Игра на победу

– Да, способна, – заявила Кларисса, решив пропустить его характеристику.

Его глаза скользнули по ней.

– Давайте проверим, так ли?

Она стиснула зубы.

– Если вы вынудите меня это сделать, я причиню вам боль, – пообещала она. – Но надеюсь, вы не вынудите! – поспешно добавила она, увидев в его глазах задумчивый блеск.

– У вас это очень хорошо получается, – поздравил ее он. – Я почти верю вам.

Он наклонился и обвил рукой ее лодыжку, поглаживая. С потрясенным восклицанием Кларисса отскочила и подтянула под себя ноги.

– Что вы делаете? Я сказала вам не трогать меня!

– Так и было, – согласился мистер Уитлэч. – Должны ли мы прекратить эту игру? Я устал от нее.

Он поднялся с пола, сел на переднюю скамью и одним плавным движением подтянул Клариссу к себе, словно она вообще ничего не весила.

Кларисса глубоко вздохнула, закрыла глаза и ткнула наугад. Она ощутила, как булавка скользит по поверхности чего-то, а затем входит в тело. Она не могла удержаться от крика: «Ой!» – ее затошнило от ужаса.

Однако ее горестный крик затерялся в проклятиях, которыми разразился мистер Уитлэч.

Глава 5

С непоколебимым присутствием духа Кларисса схватила ушко шляпной булавки и вытащила ее. В конце концов, булавка может снова понадобиться. Только тогда она открыла глаза.

Мистер Уитлэч потер рукой левое предплечье. В его глазах сверкaла ярость. Было совершенно ясно, что он пытается сдержать свой гнев. Она поспешно отодвинулась как можно дальше – это было не очень далеко. Она съежилась насколько могла, прижавшись к стенке кареты.

Почему он ничего не говорил? Он выглядел убийственно. Это пугало. Кларисса горячо молилась, чтобы он не ударил ее. Oна умышленно ранила другого человека! Все это было ужасно.

– Прошу прощения, – прошептала она, и на ее глаза навернулись испуганные слезы. – Но вы меня не слушали.

Он продолжал говорить ровно, хотя гнев тревожно пробивался сквозь спокойствие:

– Я не думал, что вы говорите всерьез.

– Нет, я знаю, что вы не думали. Вот почему я… – Она сглотнула. – Вот почему я уколола вас.

– Вы не укололи меня, – процедил мистер Уитлэч сквозь зубы. – Вы порезали меня. Мегера.

Кларисса подняла голову.

– Рискну предположить, что вы оправитесь от ран! – сказала она с тонким сарказмом. – И я также надеюсь, ваши манеры восстановятся! Леди не должна прибегать к таким мерам, чтобы гарантировать уважительное отношение.

– Теперь мы подошли к сути дела, – oн презрительно выговаривал каждое слово, пока оно не щелкало, как кнут. – Пожалуйста, объясните мне – если сможете! – с какой стати дочь куртизанки вообразила себя леди.

С низким, неописуемым криком Кларисса повернулась. Ее прекрасное лицо переполняли эмоции.

– Дочь куртизанки! – воскликнула она. – Это все, что я собой представляю? Я должна всю жизнь страдать за грехи матери?

Слезы все еще блестели, забытые, в ее глазах. Она выглядела великолепно. М-ру Уитлэчу было трудно сосредоточиться, сидя так близко к ней. Невозможно оставаться злым, глядя на это подавляющее изобилие страждущей красоты. Но она уже отвернулась, смахивая слезы с глаз трясущейся рукой.

– Вам не нужно отвечать, – сказала она приглушенным голосом. – Мисс Батерст читала мне эти стихи, должно быть, раз десять.

– Какие стихи?

Лицо, обращенное к нему, было удрученным.

– Конечно, из Библии. «Грехи отцов падают на их детей».

– О да. – Как только иx глаза встречались, его разум отключался. Он осторожно переместился на противоположную скамейку, лицом к ней. – А кто такая мисс Батерст?

Выражение ее лица стало еще мрачнее.

– Она была моим учителем. Моим другом.

– Былa?

Глаза Клариссы снова наполнились слезами.

– Она умерла, – прошептала Кларисса.

Мистер Уитлэч нахмурился.

– Я прошу прощения.

Она кивнула:

– Спасибо.

М-р Уитлэч внимательно посмотрел на девушку, которая сидела напротив него, склонив голову, скромно поджав ноги, сложив руки на коленях. Ничто в ее платье или в поведении не указывало, чьей дочерью она была. Если бы Тревор встретил ее при других обстоятельствах, подумал бы, что перед ним настоящая леди, а не «райская птица». Он потрясенно покачал головой.

– Как, черт возьми, Джанетт удалось вырастить дочь, настолько отличную от нее самой?

Ноздри Клариссы раздулись от легкого презрения.

– Она! Ла Джанетт не воспитывала меня. Oтец забрал меня из ее ядовитого дома в самом раннем возрасте и отправил в Батерстскую Женскую Академию. Он держал меня там за свой счет, пока мне не исполнилось семнадцать лет.

– А что приключилось с вами после семнадцатилетия? Наверняка эта дата уже немного позади.

Как только слова были произнесены, он пожалел о них. Проклятие! подумал Тревор. О возрасте женщины никогда не говорят! Почему он вечно забывал о простейших социальных условностях? Но Кларисса не обиделась на его откровенность. Казалось, она этого даже не заметила.

– К тому времени мисс Батерст почтилa меня своей дружбой, – безыскусно объяснила Кларисса. – Фактически это она воспитала меня, сэр. Мисс Батерст сформировала мой ум и суждения; ее влияние было единственным родительским влиянием, которое я когда-либо знала. Я усердно трудилась под ее опекой и хорошо успевала. Когда я стала слишком взрослой для школьных уроков, она разрешила мне остаться в Академии и учить некоторых девочек помладше.

Кларисса снова посмотрела на свои руки. Она говорила так тихо, что ему пришлось наклониться к ней, чтобы ловить слова:

– Если б она не наняла меня, не знаю, что бы я делала. К тому времени мой отец был неизлечимо болен. Когда он заболел, мне перестали выплачивать пособие. Уверена, что никто из его семьи даже не подозревал о моем существовании.

– Кто был ваш отец?

– Аристократ.

– Кто именно?

Кларисса выпрямилась с большим достоинством.

– Я не скажу вам его имени.

Он ухмыльнулся этой царапине:

– Почему бы и нет?

– Мой отец был уважаемым человеком, скрупулезным в вопросах репутации. Я обязана ему всем: существованием, образованием, даже одеждой, которую ношу. И не опозорю память отцa, разгласив тайну его личности.