If you're going through hell keep going

Я замираю. Собственные слова кажутся мне чужими.

Неужели, я действительно злюсь на Брук не потому, что она умерла, спасая нас, а потому, что оставила меня одного?

Это так противно и эгоистично, что меня начинает тошнить от самого себя.

Однако, я не вижу осуждения в глазах Скотта и Питера. И это пугает меня ещё больше.

Я провожу рукой по волосам и наклоняюсь к рюкзаку, роняя на пол несколько прозрачных слезинок. Выпрямляюсь, грубо провожу тыльной стороной ладони по щекам, убирая следы от солёной влаги, разворачиваюсь на пятках и молча выхожу из лофта, не удосужившись закрыть за собой дверь.

Однако, на то, чтобы далеко уйти, у меня нет сил, и я падаю на колени буквально в паре метров от места, откуда так быстро вылетел.

Я не смог сберечь Эрику, не смог сберечь Брук.

В голове всплывают слова, когда-то сказанные Скоттом:

“Надежды нет. Каждый раз, когда я пытаюсь бороться, всё становится только хуже … Люди страдают”.

Я опускаюсь на пятки и обхватываю голову ладонями, когда до меня долетают слова людей, которых я оставил.

— Она любила его, — произносит Питер.

Моё сердце пропускает несколько ударов.

— Он это знал, — говорит Скотт.

Ты прав, Скотт. Мы впервые понимаем и принимаем любовь лишь тогда, когда жизнь забирает человека, которого мы любим.

“Ты поцеловал меня”

“Я просто проверял, дышишь ты или нет”