Идол и Мария

– Привыкла в деревеньке всех воспитывать!

– Ну, исправь меня!

– Тебя лишь могила исправит.

– Тоже мне! Живешь в городе – думаешь, лишь ты все знаешь, а мы приезжие, мигранты – ни бельмеса! Сколько женщин я видела, пока ехала – все трудятся. Сами довольны, и тебя привлекают. У них тоже семьи. Никакие они не лодыри!

– Да, замолчите вы! – бросил строго Бек. – Сидите, отдыхайте! Оставьте мою семью в покое!

– Мне сказали, что тут можно работать уборщицей, – продолжила мысль Алма. – Можно сантехником. Маляром, кочегаром. Можно бетонщиком, каменщиком… Поговаривают, что даже есть те, кто мужским достоинством зарабатывают на хлеб. Ночью в женских клубах показывают свое достоинство – получают деньги. Так что тут всем неплохо живется. Однако, как бы там ни было, я сердцем чую, что я работу не скоро найду! А кто-то запросто ее получает. Ищи нам работу, дядя! Сделай так, чтобы мы стали местными. Сколько еще будем сидеть без дела?!

Все притихли. Алма пошла в большую комнату и там на кого-то ругнулась:

– Иди отсюда! С ума сошел, что ли?

Из большей комнаты показался Султан и молча вышел на улицу.

– Сказать ничего нельзя.

– А что такое? – спросил муж из кухни.

– Он бросил молоток в идола, – ответила Алма.

– Обиделся?

– Теперь будет дуться на меня. Посмотри.

Сармат, взглянув за окно, увидел спину уходящего Султана. Тот нанес удар по воздуху, как это делают во время тренировки.

– Твое замечание для него комариный укус! – ответил жене. – Не переживай.

Первая половина людей пообедала. Тогда Сармат пошел чтобы пригласить остальных, и, не увидев хозяйку, спросил:

– А тетя где? В магазин ушла или куда?

– Соня не хочет жить с нами, – ответил Бек вяло.

– Ой, как хорошо! – Алма радостно вскрикнула. – Правильно сделала, это я вывела ее на правильный путь.

В это время Соня шла в сторону трех вокзалов. У нее был в руке небольшой чемоданчик. Он не оказывал ей никакого неудобства. В нем лежали лишь самые необходимые вещички, потому как еще с ночи она готовила себя к уходу из дома. Но надо было повременить с отъездом к родителям в другой город. Она решила подождать Султана, чтобы поехать вместе с ним. Он с первого дня как-то тепло отнесся к ней и незаметно от остальных ухаживал за ней. Ей казалось, что он вот-вот придет, и тогда можно будет всегда быть вместе.

В тот же день в магазине Алма купила джинсовый рюкзачок, чтобы постоянно носить идола с собой. И в присутствии земляков сказала:

– Надо беречь его!

Вечером на правах хозяйки Алма обошла комнаты, все ли расположились по местам, заодно прихватила газету. Не раз перечитанные страницы, жалобно шуршали в ее руках, переставая лишь за дверью.

– Еще кое-кому понадобилось! – крикнула она оттуда.

– Отдайте ему! – хором ответили сидевшие в комнате, имея в виду Бека. – Пусть прочтет!

– А я что делаю? – крикнула Алма оттуда.

Бек, уткнув лицо в страницу газеты, вышел из своей комнаты. За ним последовала Алма и направилась на кухню.

– Говори, что там пишет Запад? – обратился Сармат к дяде. – Западная пресса пишет тут о чем угодно, только не о наших проблемах, а эта…

– Капиталисты всем пудрят мозги, а ты рад! – вмешалась жена. – Все они гады! Считают себя гражданами мира, а нас людьми одной долины!

– Восток в этом номере не отражен, – резюмировал Бек.

Сармат, привстав с места, взял из рук Бека газету.

– На западе может и хорошо, но мы живем – тут, дядя, – пошутил Сармат. – Спустись на землю. Искать правду надо здесь!

