Игра по своим правилам
Шрифт:
– Я вижу, у тебя длинный язык, парень.
– Он гораздо короче твоих роскошных ресниц.
– Садитесь быстрее, – поторопила она клиентов. – Иначе я сорвусь с места прямо сейчас! Швед, садись рядом со мной, – пригласила она Весельчака. – Куда поедем?
– В Боготу.
Женщина присвистнула по-пиратски:
– Четыреста верст через Перейру и Хонду.
– Мы знаем. В Перейре сделаем длинную-длинную остановку. У тебя есть имя? – лениво осведомился Веселовский, не предполагая, что ждет его впереди.
– Несколько, – ответила водитель, выруливая с парковочной площадки. – В Перейре я прокричу их тебе в ухо!
Она болтала без умолку. Даже Весельчак сник от ее словоблудия.
– Значит, ты родилась в Картахене? Работала на маршруте Картахена – Бокагранде? Как называется монастырь? Де-ла-Попа? Мне это всегда было близко. Сейчас – нет. Точно нет. Да, давай я запишу твой адрес и все твои телефоны. Да, и номер машины…
Он отчаянно завидовал Абрамову и Сереге Клюеву. Они дремали на заднем сиденье машины и ничего не слышали.
Джип «Хаммер» свободно вместил шесть человек. Диверсанты в последний раз сменили одежду, опустошив десантные ранцы. Блинков и Кокарев надели свободные штаны и рубашки. Тимур и Чижик облачились в джинсы и футболки. Из оружия при себе они оставили ножи и пистолеты. Деньги и документы рассовали по карманам.
Энрике гнал джип на высокой скорости. По этому шоссе пару часов назад проехало такси с группой прикрытия. Колумбиец знал и центральные дороги, и объездные пути. Пока жар от нападения на гасиенду не распространился на весь Антьокинский департамент, нужно было держаться от него как можно дальше. Но пламя было настолько жарким, что его языки догоняли отряд, высвечивали его и обдавали пылом.
На подступах к Медельине «Хаммер» остановил полицейский патруль. Энрике остался на месте, опустив стекло и впуская в салон уже осточертевший диверсантам холод.
Колумбиец скосил глаза на полицейского и вопросительно приподнял бровь: «Ну и?..»
– Извините, – патрульный боднул головой, узнав Энрике Суареса.
– Почему ты остановил меня?
– Нам пришло сообщение о нападении на Сан-Тельмо и Сан-Мартин. Неизвестные в форме повстанцев якобы убили Рафаэля Эспарзу.
– Ты спятил, мой друг. Я выехал из гасиенды сорок минут назад. Там по-прежнему спокойно. До тошноты спокойно.
Полицейский колебался ровно секунду, потом жестом руки открыл путь.
– Тебя хорошо здесь знают, – кивнул Джеб.
– Да, – коротко ответил Энрике, бросив взгляд в зеркальце и поймав отражение Паулы: «Ее тоже знают неплохо. Она – наш дополнительный щит».
То, что произошло на глазах Паулы, не повергло ее в очередной шок. Все случилось в лучших колумбийских традициях: кровь, смерть, похищение. Отец словно готовил ее именно к этому моменту, когда на глазах у дочери отправил Артуро на тот свет. Под самый конец жизни он расставил все знаки препинания, и последним был жирный восклицательный знак: «Вот так!».
Вот так Джеб сдержал свое обещание, данное девушке на одиноком островке. Там она хотела остаться, искренне говоря, что больше не вынесет заточения.
Она почти не испытала жалости к отцу. Он был жестоким человеком, потому что мир вокруг него был жестоким. Добрые и милосердные люди давно покоятся в земле. Она получила его воспитание.
