Иден

После завтрака я заказываю такси в Лондоне, конечная остановка – «Пандора», секонд-хенд дизайнерский магазин одежды в Найтсбридже. Я стою перед зеркалом в коктейльном платье с декольте, сохраняющим иллюзию. Бросаю беглый взгляд на ценник — одна тысяча восемьсот фунтов. Очень дорого, я никогда не платила столько за платье, но оно великолепно и неповторимо, украшенное красивым бисером и сверкающими голубыми кристалликами, вшитыми в ткань. Менеджер, дружелюбная южноамериканская девушка, бежит в обувной отдел, возвращаясь с синими туфлями на высоком каблуке. Я надеваю их.

— Вау! — восторженно восклицает она.

— Это дорого для меня, — высказываю я вслух беспокойство.

— Это всего лишь одна треть от цены, по сравнению с тем, когда оно было новым и н7е ношанным. Его всего лишь одевали один раз.

Я поворачиваюсь, чтобы взглянуть на себя в профиль — умопомрачительное платье.

— Постой-ка, — говорит она, подходя к витрине и вытаскивая пару длинных серег. Она протягивает их мне, и я вдеваю их в уши. Они настолько совершенны, что мне ничего не остается, как купить все вместе.

— Вы ошеломите его, — говорит она с умным видом, пересчитывая деньги Шейна.

В эту минуту я понимаю, что, собираясь на эту вечеринку, я не собираюсь быть с Шейном, я собираюсь ошеломить Джека. Несмотря на то, что он опасный криминал и сексуальный хищник, именно он является для меня целью не смотря ни на что.

* * *

Шейн появляется ровно в семь, одетый в белую рубашку и черный однобортный костюм. Он неотразим. В свете дня я теперь могу разглядеть цвет его глаз – ярко-голубые, как небеса. Он окидывает меня взглядом и у него в глазах проявляется неподдельное восхищение. Он поджимает губы и свистит от восхищения.

Я поворачиваюсь вокруг.

— Вау, — оценивающе говорит он.

У него в руках огромный букет цветов и явно дорогая коробка конфет ручной работы, которые он принес с собой.

— Для меня? — спрашиваю я.

Он протягивает их мне.

— Спасибо, — отвечаю я, забирая. Мне было четырнадцать, когда в последний раз парень мне что-то пытался подарить. Эндрю Мэннинг купил мне плитку «Аэро», моего любимого шоколада, положил в задний карман брюк. Я до сих пор помню его красное лицо, когда он выудил расплавленную, бесформенную массу.

— Ты сам выглядишь довольно стильно, — бормочу я, окидывая его внешний вид.

— Держу пари, ты говоришь это всем парням, — шутит он низким, грудным голосом.

Это может и выглядит глупо, но я слышала, что говорил мой отец по поводу того, какой успех я имела перед парнями, когда подрастала, это оказывало на меня определенное действие. Вдруг у меня возникает чувство, будто я знаю Шейна уже очень давно, и понимаю, что он будет моим союзником, другом, на которого я смогу положиться. Он дожидается, пока я поставлю цветы в вазу, и затем покидаем квартиру. Погода стоит не по сезону теплая, поэтому я не беру с собой пальто. Внизу нас поджидает сверкающий черный Maserati Ghibli. Шейн открывает дверцу, дожидается пока я не опущусь на переднее пассажирское сиденье, потом только обходит машину и садится рядом. Я никогда не сидела в такой дорогой машине, которая является олицетворением роскоши и имеет божественный запах в салоне.

— Где находится дом твоего брата?

— Вечеринка будет в Эссексе. Примерно час-полтора езды.

Наш разговор легко и весело течет всю дорогу.

Выезжаем на трассу, сворачиваем на узкую проселочную дорогу, окруженную густыми лесами, наконец подъезжаем к автоматическим железным воротам. Здесь бродят папарацци с длинными объективами камер, как только нас замечают они начинают тут же щелкать своими камерами на всякий случай.

— Почему здесь находятся папарацци?

— Они ожидают голливудскую знаменитость.

— Кого?

— Леонардо Ди Каприо.

— Правда?

Ворота открываются, и мы въезжаем внутрь. Дорога ведет к невероятному особняку с шестью высокими колоннами в римским стиле у входа, освещенным лиловым светом.

— Вау! — восклицаю я. — Это принадлежит твоему брату!

— Красиво, да?

— Что же нужно сделать, чтобы позволить себе такое?

— Кое что, — не задумываясь уклончиво отвечает он.

Я оборачиваюсь к нему.

— Секрет?

Он мельком поднимает на меня глаза.

— Нет, но про некоторые вещи лучше не говорить.

Ну, это звучит, как какое-то предупреждение, у меня сжимается горло.

— Извини, я не хотела быть любопытной.

Он усмехается, и в его глаза возвращается блеск.

— Это нормально, детка. Я не знаю, что ты слышала, но Джек не самый крутой в городе, — говорит он, проезжая вперед и выискивая место для парковки среди других таких же «игрушек мальчиков». Шейн открывает мне дверь, и я элегантно вылезаю с низкого сиденья, мое короткое платье позволяет мне это сделать.

Я смотрю на роскошный дом, и нервная дрожь накрывает меня.

— Ты прекрасно выглядишь, — шепчет мне на ухо Шейн.

Я с благодарностью смотрю на него снизу-вверх. Мы проходим к дому, поднимаемся по лестнице, Джош с двумя похожими, как две капли воды, мужчинами в черных костюмах стоит у высоких дверей.

Внутри вечеринка идет полным ходом. Я оглядываюсь — везде столько красиво одетых людей. Мы двигаемся по античному мраморному полу, в черно-белых тонах, отполированному до блеска и оказываемся в большой зале, заполненной превосходной мебелью. Музыка громко играет, и помещение наполнено гламурными людьми.

Эффектная загорелая блондинка подходит к нам с серебряным подносом, предлагая бокалы с шампанским.

— Добрый вечер, — приветствует она. — Позвольте вас угостить?

Шейн берет два бокала, один вкладывает мне в руку и говорит:

— Проходи. Позволь представить тебе Лео.

Я знакомлюсь с Лео, очаровательным и вежливым таким же, каким он был в «Великом Гэтсби», но он немного округлился, я не ожидала, его сопровождает очень высокая южноамериканская красотка. Многие, кажется, знают Шейна. Я здороваюсь все время с различными личностями — знаменитости телевидения, женщины ведущие новостной канал, двоюродными братьями Шейна, несколькими решительными теннисистами. Но ни Доминика, ни Джека, кажется, здесь нет. Я незаметно бросаю взгляд на часы, время — десять.

Только, когда Шейн отправляется в туалет, я прохожу в открытые французские двери, внимательно рассматриваю огромный, безукоризненно ухоженный газон и окружающий сад, и слышу за спиной характерный низкий, хрипловатый голос, который перекрывает музыку, заставляя мою кровь ускоряться и устремляться прямо к клитору.

— Здравствуй, Джуэл. 

4.

Пару секунд я просто стою, ничего не предпринимая. Легкий ветерок колышет мои волосы, смакуя ощущение разворачивающейся драмы, и небрежный беззаботный голос, запустивший в оборот мое естество, я понимаю — как только я обернусь, мир для меня станет совсем другим.