Идущий

Между тем вероятность мрачного прогноза Нелча с каждым днём становилась более реальной. Неясно только, сколько ещё времени оставалось в запасе, но это лишь усугубляло положение.

Всё чаще гвардейцы находили людей с симптомами болезни без названия. Некоторые шли с севера к Столице, другие являлись жителями близлежащих деревень. И тех, и других гвардейцы убивали, сжигая тела. В народе поднимался недовольный ропот. Флек знал, нередко жертвами становились люди с банальной простудой.

Время, когда всё резко изменится и, конечно, не в лучшую сторону, приближалось. Флек имел возможность поговорить с Нелчем прежде, чем Правитель отправил его лично на поиски мальчика. В момент, когда признаки болезни без названия, представ в виде нереального фантома, лишь напомнили, что когда–то подобное предсказывали. Нелч, толстый, неповоротливый, но первоклассный специалист в мире, где просто хорошего лекаря нелегко найти, был при этом и очень проницателен. Он давно учуял «особые» отношения между Правителем и Флеком, и разговор тет–а–тет с последним явился чем–то естественным. Нелч даже заискивал. Казалось, он понимал всю выгоду доверительных отношений с правой рукой Правителя. И всю опасность показаться холодным.

Флек спросил его напрямую, что ждёт Столицу и вообще весь этот дрянной, неугомонный мир, пытающийся загадить само Небо. Нелч пожевал губами, наверное, пытался изгнать из собственного разума последние остатки неискренности, и выложил то, что думал в действительности. Если нечто подобное хлынет с севера, как утверждают факты, это будет сродни наводнению. С той лишь разницей, что вода, что бы она ни натворила, когда–нибудь схлынет. На воде можно продержаться приличный срок, даже приспособиться. С болезнью без названия такое не пройдёт. Островки, будь то город за высокими стенами или же просто территория, какую изолирует особо ретивый барон, рано или поздно окажутся «затопленными», и, скорее всего, рано. Нелч осознавал, что может высказать ВСЮ правду, и, наверное, это являлось в тот момент требованием его сущности — выговориться. Потому, что он сам был ШОКИРОВАН тем, во что раньше не верил. Во всяком случае, не при собственной жизни.

Он признал, что не знает, сколькими способами болезнь без названия прокладывает себе дорогу в человеческом мире. На вопрос Флека, идёт ли это воздушным путём, например, вместе с ветром, Нелч сказал, что нельзя утверждать что–либо категорично. И добавил, что это происходит РАЗНЫМИ способами. Болезнь без названия подобна умной, проницательной, опытной твари, которая обладает неисчерпаемым запасом методов, действенных и неумолимых. О большинстве которых люди не имеют представления. Скорее всего, в её арсенале есть такие простые средства, как передача инфекции воздушно–капельным путём, передача через непосредственный контакт, через воду и продукты. Однако будь у неё лишь это, болезнь без названия не стала бы тем, что есть. Она несла в себе что–то непостижимое, как сама Смерть, и против неё нет спасения.

Нет спасения. Нелч повторил это трижды, пока Флек не попросил его заткнуться, впрочем, достаточно вежливо.

Позже, оказавшись в южных областях, Флек поражался тому, как воспринимают слухи о болезни без названия местные жители. Казалось, для них это был некий кошмар, приснившийся предыдущей ночью, неприятный, заставивший покрыться плёнкой пота, но остававшийся всего лишь сном. Они знали не меньше, чем, например, жители Столицы, но эти знания никак не сказывались. Эти люди находились далеко от мест, где возникли первые симптомы болезни без названия, вернее думали, что далеко. И продолжали прежнюю жизнь так, будто ничего не происходило. Нелч заявил, что расстояние не играет никакой роли. Как поток воды покрывает за час мили и мили, так в один прекрасный день не станет разницы, где находится человек.

Флек созерцал спину Правителя и понимал, что, совершив невозможное — опередив талхов и захватив ребёнка, он не избавил себя и своего хозяина от проблем.

