Игра Эндера. Глашатай Мертвых

Эндер понял, что она не вынесла нагрузки, которую он на нее взвалил. Из-за ее замечательных способностей он вызывал ее для игры слишком часто и использовал в наиболее сложных ситуациях. Всего лишь несколько человек играли так же часто, как она. Но у него не было времени, чтобы думать о Петре или сожалеть о том, что он с ней сделал. Он приказал Тому с Приветом принять командование двумя оставшимися кораблями, а сам продолжил свое дело, пытаясь спасти бой. Петра занимала в нем ключевую позицию, и поэтому весь план Эндера был сорван. Если бы враг не оказался таким нетерпеливым и неуклюжим во время попыток реализовать свое преимущество, то Эндер неизбежно потерпел бы поражение. Но Шэну удалось застать врасплох группу вражеских кораблей, собравшихся слишком близко друг к другу, и он уничтожил их одним, вызвавшим цепную реакцию, выстрелом. Том с Приветом смог вывести свои два корабля через образовавшуюся брешь и посеять панику в рядах противника. И хотя в конце концов и оба его корабля, и корабль Шэна были уничтожены, Флай Моло успел собрать в кулак оставшиеся силы и одержал победу.

В конце боя он слышал, как Петра просила дать ей микрофон:

— Скажите ему, что мне очень стыдно, но у меня вдруг совершенно кончились силы. Я просто не могла больше думать, вот и все. Скажите Эндеру, что мне очень жаль, что так вышло.

Ее не было на нескольких следующих тренировках, а когда она появилась там вновь, то она уже не была такой быстрой и отважной, как раньше. Многое из того, что делало ее хорошим командиром, исчезло. Эндер больше не мог использовать ее в том качестве, в каком привык, и не мог доверять ей ничего, кроме выполнения только самых рядовых и хорошо контролируемых заданий. Она была умна и понимала, что произошло. Но она понимала и то, что у Эндера нет другого выбора, и сама сказала ему об этом.

Она была далеко не самой слабой среди командиров его эскадр, и тот факт, что она сломалась, стал предупреждением для него — он не должен был подвергать своих командиров нагрузкам, которых они не могли выдержать. С этого времени, вместо того чтобы использовать своих командиров каждый раз, когда он нуждался в их искусстве, он должен был постоянно держать в голове сведения о том, как часто они участвовали в боях. Ему приходилось приберегать их для наиболее тяжелых боев, и это означало, что порой ему приходилось отправлять в бой командиров, которым он доверял несколько меньше. Снимая нагрузку с подчиненных, он увеличивал тем самым ответственность, ложащуюся на него.

Однажды поздно ночью он проснулся от боли. Его подушка была в крови, и во рту был вкус крови. Руки дрожали. Оказалось, что во сне он начал грызть собственный кулак. Кровь медленно сочилась из прокушенных пальцев.

— Майзер! — позвал он.

Майзер проснулся и без промедления вызвал врача. Пока доктор обрабатывал рану, Майзер сказал:

— Мне все равно, сколько ты ешь, Эндер. Самоедство не является уважительной причиной для того, чтобы покинуть эту школу.

— Я спал, — сказал Эндер. — Я не хочу покидать Командную школу.

— Хорошо.

— А остальные? Те, которые не справились?

— О чем ты говоришь?

— О тех, кто был до меня. Других студентах, которые не выдержали курс обучения. Что с ними стало?

— Они просто не выдержали. Это все. Мы не наказываем тех, кто не справляется. Они просто… продолжают жить дальше.

— Как Бонзо?

— Бонзо?

— Он уехал домой.

— Нет, не как Бонзо.

— Что тогда? Что с ними происходит? Когда они не выдерживают?

— Почему это так тебя волнует, Эндер?

Эндер не ответил.

— Никто из них не сдавался на этой стадии обучения, Эндер. С Петрой вышла ошибка. Но она поправится. Ведь Петра — это Петра, а ты — это ты.