– Она на дороге не валяется. Ее добывают! – ответил Бек. – Ты вынужден искать ее долго-долго, потому как она изменчива…

Трава на бульваре за домом Бека колосилась. Ее они скосили. Тоже бесплатно. Мария Ивановна всех уже зачислила дворниками, но на уборку улиц они еще не выходили. Директриса обещала пустить их на участки, когда откроется зимний сезон. Многие обычно в это время уезжают к себе в теплые края. Мест свободных будет много. В последнее время Сармат ходил сам узнавать про их общее дело в ЖЭК. Поэтому он взял там косы, и они стали по очереди скашивать траву между домами. А во время перекура озирали окрестности. Дома казались им скалами, а улицы – ущельями.

Первым вышел на подработку Султан. Вызов поступил из соседнего дома. За ним пришел хиленький юноша. На голове бейсболка Барселоны, на шее шарф той же команды. В правой брови серебряная гирька. Глаза блуждают, похоже, от страха: дядька ведь не родня ему. Первый случай иметь дело с мигрантом. Тому было на вид лет тридцать с лишним. Угрюмый. Цвет кожи на лице был не как у отца. Волосы черные, прямые, мощного телосложения. Один его вид нагонял тревогу. Пока они шли, расстояние между ними оставалось не меньше метра. А тут приезжий встал. Руки в брюки. Монолит! Сами вырвались у юноши слова:

– Да, жди тут!

Пока стоял на улице, Султану казалось, что все прежние увлечения покидают его. Ежедневные тренировки по кикбоксингу забросил. Стремился попасть в высшую лигу. Но для этого нужно тренироваться и тренироваться.

– Любовь к спорту? – прошептал вслух. – Она у меня лишь в душе осталась. И то догорает. Суетиться необходимо. Руки ведь свободны. Ни любовь к спорту, ни слезы для развития мускулатуры – не дадут ничего. Потом так и проживешь до конца жизни – бесславно. Цель в небесах! Ее надо достать. Придется подпрыгивать. С необычайной силой! Круче, еще круче! Безжалостно, так, чтобы, в конечном итоге стать другим. Тихо жить – не мудрено. Надо попробовать жить активно! Найти спортзал. Сделать зарубку в памяти. Вечером сообщить Сармату… Молодчина Шарипа! Опять ушла в город. Хочет найти работу сама. Мне бы тоже нужно шевелиться. Надо стать местным. Иначе не проживешь.

Войдя в чужую квартиру, Султан вспугнул мальчика лет шести. Тот уцепился за подол матери и не отпускал его. Двигался вместе с нею, следя большими голубыми глазами за чужим дядей. Женщина взяла его на руки и сказала Султану:

– Тут, за туалетом. Посмотрите, короче.

Султан, открыв крышку бачка, подкрутил поплавок. Вода, стекающая мимо слива, остановилась. Хозяйка протянула помятые желтые рубли. Султан их не взял. Это, похоже, смутило женщину, она все протягивала ему деньги. Тогда Султан вымыл руки водой прямо из бачка, и, плотно прикрыв крышку, не попрощавшись, как и не поздоровался при входе, вышел вон.

6

У подъезда дома и прилегавшего к нему тротуара все заиндевело. Эта необычная белизна делала утро непохожим на остальные дни. За окном по всему округу было белым-бело. Свободное время утомляло гостей Бека, зимний сезон начался, но Мария Ивановна не допускала их на участки.

Тогда они пошли распространять рекламу к метро. Разбившись по несколько человек, стояли вблизи входа с охапкой газет. Протягивали прохожим свежие номера:

– Вы им по одному, – напоминал им Сармат. – Хотя отдаем бесплатно, на них потрачены немалые деньги. Потихоньку. Не спеша, чтоб больше народу знали…

– Раздам в мгновение ока, – хвастался Султан. – Это у вас дела плохи.

– Ты за собой следи, спортсмен! – заступилась за мужа Алма.

– Тянут вяло. Пока такого еще не было. – добавил Сармат. – На, вот еще. Берите…

– Разве это дело, напечатали такое количество! – возмущался Султан.

– Надо подсказать рекламодателю – пусть с материалами обращаются экономно, – подал Аскар голос. – Содержание устаревает, пока мы тут раздаем их. Думать надо головой.

Мигранты, каждый с охапкой газет, дежурили у входа в метро и протягивали проходящим, а тем, кто, подхватив с рук, удалялся, вдогонку посылали громкое: