Иероглиф «Любовь»

Владыка Хошиди надел свой сверкающий шлем, украшенный перьями феникса, и сказал:

– Пришло то время, когда смерть может показаться нам желанней жизни, трусость разумней храбрости, а подлость мудрее справедливости. Боги отвернулись от нас, небеса стали страшней преисподней и неоткуда ждать помощи. Здесь, на реке Цанхэ, мы или победим, или умрем. За моего побратима, императора Жоа-дина!

– За отца и мать! – вскричала принцесса Фэйянь, сидящая верхом на драконе. В обеих руках она держала длинные копья.

– За Империю! – пронесся клич по всему войску.

И битва началась.

Битва при реке Цанхэ была третьей крупной битвой, в которую вступили войска Хошиди с того дня, как в ставке появилась принцесса Фэйянь. Через сутки после страшного происшествия с «дырявым небом» все войско владыки Хошиди выступило вперед – через предгорье Пяти Лун к самой границе Яшмовой Империи. Здесь, на границе, давно и прочно обосновались медноголовые великаны – кровожадные, но глупые побратимы наемников Ардиса. Медноголовые великаны в бою брали не столько умением, сколько числом и своими размерами. В прошлые сражения армия Хошиди терпела позорное поражение от великанов, но на этот раз все вышло иначе. Положение спасли дракон и принцесса Фэйянь. Дело в том, что медноголовые великаны, как выяснилось, были непобедимы лишь в погожие, сухие и солнечные дни. Стоило зарядить хорошему дождю, как великаны слепли, глохли, теряли силы и справиться с ними мог безоружный ребенок. Баосюй, как истинный дракон, потомок бессмертных, почитал для себя ничтожным делом вызвать дождь. Он взлетел к небесам, закружился в удивительном драконьем танце (принцесса Фэйянь, сидевшая в тот момент у дракона на загривке, едва не свалилась), и вокруг него стали собираться пышные дождевые тучи. Чтобы дождь лился куда надо, а не куда попало, дракон велел Фэйянь написать на тучах несколько иероглифов. И тучи как по заказу (вернее, по приказу) излили потоки воды на армию медноголовых великанов. Те даже не смогли спастись бегством, застывали изваяниями под струями ливня, беспомощно выли и затем распадались на части. Оказалось, что внутри великаны полые, как бочки. После того как последний медноголовый рассыпался в прах, дракон отправил тучи восвояси, а воины Хошиди осмотрели останки своих врагов. В полых утробах великанов оказалось множество полуистлевших человеческих скелетов и оружия – это обрели свою кончину прежние войска Хошиди, а также другого побратима императора Жоа-дина – князя Семуна. Князь Семун, кстати, погиб десять лет назад именно в схватке с такими великанами, но его останков не нашли...

Первая победа вдохновила и полководцев и армию. Особенно гордился Баосюй и при каждом уместном и неуместном случае напоминал всем о том, какой он чудесный дракон и как приходится ему страдать от ушных сколопендр. Поэтому за войском тянулись целых три воза с редькой – без ежедневной бочки редечного сока дракон, пожалуй, заявил бы, что подает в отставку...

Видно, крепкий дух редьки, неотступно следовавший за войском Хошиди и принцессы Фэйянь, и возвестил армии наемников Ардиса, что приближается их неминуемая погибель. Хошиди, давший своему войску девиз «Ди цзе» – «Царственное освобождение», прошел уже несколько десятков уездов и провинций Яшмовой Империи, везде наводя порядок, громя банды разбойников, мародеров и иноземных чудищ-убийц вроде беглоголовых, четырехруких, дырявогрудых и, конечно, огнеглазых. Само собой, в этих сражениях войско Хошиди также несло потери, но, видно, удача теперь оказалась на стороне славного полководца. К войску Хошиди присоединялись бесчисленные отряды добровольцев, вливались, как ручьи вливаются в реку. Причем добровольцами необязательно были люди. Звери, птицы, духи леса, воды, травы за прошедшие годы тоже немало претерпели страданий от узурпаторши Шэси и ее приспешников. К примеру, добрый дух бамбука – или, как его еще зовут, Дедушка Хао – вел за собой целую армию птиц, его командирами и генералами были ласточки, фазаны, голуби; разведчиками – соколы, истребителями – орлы. Принцесса Фэйянь написала на крыльях каждой такой птицы по одному из Высших Иероглифов: «Справедливость», «Мудрость» «Милосердие», «Добродетель и, разумеется, «Любовь». Выяснилось, что птицам с иероглифами на крыльях не страшны никакие стрелы, копья и камни из пращи. Зато сами птицы могли заклевать насмерть любого злодея...

Из рек Бочэн, Цубайши и Чуй, воды которых славятся особенной сладостью и чистотой, вышли речные феи, обитавшие в прозрачных волнах с додревних времен. Феи присягнули на верность принцессе Фэйянь как истинной императрице и принесли ей дар – полное воинское облачение, сшитое из лягушечьей кожи. Известно, что лягушка – почтенное животное, приносящее удачу и отвращающее беду. Воинское облачение из лягушечьей кожи, как утверждали феи, должно было защищать принцессу от стрелы, копья и огня...

Волей-неволей Фэйянь пришлось принять дар, хотя дракон, выполнявший роль ее боевого скакуна, отпускал насмешки по этому поводу.

У заставы Таньтай, печально известной тем, что в ее ирисовых зарослях водятся оборотни, привидения и духи умерших, войско владыки Хошиди остановила Первая Барсучья армия. Ее генерал – барсук-оборотень с фиолетово сверкающими глазами – предложил свои услуги принцессе Фэйянь.

– Мы достаточно натерпелись от иноземцев, – сказал барсук-оборотень. – Когда-то люди боялись нас, а теперь мы боимся людей. Мы хотим изгнать из Яшмовой Империи всех пришельцев, восстановить славные былые времена. Тогда мы снова сможем заниматься своими проказами и пугать честных путников! Сейчас-то ведь честного путника днем с огнем не сыщешь!

Принцесса Фэйянь клятвенно заверила генерала барсучьей армии, что, когда она придет к власти, оборотням не станут чинить никаких препятствий. Возможно, это было опрометчивое заявление, но на войне все средства хороши, да и в деле внезапного нападения на противника барсукам-оборотням просто не было равных.

... Главные части армии наемников Ардиса встретились с войском Хошиди у стен города Тяньсин. Название этого города переводится как «кара небесная», и действительно, для наемников Ардиса, обленившихся и обнаглевших за последние десять лет, а потому не ожидавших такого сопротивления, эта битва стала воистину карой небес. Оборотни, духи умерших и призраки набрасывались на наемников и разрывали их в клочья. Птицы на лету выклевывали им глаза, дракон Баосюй щедро полыхал огнем из пасти, плавя латы и кольчуги наемников. От драконьего огня вспыхивали и обугливались вражьи мечи, будто были палочками для еды или сухими листьями... Три дня и три ночи длилось сражение, и наемники были разбиты наголову. С той Поры город Тяньсин переименовали в Тяньфан – Небесную Свободу.

Но, как говорят мудрые, испытание пройдено лишь тогда, когда оно пройдено трижды. Третьей, жестокой и невероятной битвой, в которую пришлось вступить армии владыки Хошиди, стала битва при реке Цанхэ.

Накануне битвы владыка Хошиди и принцесса Фэйянь собрали совет. Никто не скрывал тревоги, усталости и печали.

– Мои соратники! – повел речь владыка Хошиди. – До сего дня удача не оставляла нас, но иногда и удача должна подвергать испытаниям своих пасынков. Говорить вам о том, что я не страшусь предстоящей битвы, – все равно что веселить перепелку барабанным боем...

– При чем здесь перепелка и барабанный бой? густым шепотом осведомился дракон у принцессы, дохнув ей в лицо непревзойденным запахом редьки. – Я что-то не понял...

– «Веселить перепелку барабанным боем» – это такое присловье, – прошептала в ответ принцесса. – Оно означает бессмысленные и неразумные деяния. Помолчи, пожалуйста, Баосюй, когда говорит верховный полководец.

– Хм, – обиделся дракон и принялся выковыривать из уха очередную сколопендру.

А владыка Хошиди продолжал:

– Мы растерли в прах племена кочевников и разбойничьи шайки. Мы обескровили и лишили главных сил армию наемников Ардиса – сейчас, верно, их предводители спешно ищут пути отступления да требуют с узурпаторши несметных сокровищ в уплату за оборону Тэнкина. Но кто знал, что Небеса окажутся к нам ближе, чем мы думали? Дорогу нам заступила серебряная рать Небесных Детей. Они не знают страха, устали и пощады. Они не отступят без боя и не согласятся сдаться. Биться с ними – все равно что биться с ураганом...

– Владыка, – заговорила принцесса, – что, если мы направим к Небесным Детям посланца? Неужели они погубят нас, бьющихся за правое дело?

– Принцесса, – усмехнулся владыка Хошиди, – мнится мне, вы забыли все, что я рассказывал вам о Первом Страхе Империи и о гибели великого царства в правление Пяти Государей. Тогда Небесным Детям тоже было все равно, кого убивать – правых ли, виноватых... Небесные Дети – кара богов, ненасытный огонь пожара, что пожирает и лачугу бедняка, и роскошные хоромы богача. Небесные Дети – это нашествие чумы или морового поветрия, от которого не спасается ни праведный, ни грешник. Они губят жизнь, каковой бы она ни была...

Принцесса оглядела военачальников и заметила, как непривычно бледны и безучастны их лица – словно они уже вступили на путь смерти, откуда нет возврата...

– Что мы сможем им противопоставить? – спросила она.

– Все, что у нас есть, – ответил владыка Хошиди.

... Наступило утро, слишком холодное для месяца Плачущей Цикады. В устье реки Цанхэ сошлись армия владыки Хошиди и серебряная рать Небесных Детей. Это и был бой, о котором владыка Хошиди сказал: «Не зовите богов, они не придут к нам на помощь».