Игра, или Невероятные приключения Пети Огонькова на Земле и на Марсе

Вскоре дверь в подвал распахнулась, и по ступенькам с воплем скатился «великий инквизитор». По полу зазвенел брошенный ему вслед ключ от наручников, и дверь снова затворилась. Некоторое время было тихо, только огонь потрескивал в жаровне, затем послышались стоны, и приходящий в сознание Карл принял сидячее положение.

— Шульц, — проговорил он слабым голосом. — Ты помнишь, я всегда был добр к тебе…

Не обратив внимания на это сомнительное во всех отношениях заявление, палач снял с Карла наручники, взял его за шиворот и волоком подтащил к свисающим с потолка цепям.

— Послушай, Шульц, — продолжал канючить Ангелриппер, — мы здесь вдвоем, никто ничего не узнает. Я ведь еще буду твоим начальником, понимаешь?.. Не надо, не делай этого…

Шульц тем временем ловко перехватил запястья рук за спиной Карла, застегнул наручники и опустил цепь. Подцепил наручники за крюк, взялся за ручку лебедки и начал деловито вращать. Лебедка загремела, цепь медленно натянулась и стала выворачивать из суставов руки и плечи жертвы. Страшный крик разнесся под каменными сводами.

Подняв цепь на необходимую высоту, палач стащил с болтающихся ног шефа ботинки и носки. Затем ослабил цепь, и босые ступни Карла обрели опору на металлической воронке со сточной дырой посередине.

— Только не включай ток, не включай электричество, Шульц, не делай этого… — залепетал шеф. — Я заплачу, я отпущу тебя на волю, я дам тебе все, все что ты хочешь… Там тебе понравится, очень понравится, клянусь Мумриком, поверь мне…

Наслушавшийся на своей работе и не такого, Шульц начал раздевать Карла догола, разрывая и разрезая на нем одежду. Он что-то бормотал про себя, и от запаха перегара Карлу сделалось плохо. На минуту он потерял сознание, а когда открыл глаза, увидел сидящего перед ним Гитлера. Шульц, согнувшись над углями жаровни, разогревал стальные, с загнутыми концами, щипцы.

Некоторое время Гитлер молча, с ненавистью смотрел на своего старшего дознавателя, которому он столь опрометчиво доверил жизнь и здоровье своего ребенка, своего воспитанника, несостоявшуюся славу и надежду Пятого Рейха.

Резко и внезапно поднявшись, он шагнул к Карлу и принялся яростно избивать его стеком.

— Свинья! свинья! свинья!.. — повторял он снова и снова, до тех пор, пока не выбился из сил.

Упав на стул, Гитлер откинул со лба мокрую челку, отдышался и произнес страшное:

— Приступайте.

* * *

Четыре часа спустя Гитлер знал все подробности времяпровождения Карла в Петербурге и в особенности подробности того злосчастного воскресного вечера, когда Курт остался без присмотра и был отравлен. Старший дознаватель рассказал, как он проспал открытие и не попал на стадион, как был опоен и ограблен хулиганами, как провел ночь в отделении милиции.

Выслушав его, Гитлер поднялся с места, молча прошелся по подвалу и затем произнес:

— Вы виновны, и вы будете наказаны, но прежде я хочу дать вам возможность искупить вашу вину хотя бы отчасти. Вы в состоянии слушать?

— Да, мой фюрер…

— Моего мальчика отравили, — заговорил Адольф с дрожью в голосе, поднявшись с места и заходив взад-вперед. — Отравили подло и трусливо, только для того, чтобы медали могли взять все эти разномастные ублюдки, позавидовавшие силе и красоте моего мальчика. Но этого не будет. Все они, все до одного — эти негры, евреи, славяне и мулаты — все до одного умрут, подохнут в страшных корчах. Бубонная чума карающей десницей возмездия обрушится на их жилища, проникнет в каждую клетку их плоти и разнесется с ними по всему погрязшему в пороке и собственных отходах никчемному миру. Она вывернет наизнанку и сожрет всех, кто посмел надругаться над самым красивым, самым совершенным из людей, над моим мальчиком.

Карл смотрел на Гитлера, изо всех сил пытаясь сосредоточиться.

Наконец фюрер перешел к делу:

— Завтра вы снова отправитесь в Петербург, и дам вам ампулу с раствором новой, устойчивой ко всем известным вакцинам бубонной чумы. Чумы, от которой нет лекарств и которая распространяется со скоростью атомного взрыва. Вы отравите их систему водоснабжения, водопровод, и спустя неделю инфицированные чумой туристы и спортсмены покинут город, разнося неизлечимую заразу по всему миру.

Карл и даже Шульц склонили головы в некотором недоумении. Отвечая на их немой вопрос, Гитлер пояснил то, с чего надо было начинать:

— В ближайшие часы каждый гражданин пятого Рейха, каждый преданный делу товарищ по партии, каждый из нас — будет привит нашей, особой вакциной. Этот препарат есть только у нас, его формулу не разгадать за неделю и тысяче мудрецов, будь они хоть семи пядей во лбу. Через неделю все умрут, а через год или два на Земле останутся одни скелеты. Животные и растения не пострадают. Фабрики, заводы, машины, плантации — все это будет наше.

Карл нашел в себе силы подать голос:

— Мой фюрер… вы вносите изменение в Программу партии?

— Они сами, сами виноваты, Карл. Да, я хотел только сделать всех их бесплодными, чтобы они вымирали спокойно и безболезненно. Но теперь… теперь они сами подтолкнули меня к этому жестокому решению. Шульц.

— Да, мой фюрер!

— Вы тоже поедете.

Шульц раскрыл рот и остолбенел.

— Вы добросовестный работник и, я не сомневаюсь, будете хорошим слугой господину старшему дознавателю.

Шульц начал осторожно освобождать от цепей и наручников господина старшего дознавателя.

— С некоторых пор я не доверяю Фрицу, — задумчиво произнес Гитлер, глядя в догорающие угли жаровни.

Неожиданный поворот событий придал Карлу сил, а при последнем замечании Фюрера глаза его радостно блеснули.

— Да, да… Я называл его своим другом, но теперь интуиция подсказывает мне, что Фриц способен изменить нашему делу.

— Доверьтесь своей интуиции, — прошептал Карл.

— Он отправится в Петербург прямо сейчас с тем же заданием. Но его ампула будет наполнена водой, той же самой простой водой, которой мы вакцинируем его от чумы перед отъездом. Если он поведет себя правильно, то получит свою дозу настоящей вакцины сразу после выполнения задания. Если он отнесет ампулу русским, а у меня там есть свой человек, то подохнет вместе со всеми. К тому же оставшись в дураках напоследок. Это будет для него очень сильный удар, очень, очень сильный…

— Он подохнет, подохнет! — едва слышно зашевелил Карл губами.

— Итак, приведите себя в порядок и отдохните. Ровно в восемь утра я жду вас двоих у себя в кабинете.

— Слушаюсь, мой фюрер, все будет так, мой фюрер, — проговорил Карл, не сдерживая рыданий.

2

Умереть вместе со всеми. — Никакого давления на СМИ. — Вся надежда на агентурную сеть

На другой день, ранним утром, когда господин старший дознаватель и Шульц еще только садились в вертолет у входа в бункер, Фриц Диц сошел с трапа авиалайнера в городе Санкт-Петербурге. Короткий разговор с фюрером накануне отлета настолько выбил его из равновесия, что он не мог сомкнуть глаз на протяжении всего пути.