Идущий

Время шло, и Драго несколько раз спрашивал себя, не ошибся ли он, оставшись. Дом, на который было направлено всё его внимание, не подавал признаков жизни. Он казался покинутым. И что самое странное Драго не удавалось его «прощупать».

В конечном итоге, Драго поймал себя на абсурдной, недопустимой мысли. Недопустимой для талха его уровня. Уд по какой–то причине, возможно, указ сверху, уничтожил Гела. И вернулся туда, где оставлял мальчика. С этим согласовалось и то, что Уд так быстро покинул дом связного. И теперь Драго сидит у пустого дома, скрывающего в своём чреве мертвеца, дома, в который заглянут ещё не скоро. Тем временем Уд, быть может, вовсе покинул город.

Драго поймал себя на том, что подобные мысли прогрессируют, и взялся за них всерьёз. Мысли исчезли, но тупая тревога, так до конца и не раздавленная, распласталась на дне подсознания, желая во что бы то ни стало выжить и возродиться вновь. Нет, говорил себе монах, с этим домом ещё будут связаны важные события, и он, Драго, находится в нужном месте и в нужное время.

Так и случилось.

Две неприглядные тени, одна за другой, будто близнецы, так и не научившиеся разделяться, скользнули по улице. Вроде бы мимо дома связного, но Драго, словно пёс, заждавшийся, оголодавший, нюхом учуял в них не просто прохожих. Так ирреально передвигаться по опустевшей улице, точно и нет никакого движения, могли лишь талхи. Они не вернулись, но Драго и не подумал, что ошибся. Он ждал. Спустя считанные минуты в промежуток между домами плавно вкатилась ещё одна тень. На расстоянии от неё следовала другая. Первая тень, более быстрая, хотя скорость ничуть не лишала ощущения бесплотности и отсутствия у стороннего наблюдателя, скользнула к дому Гела, задержалась у фасада и, как дым, растворилась за углом. Похоже, человек обходил дом.

Драго уже знал, вторая тень, идущая к дому, и есть Старх.

Глава Ордена приблизился к входной двери. Драго не мог сказать, стучал ли Старх или же он просто ждал. Долго ничего не происходило. Драго ждал вместе со Стархом. И, конечно, с теми, кого он сейчас не видел, но кто, несомненно, присутствовал в волнах подступавшей, усиливающейся тьмы.

Наконец, дверь приоткрылась, и Старх медленно, словно всё происходило в далёком монастыре, спокойно вошёл в дом. Пауза — и дверь затворили.

Драго почувствовал, каким горячим стало тело. Ощущения, рождённые неудобством позы и долгим сидением на дереве, обрушились на него, будто москиты, с опозданием нашедшие жертву. С одной стороны он и надеяться не смел, что обнаружит так быстро и в одном месте всех, кому бы хотелось задать вопросы. С другой стороны возникло чувство, что он опоздал. Промедлил, гадая, как выцедить побольше пользы из ситуации. И вот, мальчика, который находится в доме, возьмут те талхи, у которых его отбить почти немыслимо.

Что ему предпринять? Взять кого–нибудь живым и потребовать ответы на те вопросы, что плавят его мозг? Или приложить возможные усилия, чтобы вырвать ребёнка из рук Ордена, предавшего его, Драго? Вообще, нужно ли ему сейчас думать о мальчике, раз уж сам Старх, можно сказать, пожаловал в гости?

Монаха отвлекла тень, скользнувшая к дому связного. Наверное, один из тех, кто вдвоём прошли в одну сторону. Силуэт заставил вспомнить Уинара. Конечно, они здесь все. И Уинар, и Луж. Занл давно в доме, теперь сомнений быть не может.

Почему–то образ мальчика понемногу заслонял собой всё остальное. Нет, то, что мальчик практически не дал Драго погрузиться в тёмные воды загробного мира, не имело особого значения. Обычная благодарность — не для талхов. Конечно, как и любой другой человек, Драго был благодарен ребёнку, но это чувство не должно стать поводом для каких–то действий. Подобное — проявление слабости, основанное на ложном чувстве воздаяния. Точно, как и абсурд древних: око за око. Так и монету за монету, значило тоже самое, лишь с другого края. Причины, толкавшие монаха на то, чтобы вырвать мальчика из рук членов Совета Ордена, были другими.

