Идол
Шрифт:
Рай поднимает скрипку, а Джакс переключает свою Telecaster на режим мандолины. На прошлой неделе мы поигрались с "Отбросом" и "Сломленной дверью", сделав более утонченную версию песен. Теперь они идеальны. Джон, отвечающий за мое оборудование, передает мне мою Gretsch, и я подхожу к микрофону.
– Сегодня вечером мы собираемся показать вам несколько разных песен. Немного душевных.
Зверь воет в знак согласия.
Я усмехаюсь в микрофон.
– И эта прекрасная леди справа от меня, - говорю я, пока Либби подходит к микрофону рядом, - талантливая мисс Либерти Белл. Давайте достойно поприветствуем ее.
Она
Но затем Джакс начинает играть на своей мандолине, а Рай - на скрипке. Время пришло. Уип ударяет палочками - раз, два, три - и Либерти включается в действо, ударяя медиатором с идеальной точностью.
Ее голос чистый и невероятно красивый. Он разбивает мое сердце и заставляет его раздуться одновременно.
Джакс подпевает ей. И затем настает моя очередь присоединиться.
Мы с Либби в гармонии. И когда она поворачивается, яркие огни софитов освещают ее. Она смотрит на меня и улыбается. Ее радость охренительно ослепительная. Она побуждает меня, дарит всплеск чистейших эмоций, которые сильнее, чем всё, что я когда-либо чувствовал на сцене.
Вот, где ее место.
Песня заканчивается слишком быстро. Мне так сильно нужно ее поцеловать, что это причиняет боль. Нас окружает вибрирующий гул. Она светится, когда кланяется и уходит. Я не хочу, чтобы она уходила.
Остаток нашего выступления проходит в тумане, пока она не возвращается для последней песни. Мы сыграем на бис позже, но сейчас закончим песней "До глубины души". Эта песня о любви с долей сарказма. Мы с Либби играем восемьдесят процентов песни вдвоем, а группа подключается лишь в конце.
Как только она снова оказывается рядом, мое тело настраивается на нее. Выглядя на этот раз более уверенно, Либби начинает играть вступление - легко и игриво.
Я не поворачиваюсь лицом к толпе. Я смотрю лишь на нее. Играю и пою для нее. И она поет мне в ответ, а ее глаза ярко блестят. Вот оно. Это то, чего мы хотели.
Мы заканчиваем на затяжной ноте, а затем и я, и Либби уходим. Остальные ребята играют еще несколько минут. Мне нужны эти минуты. Я хочу поговорить с ней, выяснить, как она себя чувствует, взволнована ли она также, как я.
Но у Либби, видимо, другое мнение на этот счет. Она не смотрит в мою сторону, пока уходит со сцены, ее шаг такой быстрый, что практически переходит на бег. Ее волосы развеваются вокруг головы, когда она стягивает гитару и передает ее ожидающему Джону. Я тоже отдаю ему свою гитару, не замедляясь. Я так возбужден, мое сердце колотится, член твердый, как сталь, болезненно упирается в джинсы. Мне хочется уйти и быть с Либби.
Но этого сейчас не случится.
Минуя команду технической поддержки, праздно шатающихся помощников, и бог знает кого еще, она движется, не останавливаясь, не встречаясь ни с кем взглядом. Я тоже не утруждаюсь разговорами. Либби меня не обгонит - мои длинные ноги несутся в такт ее бешенному ритму - и в конечном счете она остановится.
Прямо перед тем, как зайти в дамскую комнату, она громко произносит: "Меня сейчас стошнит".
Дерьмо.
Либби влетает в уборную,
и я следом: черта с два я бы оставил ее снова справляться с этим самостоятельно. Как только вхожу через двери, на меня нападает крошечный ураган женской возбужденной плоти.Либби набрасывается на меня, толкая спиной к двери. Ее рот нападает на мой до того, как я успеваю вдохнуть. Ненасытно, влажно и требовательно она поглощает меня.
Моя сдержанность летит ко всем чертям. Испуская стон, я целую ее в ответ. Это неистовое столкновение губ, языков и зубов. Черт меня дери, если мои колени не слабеют. Я сползаю по стене, мои руки подхватывают ее округлую попку. Издавая нетерпеливый, немного сердитый звук, она запрыгивает на мое тело, оборачивая ноги вокруг моей талии.
Похоть бушует во мне. Я разворачиваюсь, прижимая ее тело к двери. Мои руки скользят вверх по ее бедрам, проникая между нами, чтобы коснуться ее центра.
– Иисус, - выдыхаю я сквозь стиснутые зубы.
Она офигенно влажная: мокрые бедра, горячая припухшая киска.
Ее белье разрывается у меня в руках.
Либби хнычет, толкаясь бедрами навстречу.
– Блядь, – она почти всхлипывает.
– Бля... Я... Мне нужно...
– еще один всхлип вырывается на свободу, и она всасывает мою нижнюю губу себе в рот, облизывая ее.
– Знаю, - говорю я, дергая вниз свои джинсы одеревенелыми руками.
– Знаю.
Не понимаю, как мне удается надеть презерватив. Кровь шумит в ушах, а сердце готово вырваться из груди. Я вот-вот могу кончить. Наши скользкие от пота тела трутся друг о друга.
– Давай же, Киллиан. Сейчас, - выдыхает она мне в рот. Ее тело вздрагивает.
– Черт, ты нужен мне сейчас.
– Я знаю.
Один резкий толчок, и я наполовину в раю. Она такая горячая, словно печка, и такая узкая, что мои глаза закрываются. Еще один толчок, и она скользит вверх по двери от его силы. Испуская стон, я хватаю ее за плечи, насаживая на себя, и одновременно с тем толкаюсь вперед. Пиздец, так прекрасно.
Либби задыхается, ее голова откидывается назад, ударяясь о дерево, когда она вскрикивает. Кончики ее пальцев зарываются в мой затылок.
– Еще.
Это слово едва слышно. Но я улавливаю его.
И я безумно вколачиваюсь в нее, ведомый потребностью в этом трахе. Мои яйца шлепают по ее попке. Голова опускается на ее плечо, когда я упираюсь руками о дверь и прижимаю к ней Либби силой своих толчков.
В момент, когда она кончает, тесные стеночки ее киски ритмично сжимают меня, и я потерян. Оргазм прокатывается через тело так сильно, что всё вокруг меркнет. В течение долгого мгновения я замираю, задница напряжена, тело опирается на нее, ноги дрожат. А затем испускаю вздох.
Истощенный, прижимаюсь щекой к ее щеке, и она накрывает ладонью мой затылок.
– Блядь, - говорю прерывисто.
Она хихикает, фыркая, и поворачивает лицо к изгибу мой шеи. Мы оба стоим на месте, слабо смеясь, словно безумцы, мой член всё еще глубоко в ней.
Внешний мир возвращается слишком быстро, и я слышу усиленный микрофоном голос Джакса, который произносит "Спокойной ночи, Бостон!". Время вышло.
Глава 18