Игра на чужом поле

Пока мои подчинённые разбирались, я решил не мешать им и пересел в приёмную. Оттуда звоню в банк — надо уточнить у Гордона, общался ли он с Яном Севелином и получил ли какие-нибудь указания насчёт ещё одного филиала в Тбилиси. События с разгоном митинга и гибелью людей там изрядно напугали семейство Севелинов и, кажется, они всерьёз задумались о том, чтобы свернуть всю свою деятельность за пределами РСФСР.

— Да, пока решили сделать паузу до лета, — подтвердил мои догадки Бенкс и, словно между прочим, добавил: — Кстати, Ян тебе привет передал. Он сейчас в Шеффилде на полуфинале футбольного кубка Англии. Наш «Ливерпуль» играет на местном «Хиллсборо».

«Шеффилд»? «Хиллсборо»? Что-то встрепенулось во мне при этих словах.

— А с кем матч? — заинтересовался я, сам ещё не понимая, что меня так могло насторожить.

— С «Ноттингемом». Кстати, в прошлом году тоже играли с ними в полуфинале! Вот такое совпадение! — просветил меня Гордон. — Только вот стадион у них плохой, маленький. В прошлый раз там такая давка была среди болельщиков «Ливерпуля», что я еле выбрался. Слава богу, без жертв обошлось. В этом году пытались добиться переноса матча на другой стадион, побольше… Просили, писали, но футбольная ассоциация отказала. Представляешь, какая там сейчас опять толпа?

Точно! Давка! Но почему он говорит «без жертв обошлось»? Я-то точно помню, что там были жертвы, и немалые — под сотню человек погибло.

Хотя… Стоп! Он ведь говорит про прошлый год, а та страшная давка, о которой я помню, случилась в 89-м. Я тогда ещё в армии был и матча, разумеется, не видел, но «Советский спорт» потом об этой трагедии подробно написал.

— Гм… может, посоветовать Яну не ходить на стадион? Какие-то у меня плохие предчувствия, — невольно вырвалось у меня.

— Толя, а ведь Ян мне говорил, что твоим предчувствиям надо верить. Ещё когда с шахтёрами была проблема, ты посоветовал продать шахты, — после долгой, почти мхатовской паузы произнес Гордон. — Сейчас позвоню Яну.

Вот я идиот — спалился, что ли? Теперь англичане явно подозревают наличие у меня неких способностей, которые есть не у всех.

— Да всё просто. У нас в 82-м на матче «Спартака» в результате давки погибло много народу… Один мой знакомый получил там травму, — соврал я про знакомого, но не про давку, ведь такое и в самом деле было.

— Гуд бай, Толя, — мой собеседник быстро повесил трубку, заставив меня… сожалеть об откровении?

Хотя почему сожалеть — радоваться! На душе почему-то стало легко.

Я вернулся в кабинет, где Денис, Иваныч и Карпыч всё ещё корпели над бумагами.

— Хорош вкалывать! Три часа уже сидите! — с улыбкой говорю я. — Может, коньячку за мою победу на турнире?

Достав бутылку «Баче-Габриэльсон» и поставив её на стол, вижу, как в глазах моих подчинённых появляется уважение. Да какое там уважение — настоящий восторг!