Во–первых, он хотел знать всю подноготную паутины, что плелась Стархом вокруг мальчика и Пророчества. В конечном итоге так легче и умирать, когда дорога, приведшая к этому, не скрыта во мгле. Во–вторых, Драго не без оснований полагал, что предали не только его, но и Орден в целом. Группка людей, пусть даже верхушка, цвет Ордена, старалась лишь для самих себя. Это было теперь вполне очевидным, и хотя казалось немыслимым, Драго почти не удивлялся, приняв железные факты. В этой ситуации со стороны монаха не только не было чего–то противоправного, он, можно сказать, в некотором роде восстанавливал справедливость. Хотя, восстанавливать справедливость, понятие примитивное, это удел простых смертных, но не талха.

И, кроме того, в процессе действий могли приоткрыться некие новые детали, о которых Драго в данный момент не думал в силу своего неведения. Словом, он должен направить свои усилия на то, чтобы освободить ребёнка.

Понимая, что каждая секунда может оказаться решающей, Драго приготовился спуститься на землю. Дом, во дворе которого монах находился, погрузился в темноту, и вряд ли хозяева увидят его. Драго не беспокоил вопрос, как долго пробудут Старх с подручными в доме Гела. Отправятся ли они отсюда с утра или среди ночи. В любом случае Драго будет ждать. Хотя он и склонялся в пользу того, что талхи покинут убежище на рассвете, перед тем, как стражники откроют городские ворота.

Впрочем, был вариант, что талхи останутся здесь и завтра, и послезавтра. Им нужен был мальчик, и они его получили. Теперь им ничто не мешает, дорога же обязательно подарит свои проблемы. В этом случае положение Драго ухудшится.

Покинув дерево и скользнув в тень забора, Драго спросил себя, что он будет делать в этом случае. Мелькнула мысль, что остаётся столкнуть две стихии и под этот шум попытать счастья. То есть, сообщить кому–нибудь из гарнизона, где находится мальчик. В противном случае в дом Гела Драго не войдёт. Если понадобится, он пойдёт и не на такое. В конце концов, с ним поступили гораздо хуже. Хуже и подлее.

Монах ещё не успел продумать эту мысль, как его привлекло движение. Приоткрылась входная дверь. Драго не ожидал этого. Он рассчитывал, по меньшей мере, на несколько часов монотонного наблюдения. Ворота в Антонии уже закрыты, покидать же город, перебив стражу, неразумно. Хотя была вероятность, что талхи по какой–то причине решили сменить место. Возможно, другой дом приспособлен лучше для того, чтобы получить от мальчика то, что им надо.

Из дома выплыла тень, оглянулась по сторонам. За ней на крыльце показалась другая. Послышался неразборчивый разговор, и люди кляксами брызнули в разные стороны. Выскочил ещё кто–то и прошмыгнул куда–то за дом.

Происходило что–то странное. Драго почувствовал это. Талхи, находившиеся в доме, не просто вышли, чтобы осмотреть направления, в их движениях сквозила настоящая паника. Люди, что–то забывшие или потерявшие. Или упустившие.

Драго вдруг показалось, что он знает причину.

5

Занл практически вышел из транса, когда Гел сообщил, что мимо дома проскользнули люди, явно испытывавшие интерес к его дому.

На самом деле медитация, позволившая проникнуть в собственное прошлое и рассмотреть существующие там лица заново, заняла гораздо больше времени, чем рассчитывал Занл. Понятное дело, когда погружаешься в подобное состояние, время контролировать почти невозможно. Оно вытекает песком в песочных часах, и тот момент, когда оно внезапно исчезает, ухватить нереально. Только что верхняя половина была полной, и вот она пуста.