Игра на Цезаря

– Может, немного отдохнешь? – скривился, присев передо мной Эрик. Вот же, молодец. Или боги прокуратские помогли.

– Да нет, – решительно мотнула я пришлепнутым платком. – Тянуть некуда… Тянуть… Как он сюда попал, думаю, не интересно?

– Нет.

– Чем занимался…

– Я приблизительно понял: за сохранение жизни и тайны охранял здешнюю деревню от воров.

– Ага. И от друг друга. Конкурентная борьба.

– Ясно. А…

– Дальше – интересней, Эрик. Хоть и до конца не понятно… Дело в том, что не мы с тобой первые, кто его так словил. Как раз в это последнее полнолуние он уже находился в подобной связанной позе. Правда, не здесь. И его хорошо «откачали».

– То есть? – распахнул парень глаза. – Слили с него энергию?

– Так точно. В артефакт. У него след на левом запястье должен остаться, как от ожога. Сливали в квадратный перстень. А вот кто? – и черкнула между нами в воздухе «рамку». «Рамка» засветилась, сначала тусклым, потом, набравшим краски портретом мужчины, склонившимся вниз. Волосы, темной гривой зачесанные назад. Одна прядь упала на лоб. Высокие скулы и острый подбородок. – Ты его… – сквозь картину прищурилась я на замершего Эрика.

Тот потрясенно отпрянул:

– Кажется… знаю, – и подскочил на ноги. – Ну, теперь и мне… кое-что… Скажи, как ты своего «клиента» вычислила? Мы же всегда вместе были?

– Как вычислила? – проводила я его взглядом. Потом смахнула рукой «рамку». – Батюшка подсказал. Помнишь его посыл к притче?

– Ну?

– Так нет такой притчи в православии. Это я сразу поняла. Да вот сначала язык перепутала. Думала – латынь. И перевести не смогла.

– Латынь, – развернувшись, протянул Эрик. – Древний язык ученых и католических священников.

– В том то все и дело! Католических. А местный Батюшка у нас – православный. И у них в ходу еще с предтечного мира – греческий. Или, выражаясь по-тинаррски, эллинский. А в переводе на наш выражение «олефиа фрура» звучит как «пагубный…

– … сторож».

– Так точно.

– Вот это да! – открыл парень рот. – Погоди, а почему Прокурат этого «сторожа» во время шмона не засек?

– Так он за собой подчищал всегда, – подпрыгнула я на краешке кресла. – Всегда, а вот с Фомой не успел.

– Почему?

– Фома, после встречи с Фруком две ночи в храме у Батюшки ночевал. Да? – и развернулась к вытянувшей шею сущности. Та мотнула из угла лысой головой. – Да. А ты прятался в лесу за огородами. Это я просто «увидела». Уже не вычислила. Только… – и глянула рыцарю в глаза. – Теперь – твоя очередь, Эрик… Рассказывай.

– Угу, – стиснул он губы. – Моя… Я тебе уже говорил, что у меня есть новость?.. Так вот, дело в том, что сразу от твоей калитки я махнул в Прокурат. Это ты знаешь…

– Эрик, не тяни.

– Угу, – из-подо лба глянул он на меня. – Понимаешь, ты так описала зеркало, которое стояло здесь, – и скосился в пустой простенок. – что я сразу понял: это не оно.

– То есть? – выдохнула я.

– То есть… Агата, зеркало накануне последних учений поменяли.

– Кто? Зачем?

– Зачем – не знаю. А кто… – зло оскалился он. – Ты его уже видела. Только что. Да и я с ним тоже сегодня… говорил.

– Вторая комтурия? – сипло выдала я.

– Так точно. А этот… он там служит. Хайден Горн. Рыцарь Хайден Горн. Но, он мне ничего толком не сказал. Пришлось идти к их начальнику. Мы с ним – бывшие однокурсники. И вот он просто дал мне их служебную ведомость в которой прописаны все замены реквизита на всех учебных полигонах страны… Агата, – вскинул Эрик на меня глаза. – В той ведомости отмечено, что зеркало на полигоне «Дом выскочек» поменяли за день до последних учений. Причина – старое разбилось.

– Как «разбилось»? – опешила я. – И оно тоже?

– В принципе, ничего нереального в том нет. Мало ли? Ветром или зверушки местные. Но, странность в другом: на прокуратском складе старого нет. Даже в осколках. А новое заказывали через левую мастерскую.

– «Левую»?

– Прокурат ведь свою имеет через две улицы от конторы. Я там седло для грифона менял и…

– Это я знаю, Эрик. Ник там тоже… А почему?

– Не знаю, – пожал он плечами.

Я, сунув в карман штанов платок, подскочила из кресла:

– Так. Погоди… Получается, что… зеркало накануне полулегально поменяли. Этот самый рыцарь из второй комтурии, что и откачал Фрука, – развернулась я напротив Эрика.

– Угу.

– Но, зачем ему энергия «сопредельного гостя»?.. Погоди… – и прихлопнула пальцы к вискам. – Эрик?

– Что, Агата?

– Опиши мне подробно то самое зеркало, что стояло здесь во время последних учений.

– Хорошо… Высокое и узкое, как и прежнее. Рама тоже узкая. Деревянная, выбеленная. Украшена резьбой по всему периметру. Но, основной мотив – в верхней части рамы.

– И что там?

– Там?.. Там был какой-то дефект.

– То есть?

– Есть такие узоры. Они симметричными называются. Значит, повернуты друг к другу. А на том зеркале один узор, правый, был полностью стёсан. Остался лишь левый.

– И что там? – замерла я.

– Там? Лебедь, Агата. Одинокий, без пары лебедь…

– Лебедь…

И как должен чувствовать себя тот, у кого мир сначала рухнул, потом восстал из руин? Пусть пока только руин. Но, это – мой мир…

– Агата, ты чего?

– Зеркало, Эрик. И одинокий лебедь… Теперь я знаю, что заставило Ника вернуться в эту комнату… И теперь я знаю еще кое-что.

– Что? – прищурился растерянно парень.

– Мой муж не переступал тот хобий порог. Он здесь – в этом мире. В этом… мире…

></emphasis >

1 – Охранная система, охватывающая всю территорию страны, «наброшенная» над ней с целью выявления локальной магической активности, применения запрещенных в Ладмении заклятий и незаконных переходов госграниц. Разработана Советом магов по подобию алантского защитного купола над столицей.