Идя сквозь огонь
Шрифт:
— Есть за что! — насмешливым тоном прервала ее Королева. — На лечение шляхтича было потрачено немало средств!
Что ж, я принимаю благодарность и готова простить шляхтичу его отъезд, более напоминающий бегство! Похоже, он осознал то, что ты никак не можешь уразуметь!..
— Я люблю его, Матушка! — собравшись с силами, выпалила Эльжбета.
— Нисколько в том не сомневаюсь, — кивнула дочери Ядвига, — но любит ли он тебя?
— Он любит лишь княжну Корибут! — горько вздохнула Принцесса. — Что же мне делать?!
— Оставить все, как есть! — пожала
Впрочем, это даже хорошо, что он холоден к тебе. Испытывай Флориан ответное чувство, вас и впрямь было бы трудно разлучить. А так особых осложнений не предвидится.
Месяц-другой тебе придется страдать, но затем боль стихнет, и ты излечишься от любовного недуга. Кстати, будет лучше, если ты начнешь забывать о шляхтиче уже сейчас!
Погляди, какая погода на дворе, да и конь твой застоялся в конюшне! Развейся, насладись последними солнечными днями, тебе это пойдет на пользу!..
— О чем вы молвите, Матушка! — вскричала, не дав договорить Владычице, Эльжбета. — Как я могу забыть Флориана? У вас нет сердца!
Она осеклась, поняв, что преступила грань дозволенного, но ожидаемой бури Королевского гнева не последовало. Напротив, ее слова погрузили Ядвигу в молчание.
— Что ты знаешь о моем сердце? — произнесла наконец она, подняв на дочь глаза, полные боли. — Кому, если не мне, ведать, как трудно наступать на горло любви?..
Я была еще совсем девочкой, когда впервые испытала сие чувство…
Польское Королевство и Уния в целом тогда переживали не лучшие времена. Затяжные войны с Тевтонским Орденом истощили Державу, казна была пуста, а к южным границам наших владений подступали турки.
Недовольная политикой твоего деда по отцу, высшая знать Унии начинала роптать. При Дворе зрел заговор, направленный на низложение Литовской Династии и передачу Короны одному из семейств Малопольских Магнатов.
При таких обстоятельствах Ягеллоны особо нуждались в надежном союзнике при дворе и войске. И они такого союзника нашли.
Сарматы, с незапамятных времен обитавшие на востоке Польши, отличались стойкостью в бою, верностью присяге. С их помощью у правящей династии был шанс удержать на голове Корону.
Но как привлечь их на свою сторону? Лучшим средством обзавестись чьей-либо поддержкой во все времена был брачный союз.
Посему Королевская Чета предложила одному из наиболее сильных родов Сарматских Князей обвенчать старшую дочь со своим сыном, Яном Альбрехтом…
Как ты разумеешь, сей дочерью была я! — грустно улыбнулась Ядвига. — А королевским посланником, доставившим моему отцу грамоту с предложением брака, — небезызвестный тебе пан Сапега.
При виде его меня будто пронзила молния. Не умом, но сердцем я поняла, что люблю сего человека и пронесу это чувство к нему через всю жизнь!
Мне тогда было шестнадцать, ему — немногим больше двадцати. Никогда прежде я не встречала мужчину, в коем бесстрашие сочеталась с умом, а воинская доблесть –
с обходительностью. Ко всему, он был на удивление хорош, собой…
— Пан
Лев? — не смогла сдержать изумленный вздох Эльжбета, перед глазами коей стоял образ тучного старца с изрезанным шрамами лицом и окаймляющей лысину подковкой седых волос.— В те годы он выглядел несколько по-иному, чем ныне! — прищурилась, словно вглядываясь в былое, Королева. — Поджарый, стройный, с золотистой гривой.
Но больше всего меня пленил его взор. Достаточно было встретиться с ним глазами, чтобы понять: сей человек не способен на низость или коварство. И если он кого полюбит, то до конца своих дней!
— И вы влюбились, Матушка? — с замиранием сердца произнесла Эльжбета.
— Не влюбиться в него я не могла. Однако сам Лев не питал ко мне ответного чувства. Для него я была невестой Королевича, особой, которую нужно почитать, оберегать, но нельзя любить!
Кто знает, не будь меж нами сего препятствия, я бы и в его сердце разожгла любовь. Но Господь дал мне иную судьбу, а с ним не поспоришь…
Для отца было честью породниться с Королевской Династией, пусть даже непрочно сидящей на троне. К тому же, брак его дочери с наследником престола возвысил бы наш род при Дворе. Без лишних слов он отправил меня в Краков…
Пан Лев с отрядом сопровождал мою карету до ворот Вавеля, и я всю дорогу страдала от мысли, что вскоре нас разлучат и я навсегда его потеряю.
В конце концов, не выдержав сердечной муки, я призналась ему в своих чувствах. И еще в том, что готова бежать с ним хоть на край света, забыв о долге перед Унией и чести своего рода!
Больше всего меня поразило то, что Лев не удивился, выслушав мое признание, а, посмотрев нежно в глаза, сказал, что будет мне преданным слугой до последнего вздоха!
К подобному удару судьбы я была не готова. Мир утратил для меня краски, стал хмурым, как осенний туман. Больше я не обращалась с просьбами к предмету своей любви и до конца поездки не проронила ни звука…
— Что было потом? — осмелилась задать матери вопрос Эльжбета.
— Потом все было так, как хотели наши родители. Я обвенчалась с Наследником Престола, чтобы со временем стать Польской Королевой.
При виде сарматских хоругвей, вступивших в Краков, малопольские Магнаты присмирели, и бунт, не успев разгореться, угас сам собой. Зачинщики мятежа были высланы за пределы Унии, а правящая Династия укрепила пошатнувшийся было трон…
— И вы вырвали любовь к пану Льву из своего сердца? — вопросила у Владычицы, дочь.
— Вырвала, ибо другого выхода у меня не было! — горько вздохнула Ядвига. — Но, как оказалось, не до конца. Верно, пан Лев не тот, что был двадцать лет назад, да и я уже не та…
Но порой угли в потухшем костре начинают разгораться вновь, и тогда мне бывает нестерпимо больно…
— Значит, все это время вы жили с Батюшкой без любви? — печально произнесла Эльжбета.
— Ну отчего же без любви? — улыбнулась Владычица. — У Наследника Унии оказалось много достоинств, и со временем я смогла его полюбить. А после вашего с Казимиром рождения мы и вовсе сблизились…