Правитель повернулся. По лицу стало ясно, что Он не ложился. На секунду Флек решил, что его вызвали без веской причины. Правитель захотел выговориться, как уже бывало раньше. Действительно, в данный момент всё достаточно ясно поговорить с мальчиком. Дождаться, когда он очнётся и поговорить.

Флек ошибся.

— Ты уже спал? — заговорил Правитель.

Флек качнул головой.

— Ничего страшного, отец.

— Мне надо увидеть этого мальчика. Поговорить с ним. Сейчас.

Флек заколебался и всё–таки заметил:

— Отец, ребёнок сейчас…

— Ну, так растормошите его, — перебил Правитель. — Приведите в чувство.

Пауза.

— Это может иметь плохие последствия. Сказаться на его организме.

— Проклятье!

Правитель перемещался вдоль окна, заложив руки за спину.

— Нелч не верит, что мальчик избавит нас от болезни без названия. Но… Как ты считаешь, если его держать рядом, всё время в Клунсе, нам ведь ничего не грозит?

Флек не знал, что сказать. Гадать он не любил, а кто сейчас мог утверждать что–либо уверенно? Его больше беспокоило, что делать после прихода мальчика в сознание. Как ребёнок поведёт себя? Выполнит всё, что от него потребует Правитель? Почему–то Флек сомневался в этом. Его смущал тот факт, что мальчик однажды сбежал от гвардейцев, а после от талхов. И хотя в случае с гвардейцами хоть что–то прояснилось, бегство от монахов оставалось зловещей загадкой. Знать суть которой при всей важности им не дано.

— Так как? — повторил Правитель, и в Его голосе послышалось раздражение.

— Я верю в лучшее, — осторожно сказал Флек. — Мальчик у нас, и мы знаем, что ему подвластна любая болезнь. Значит, мы в силах…

За дверями послышался какой–то шум, кто–то спорил, при этом стараясь не повышать голос.

Правитель нахмурился. Флек шагнул к дверям, приоткрыл их. Снаружи находился Гурин и два побледневших охранника.

— Я говорил ему, — прошептал один из них, склонив голову. — Правителя нельзя беспокоить, и с ним ты, отец.

Гурин только отмахнулся.

— Я из–за мальчика. Там что–то происходит.

5

Флек шёл по коридору, сдерживая шаг, чтобы, не приведи Небо, не наступить Правителю на плащ, край которого волочился по полу. Впереди шагал Гурин, ведя их, хотя и Правитель, и Флек лучше его знали направление. Правитель изъявил желание лично спуститься к мальчику. Флек не хотел этого, но воздержался отговаривать Его.

У камеры, где находился ребёнок, стояли Булох и охранник. Они поклонились, заметив Правителя, и оставались в таких позах, пока с ними не заговорил Флек.

— Расскажите подробнее, — приказал он.

Гурин глянул на Булоха, заметил некоторую растерянность и решил, что не ошибётся, ответив сам. Флек, как и Правитель, смотрел на мальчика, казавшегося спящим. Открытая дверь визуально приближала ребёнка к людям по другую сторону решётки.

— Они увидели летучую мышь. Она опустилась на мальчика, потом взлетела к потолку. Потом исчезла.

Пауза. Ни Флек, ни Правитель не проронили ни слова. Сам факт того, что некая живность пробралась в темницу, не являлся примечательным, хотя ранее подобного не случалось. Суть была в другом.

— Когда в прошлый раз мы… — Гурин коротко глянул на Правителя. — Упустили мальчишку в Лакаслии, там тоже была замешана летучая мышь. Я лично казнил охранников, упустивших мальчишку. Именно они рассказали про летучую мышь, которая отвлекла их от ворот. Комендантский лекарь высказал мнение, что укусы, из–за которых умер один из воинов, нёсших в ту ночь охрану, нанесла именно летучая мышь. Единственное, чего он не объяснил, почему человек всё–таки умер. Летучая мышь не в силах довести дело до смертельного исхода.