Игра Лазаря

– Третью подсказку дал Сенсор. Погружая Янику в инсон в первый раз, я не удержал её… точнее, она сама выбросила меня наружу. Словом, я очнулся в яви, а она оказалась заперта внутри. Полный провал. В первый раз без провожатого тоннель не найти, это всем известно. Казалось бы, одним комнатным растением в квартире Яники должно стать больше. И вдруг... – Лазарь хлопнул себя ладонью по бедру, – она чудесным образом находит дорогу назад. Сама. Много вы знаете новичков, способных на это? До того раза я не знал ни одного. И не знаю до сих пор.

– Для неё это погружение было не первым? – домыслил Сенс.

– Думаю, даже не вторым… – бесцветно подтвердил Лазарь.

Он поменял опорную ногу и снова перехватил верёвку. Вдруг он подловил себя на том, что совершенно не хочет находится здесь, на краю этой крыши. Невыносимо сильно захотелось разжать пальцы и познать, наконец, ощущение свободного полёта. Сделать что угодно, лишь бы уйти поскорей из этой отвратительной действительности, от этой сокрушительной правды. Марте это удалось.

– На четвёртую подсказку навёл Марс, – Лазарь говорил через силу, в горле булькало и клокотало. Он вообще сомневался, понимают ли его внизу. – Недавно он назвал меня «падлой». Дескать, это я сдал Бельфегору наши планы относительно «Марафона», чтобы подставить под удар Матвея ради каких-то своих целей. Он оказался наполовину прав. Кто-то действительно сдал Бельфегору наши планы, но это был не я. К слову, Яника тоже сделала это наполовину. В конце концов, Бельфегор ничего не знал о нашем маленьком спектакле. Когда у Хеспии раскрылись крылья, он искал свою челюсть где-то в траве, и это было подлинно.

Оттягивать дальше было невмоготу. Лазарь нашёл в себе силы наклониться и посмотреть на Янику. Одного взгляда хватило, чтобы понять: ошибки быть не могло. Увиденное потрясало до глубины души. Пальцы едва не разжали петлю, опорная нога задрожала в колене. А ведь правда больно, чёрт! Пожалуй, даже больнее, чём ожидалось. Одно дело готовится к худшему – это не так тяжело, поскольку даже в девяностодевятипроцентной вероятности оказаться правым, остаётся один маленький процент надежды на ошибку, – и совсем другое потерять последний процент.

Глаза, которыми смотрела на него Яника, безжалостно вырывали этот последний процент, бросали под ноги и растаптывали в лепёшку. В этих голубых стекляшках не осталось ничего от рыжеволосой улыбчивой красавицы, которую Лазарь знал прежде. К которой привязался, и, быть может, впервые в жизни по-настоящему открылся.

Из-под насупленных рыжих бровей на него взирала рыжая бестия. Загнанная в угол лисица, приготовившаяся сопротивляться до последнего вздоха. Лазарь попытался отыскать на её лице хоть кроху стыда, хоть крупицу раскаяния – любой намёк на какие-то чувства к людям, считавшим её другом, или хотя бы к нему лично. Но, сколько ни приглядывался, сколько ни придумывал – ничего там не было. Одна лишь животная враждебность, присущая людям, околдованным чарами Ведущего Игры.

– Ну, а пятую подсказку дала мне ты, – сдавленно проговорил Лазарь, обращаясь к Янике. – «БФ» – помнишь? Не за красивые шрамы на руках тебя приняли на работу. У Ведущего большие связи. Организовать шикарной девушке шикарный график, шикарный дом и шикарную зарплату для него пустяк. Отношения между «БФ» и тобой не ограничивались чисто профессиональными, так ведь? Настойчивые звонки на мобильник рано утром и поздно вечером в твой законный выходной тому доказательство, – Лазарь примолк. Озвучить следующую фразу оказалось сложнее, чем он рассчитывал: – «БФ» – это Бельфегор?

Припомнились все взгляды, которыми тот пожирал Янику всякий раз, когда они оказывались вместе, загадочные улыбки, полунамёки. И эта его фраза в кабинете распределителя Марафона про даму с собачкой. «Никакая она не дама – она собачка. Никакой взаимности между вами нет, не было, и никогда не будет.»

«Разумеется, не будет», – захихикал зловредный голосок. – «Ведь она – его собачка».

Сенсор первым обрёл дар речи.

– Что ты, дружище! – воскликнул он. – Яника – офицер Ведущего? Наша Яника? Да не может такого быть! Она отказалась от предложения офицеров. Проиграла! Да если б не ты, она бы никогда не вылезла живой из той ванны…

– Вот именно! – Лазарь горько рассмеялся. – Если бы не я. Мы были так уверены, что она отказалась от предложения Ведущего, и тот оставил её умирать, что упустили маленькую, но важную частицу «не», а ведь она меняет всё. Она «не» смогла отказаться от предложения Ведущего, и он «не» оставлял её умирать. Прекрасное прикрытие для шпиона, которого собираешься внедрить в стан врага. По какой-то причине Ведущий знал, что я приду за его Мата Хари. Тройная Игра – ну кто бы мог подумать?! Ведущей заарканил Калима, чтобы достать Янику, чтобы она, в свою очередь, достала меня.

Замёрзшие онемевшие пальцы на петле взмолились о милосердии.

Круглое лицо Сенса непривычно вытянулось.

– Яника? – тихо позвал он. – Ты почему молчишь?

Но Яника и не думала оправдываться, даже не обернулась. Вместо этого она обратилась к Лазарю:

– Перестань обманываться.

Лазарь ждал каких-то изменений и в её голосе, но тот звучал как всегда, мягко и мелодично. Разве что чуточку строже. И гораздо уверенней. Эта Яника знала о жизни гораздо больше прежней. Она не нуждалась в лекциях на тему смысла жизни или неизбежности смерти. И о том и о другом эта Яника знала вдесятеро больше любого из присутствующих.

– Обманываться? – переспросил Лазарь. Как раз своего голоса он сейчас и не узнал.

Яника смотрела на него долгим взглядом, а потом пухлые, как от долгих поцелуев, губы скривила самая ужасная из всех улыбок, сострадательная.

У Лазаря затряслись поджилки. Неужели он настолько не владеет голосом?

– Вспомни, почему ты вообще выбрал меня, – предложила она. – Самовлюблённый эгоцентрик, для которого результаты в Игре влияют только на самолюбие и зарплату, решается нарушить договор. Лезет спасать совершенно незнакомую девушку, получает за это по рогам, но даже тогда не останавливается. Он твёрдо намерен сделать из неё Эмпата. Он идёт против всех, наперекор своим желаниям. Никогда не спрашивал себя, почему?

«Спрашивал», – согласился внутренний правдоискатель. – «Что за глупые вопросы – конечно, спрашивал! Да только не удосуживался дать ответ».

– К чему ты клонишь?

– Ты лжец, Лазарь, как и я, – сказала Яника. Она продолжала улыбаться, но теперь это была улыбка лисицы, отыскавшей лазейку, в которую собирается улизнуть. – Ты ведь убил того парня – Молот, да? Твоя рука не дрогнула. Ты вогнал ему заточку в самое горло и убил его.

У Лазаря перехватило дыхание. Кожа на затылке пошла мурашками, и даже уши, казалось, шевелились. Странно было слышать это здесь, от неё, при всех. О том, что он действительно вогнал заточку прямо в горло Молота, знали только Сенсор, Матвей, и, пожалуй, Айма. Интересно, как узнала она?