Идол

Сосет, лижет, щипает и кусает, словно это его самая любимая игрушка во всем мире. А я в это время раскачиваюсь напротив его твердого члена. Шов джинсовых шорт трется о мою чувствительную плоть, и так сильно хочется кончить, что приходится стиснуть зубы.

– Киллиан, - его имя больше походит на нуждающееся хныканье.

Но в ответ он поднимает на меня взгляд. Я так потеряна в ощущениях, что не замечаю, как движутся его руки, пока они не оказываются в моих волосах, притягивая меня ближе к нему. Мы встречаемся на полпути, наш поцелуй страстный, глубокий и хаотичный, но он поражает прямо в сердце, словно мы оба знали, что именно так всё и будет. Словно мы уже делали это раньше.

И, тем не менее, каждое прикосновение наших губ и каждое проникновение его языка в моем рте кажутся чем-то неизведанным, ярким и безумно сексуальным, посылающим импульс по всему моему телу. Каждый раз.

Я растворяюсь в этом поцелуе, погружаюсь в его пучину, нуждаясь в большем, намного большем. Тело горит, покрывается потом. Киллиан буквально источает тепло, а я жажду быть еще ближе к нему. Кожа к коже. Скольжение и ласки.

Мои руки оборачиваются вокруг его шеи, а пальцы зарываются в недавно постриженные волосы. Соприкосновение моей ноющей от боли груди с его твердой как камень грудиной вызывает у нас обоих одновременный стон. Он хватается за мои плечи и крепко удерживает на месте.

Не знаю, как долго мы остаемся в данном положении, зажимаясь, словно подростки в темноте. Но это длится достаточно долго для того, чтобы моя голова пошла кругом, а плоть превратилась в один большой пульсирующий комок желания. Достаточно долго, чтобы моя челюсть начала болеть, а губы припухли.

И когда Киллиан наконец отстраняется, то делает это буквально на пару миллиметров. Его губы всё еще касаются моих, пока мы пытаемся отдышаться, ощущая, как трепещут наши тела.

– Нам давным-давно стоило это сделать, - произносит он напротив моих уст.

– Дни напролет, - я касаюсь его подбородка, легонько целуя опухшие губы.

Его веки немного опускаются, длинные ресницы касаются щек. А затем Килл поднимает на меня взгляд, потираясь кончиком своего носа о мой.

– Я знал, что это будет так приятно. Мне не стоило сдерживаться с того первого раза, как захотел я тебя поцеловать.

– Когда это было?

Кажется, что всё вокруг замедляется, становится ленивым и неспешным. Его прикосновения, мои. Я прячу лицо в изгибе его шеи, вдыхая запах кожи Киллиана.

Он улыбается легко и самодовольно.

– Когда ты угрожала меня застрелить.

– Тогда я ненавидела тебя.

Низкий гул раздается вибрациями по его груди.

– Да ладно, ты считала меня неотразимым. Ты бы мне уступила.

– Я скорее бы тебя укусила.

– Укуси меня сейчас.

Этот хриплый шепот вынуждает меня начать двигаться. Я прикусываю его пухлую нижнюю губу, нежно дергая ее, и Киллиан стонет, притягивая меня и проскальзывая своим языком навстречу моему.

– Скажи, что ты тоже хочешь этого, куколка.

– Хочу, чего?
– я не могу думать, голова кажется такой тяжелой, а конечности неподвижными.

Его темные глаза встречаются с моими.

– Всего.

Мои пальцы дрожат, когда я провожу ими по линии его брови. Веки парня опускаются, его голова наклоняется навстречу моему прикосновению. И я целую уголок его глаза.

– Только с тобой.

Глава 9

Киллиан

Когда я беру Либби на руки, кажется, что она почти ничего не весит, но мои колени подгибаются, когда натыкаюсь на кровать. Я почти не вижу, куда иду. Не могу прекратить ее целовать. Боже, какой же замечательный у нее вкус. Я даже не хочу останавливаться.

Мы валимся на кровать, я защищаю ее от удара, а затем зависаю над ее телом.

Но она жадная девочка, поэтому дергает меня вниз, оборачивая свои длинные ноги вокруг моей талии, и потирается о мой член. Я уже люблю всё это. То, как она целует меня, словно невероятно скучала по этому. То, как гладит мою кожу, одновременно нежно и властно.

Не подумайте, что я самовлюблен, но меня реально обожают миллионы. За мной бегало бесчисленное количество женщин. Но я никогда не чувствовал себя таким желанным, как сейчас. Находиться на сцене - это зависимость, но по сравнению с этим, сцена - ничто.

Мои пальцы шарят по застежке ее джинсовых шорт. Либби приподнимает свою сладкую попку, помогая мне снять их. Мы оба задыхаемся. Слишком жарко, чтобы заниматься подобным. Но меня это не волнует. Я ни за что не остановлюсь. Прямо сейчас я так сильно хочу ее, что едва могу четко видеть.

Шорты летят через мое плечо, и я прокладываю дорожку из поцелуев вдоль худенького тела Либби, задерживаясь в районе груди, потому что эта область больше других нуждается в поклонении. Я могу провести так всю ночь. Но замечаю боковым зрением то, что еще ждет меня.

Не могу оказаться там достаточно быстро, потому спешно сажусь на кровати и осторожно развожу ее ноги, освобождая себе место. Жар лижет мою кожу, и яйца напрягаются.

– О, боже, у тебя такая маленькая миленькая киска.

Голова Либби резко поднимается, она смотрит на меня сверху вниз.

– Не называй ее миленькой.

– Но это так, - напеваю я, оставляя нежный поцелуй на ее розовом бутоне, наслаждаясь тем, как ее тело вздрагивает от моего прикосновения. Я довольно урчу.
– Такая охренительно миленькая.

Она шлепается обратно на подушку, ее голос еле слышен.

– Ладно. Как хочешь.

Я знаю, ей это нравится. Каждое грязное слово, что срывается с моих уст, лишь сильнее возбуждает девушку. Костяшками пальцев я поглаживаю ее половые губки, они блестят от влаги. Мой голос низкий и хриплый.

– Нам нужно поработать над тем, чтобы мой член оказался здесь.

Она хнычет, выгибая бедра и пытаясь следовать за моими прикосновениями.

Я же толкаюсь собственными бедрами напротив матраса.

– Эта маленькая киска окажется такой тугой.

Иисусе, я почти кончаю. Мое дыхание прерывистое, а голова немного идет кругом. Опускаю голову. И плаксивый стон покидает Либби, когда я нежно всасываю ее клитор. Черт,я тоже стону, потому что ее вкус подобен вкусу ириса - насыщенный, сладкий и чертовски совершенный.