Последнее слово в отряде всегда было за командиром. В этот раз оно хоть в ином качестве, но осталось за Николаем. И минуты не прошло после смерти Эспарзы, а Кок бросил в своем ключе: «Задачи ясны: обыщи труп, прочти записку, иди, куда сказали, найди ключ, стреляй – нет, подожди». И действительно обшарил карманы Рафаэля…
Джеб снова и снова перечитывал старые записки. Он разобрался в «семейном» вопросе Абрамова, отчасти ставшем и его семейным вопросом. В ушах стоял голос Николая:
«Какая же гнида наш генерал!», и ответ самого Джеба: «Просто мы все возвращаемся на родину».Еще один патруль остановил машину на железнодорожном переезде, ровно в пятидесяти километрах к югу от Медельины. Манизалес, Перейру и Хонду проехали без единой задержки.
Чем дальше от центра Антьокии, тем спокойнее, отметил Блинков. Что не вязалось с прежними размышлениями о жарком пламени. Что-то типа планов «Перехват» и «Вулкан» было предпринято властями. Кольцо сужалось вокруг Сан-Тельмо, а за его пределами с каждым километром обстановка становилась более разряженной. Однако наверняка прошла информация о том, что из Медельина в сторону Боготы с высокой скоростью движется машина «до тошноты спокойного» Энрике Суареса. Может быть, в эту минуту ориентировка на правую руку покойного Эспарзы докатилась и до столицы. А до нее было рукой подать. Первые солнечные лучи высветили холмы, озарили вершину со статуей Христа над изумительным по красоте парком, коснулись мощеных улиц, «где до сих пор стучат колеса карет вице-королей» и «тридцать две колокольни звонят погребальным звоном».
– Успели, – как молитву выдохнул Энрике. Он остановил джип возле театра «Колон» и несколько мгновений не отпускал рук от баранки. Он устал. Четыреста километров он вел машину. Раньше быстрая езда и дальние расстояния доставляли ему удовольствие.
Несмотря на раннее утро, у театра собрались туристы. Несколько человек присели на скамейки; видимо, им доставляло удовольствие позавтракать вблизи собора, возведение которого было начато в 1565 году, и Капильо-дель-Сагрио. К театру подтянулись первые такси.
Блинков открыл дверцу машины и назвал пункт назначения:
– El Dorado.
– Al aeropuerto? – уточнил водитель.
– Si.
– Por favor.
Джеб помог Пауле и сел рядом. Оглянулся. Кокарев и Энрике заняли места в другом такси. Чижик с Тимуром остались на скамейке, чтобы не уезжать целой толпой.
Глава 13
На посошок
Блинков остановился напротив стандартного офиса в исполнении «сандвич», коих в округе было несколько десятков. Его окна были затемнены изнутри жалюзи. На двери красовалась табличка с именем хозяина.
Джеб вошел в приемную и одним ударом свалил с ног вышибалу, преградившего ему путь. Обнажив пистолет с устрашающим глушителем, он наставил его на секретаршу:
– На пол! Чихнешь, я тебя пристрелю.
Он рывком распахнул дверь в кабинет и на ходу убрал пистолет.
– Привет, Карлос! – поздоровался Джеб с хозяином. – Мне сказали, ты балуешься контрабандой. Как насчет живого груза? Экипаж лайнера в курсе, – без паузы продолжил Блинков. – Ты просто отвезешь четырех человек к немецкому самолету и встанешь возле грузового трапа. – Он положил перед хозяином пачку стодолларовых купюр. – Не прогадай, Карлос. Ты получишь еще столько же, когда водитель вернется в контору. Неплохие деньги, даже если вычесть из них половину охраннику на КПП аэропорта.
– А если я откажусь? – спросил Карлос, демонстрируя хладнокровие и уверенность. Он даже не взглянул на деньги – в его нагрудном кармане всегда было не меньше «штуки». Ему было далеко за сорок. Его щеки отвисли и почти касались воротника пестрой рубашки. – Погода хорошая. Почему бы тебе просто не пойти на дискотеку?
– Сейчас я с тобой говорю. Если ты откажешься, я буду говорить о тебе. У меня есть приятель. Он непривередлив. Он готов трахнуть кого угодно. Твою жену, например. Он останется здесь еще на какое-то время. Мне все равно, кто кроет твой бизнес. Я сам по себе, ты меня понял?