— Часть меня — это она. Та часть, что сделана ею.

— Ты не сломаешься, Эндер. Не так рано. У тебя были неприятности, но ты всегда побеждал. Ты до сих пор не имеешь понятия о границах своих возможностей, но если ты уже достиг их, то ты оказался гораздо слабее, чем я о тебе думал.

— Они умирают?

— Кто?

— Те, кто не выдерживает.

— Нет, они не умирают. Господи, малыш, ты же просто играешь.

— Я думаю, что Бонзо умер. Мне это приснилось прошлой ночью. Я вспомнил, как он выглядел, когда я врезал ему головой по лицу. Мне кажется, я мог вмять его нос прямо ему в мозг. У него из глаз бежала кровь. Думаю, что уже тогда он был мертв.

— Но это был всего лишь сон.

— Майзер, я не хочу больше видеть такие сны. Я боюсь ложиться спать. Но я все время думаю о вещах, которые хотел бы забыть. Вся моя жизнь проходит у меня перед глазами, как будто бы кто-то желает прокрутить мне самые страшные эпизоды моей жизни.

— Мы не можем накачивать тебя снотворным, если ты этого добиваешься. Мне жаль, что тебе снятся плохие сны. Может быть, оставлять свет включенным на всю ночь?

— Не смейтесь надо мной! — сказал Эндер. — Боюсь, я схожу с ума.

Доктор закончил накладывать повязку, и Майзер разрешил ему уйти. Тот вышел.

— Ты этого на самом деле боишься? — спросил Майзер.

Эндер подумал еще раз, но полной уверенности не ощутил.

— В своих снах я не всегда бываю уверен в том, что я — это на самом деле я.

— Странные сны выполняют функцию клапана безопасности. В первый раз за всю жизнь тебе приходится выдерживать некоторое напряжение. Тело ищет способы это компенсировать, вот и все. Ты уже большой мальчик. Пора перестать бояться темноты.

— Ладно, — сказал Эндер. И тут же принял решение никогда больше не рассказывать Майзеру о своих снах.

Дни проходили в непрерывных и изнурительных боях, и в конце концов Эндер кончил тем, что занялся саморазрушением. У него начались боли в желудке, и его посадили на голодную диету. А вскоре у него вообще пропал аппетит. «Ешь», — приказывал Майзер, и Эндер механически отправлял в рот ложку с едой. Но если бы никто не напоминал ему об этом, он бы вообще не ел.

Еще двое из его командиров кончили так же, как и Петра, в результате нагрузка на остальных еще более возросла. Сейчас противник в каждом бою численно превосходил их примерно в три-четыре раза. И в случае, если дела противника шли неважно, он с большей готовностью отступал, чтобы перегруппировать силы и на как можно более длительное время затянуть сопротивление. Иногда бой шел несколько часов, прежде чем им удавалось уничтожить последний корабль противника. Эндеру в течение одного боя приходилось по очереди использовать всех своих командиров, заменяя свежими и отдохнувшими тех, кто начинал становиться вялым.

— Знаешь, — как-то раз заметил Боб, принимая на себя командование оставшимися четырьмя кораблями Съем Супа, — эта игра уже не такая забавная, какой была вначале.

А однажды во время тренировки, когда Эндер занимался с командирами эскадр, свет вдруг померк, и он очнулся уже на полу, с лицом разбитым до крови от удара о пульт управления.

После этого его уложили в постель, и в течение трех дней он был очень болен. Он помнил, что во сне ему виделись чьи-то лица, но это не были лица знакомых ему людей. Иногда ему казалось, что он видит Вэлентайн, а иногда Питера, иногда они казались ему лицами друзей из Боевой школы, а иногда это были чужаки, делающие ему вивисекцию. Один раз ему показалось, что над его кроватью склонился полковник Грэфф, голос которого звучал так ласково, как будто он был родным отцом. Но после этого он проснулся и обнаружил у постели только своего врага, Майзера Рэкхэма.