравшимся в зале почитателям его творчества.

___________________

_{[1] Капельдинер (от нем. Kapelldiener) – «служащий капеллы», также контролёр-билетёр и просто билетёр.}

_{[2] Лорнет – разновидность очков, где пара линз удерживаются с помощью рукоятки, а не посредством зажима в области носа. Модный аксессуар конца XVIII – начала XIX веков, по функции соответствующий театральному биноклю.}

Акт первый. Глава 6

По окончанию спектакля желающих насладиться светской болтовнёй, танцами и игристым вином, собрали в главном холле театра. Большая часть зрителей разъехалась по домам, но и без них вестибюль пестрил лицами, сияющими в предвкушении развлечений.

Небольшая часть струнного оркестра разместилась справа от центральной лестницы. Официанты наводнили залу. Лакеи заняли свои места у входа и выхода. Газовое освещение приглушили, зато в канделябрах зажгли свечи, отчего огромное помещение вестибюля стало казаться значительно меньше и уютнее. Но располагающая к праздному веселью обстановка никак не повлияла на душевное состояние Мэри. Подавленная истиной открывшейся в финале спектакля девушка отчаянно упрашивала Эрин позволить ей и Николасу покинуть сборище. Мачеха была непреклонна и пристыдила падчерицу, заявив, что та нисколько не щадит чувства Грейс, для которой сегодняшний вечер безмерно важен.

Встретивший взглядом с младшей сестрой, Мэри заметила в отражение каре-зелёных глаз панику. И пусть Грейс держалась вполне уверенно, много улыбалась и без стеснения отвечала на вопросы новоприобретённых знакомых, тонкие пальчики, нервно теребящие рюши платья, выдавали волнение дебютантки с головой.

Решив отринуть собственные тревоги в угоду интересов сестры, Мэри согласилась остаться, но намеревалась держаться в стороне от общего веселья. Спустя полчаса истошно колотившееся в груди сердце поутихло, но как только управляющий театра появился у парадной лестницы, пульс молодой графини вновь сорвался в галоп, а корсет стал до невыносимого тесным.