Игра по своим правилам

– Когда это было?

– Пятнадцать минут назад.

– Черт, они опаздывают. – Абрамов отвернулся от товарищей и все внимание сосредоточил на российском лайнере.

К крошечному зданию, стоящему особняком за оградительной сеткой на севере аэропорта, Блинков подошел в шесть часов ровно. Он открыл дверь, на которой красовался гордый кондор. За письменным столом скучал человек лет тридцати. Еще трое играли в карты и на вошедшего незнакомца внимания не обратили.

– Привет, – поздоровался Блинков. – Я насчет неисправностей в двигателе российского лайнера. Кажется, в нем обнаружены птичьи перья.

Виктор Бастос с минуту смотрел на Джеба.

– Да, я в курсе этой неисправности. Сколько вас, четверо?

– Пятеро. Предварительную работу мы сделали. Вашу машину беспрепятственно пропустят на поле.

– Где ваши люди?

– Не так близко.

– Нам уже нужно трогаться – запрос командира экипажа пришел пятнадцать минут назад. Вы задержались. Если нас тормознут охранники, не забудьте приставить к моей голове пистолет. Надеюсь, у вас есть оружие.

– Если понадобится, мы приставим к каждой голове по два ствола.

Глава 14 Двадцать пятый кадр

58

Красный «Форд» остановился напротив западного КПП, взятого под усиленную охрану. К шести охранникам примкнуло еще столько же бойцов из отряда спецназа «Эльдорадо». Спецназовцы заняли боевые позиции позади застекленной коробки контрольно-пропускного пункта и находились в пределах летного поля.

Этот пункт примыкал к служебно-технической зоне с ее приземистыми зданиями радионавигационной службы, техобслуживания и снабжения авиатопливом. В сотне метров отсюда начиналась необъятная рабочая площадь, оборудованная радиотехнической и сигнальной системами. Взлетно-посадочные полосы соединялись с перронами и местами стоянок самолетов бетонными рулежными дорожками. Они слабо контрастировали друг с другом: темно-серые, пепельные и едва ли не бесцветные.

Справа от КПП вытянулись ангары для мелкого ремонта воздушных судов.

Посадка самолетов в «Эльдорадо» выглядела необычно красиво. Самолеты шли на посадку, будто сорвавшись с гор. И сам аэропорт при этом выглядел ареной для икс-файтеров, творящих в мадридском цирке головокружительные трюки. Особенно хорош был шведский борт с его крестами на борту – символом неукротимого бунтарского духа байкеров.

Дежурный по имени Эрик с порога выругался на орнитолога, открывшего переднюю дверцу со стороны водителя.

– Где вас черти носят! – раздраженно выкрикнул он. Сейчас орнитологи мешали проведению спецоперации. Судя по информации, меняющейся каждую минуту, диверсионная группа вот-вот появится в офисе Карлоса.

Эрик приостановил быстрый шаг и взялся за рацию. Из динамика «Моторолы» он услышал сильно синтезированный голос начальника службы безопасности: «Всем постам приготовиться! Группой наружного наблюдения замечен Суарес! Он направляется к офису Карлоса. Там мы ожидаем группу боевиков…»

«Ну и берите их там!» – негодовал дежурный офицер. Однако он понимал, что прежде силовикам нужно «отработать контакт Энрике Суареса с немецкими боевиками».

Орнитологи опоздали… По их вине службы аэропорта могут задержать рейс со спецпредставителем российского президента. Задержка спецборта была чревата крупными неприятностями: провожать российскую делегацию вызвался сам Хорхе Альберто.

– Быстрее! – Офицер сделал пять-шесть шагов и резко остановился. Еще несколько секунд у него ушло на размышления. Приняв решение, он махнул рукой: – Проезжай!

Но едва «Форд» тронулся с места, как что-то щелкнуло в мозгу Эрика.

– Стой! – Он показался в зеркалах заднего вида микроавтобуса. Он шел вдоль его правого борта, глядя в правильные очертания окон. То была заводская штамповка. Боковые и задние окна для этого типа автобусов не были предусмотрены.

– Открой салон, я хочу осмотреть машину.

– Открыто, – показал рукой Виктор.

Эрик сдвинул дверь в сторону. Первым делом он вгляделся в лица орнитологов. Они были по-орлиному горды и непроницаемы. Офицер знал каждого в лицо. За неплотно зашторенной занавеской виднелся край прямоугольного ящика с прибором для отпугивания птиц. Он был соединен толстыми проводами с рупором и подвижной антенной на крыше.

– Сначала ты торопишь, потом сам же и задерживаешь.

– Пропуск давай. – Эрик только сейчас нашел причину тревожного щелчка в черепной коробке: он забыл проверить пропуск. – Заберешь на обратном пути, – он вгляделся в штамп и подпись. – Вас предупредили, чтобы вы дожидались за пределами рабочей площади?

– Все уши прожужжали, – ответил орнитолог и тронул «Форд» с места.

Блинков открыл створку ящика и выбрался в салон. Распахнув штору, он вгляделся в плавные линии самолетов, пытаясь отыскать в их сплошной массе российский лайнер. Набрав на «спутнике» номер подполковника Лихачева, Джеб покачал головой: он пренебрег сверочным звонком. Вдруг командира экипажа нет на месте? Ведь его слова о том, что он за час-полтора до вылета всегда в кабине, всего лишь слова. Он не сбросил напряжения, даже когда услышал в трубке голос пилота, назвавшегося по фамилии:

– Лихачев.

– Привет, ты на месте? Из «гостевого» отсека тебя беспокоят.

– Да, я понял. Я на месте.

– Выйди лично встретить машину с орнитологами. Когда она остановится у борта, штурман или второй пилот должен открыть люк из кабины. У тебя две-три минуты. Как понял меня?

Пауза.

– Да, понял тебя. Встречаю. Отдаю команду штурману.

И снова задержка.

– У меня могут возникнуть проблемы с гидравликой. Не сейчас, конечно, а позже. Кто знает…

– У тебя нет времени устранять неисправности. Выполняй команды.

– Понял.

Лихачев нажал на клавишу отбоя и на несколько мгновений закрыл глаза. В ушах стоял голос Блинкова: «Нет времени устранять неисправности». Еще до этого звонка он точно, как ему показалось, разобрался в миссии диверсионной группы. Он несколько раз выходил в первый пассажирский салон и вместе с бортпроводницами и обслуживающим персоналом смотрел телевизор. Все новости были на одно лицо. Это было лицо 64-летнего Рафаэля Эспарзы, одного из бывших лидеров Медельинского наркокартеля; за ним невидимой частотой пряталось скрытое лицо российской диверсионной группы. И все эти облики загораживала суровая и явная внешность генерала Брилева. Двадцать пятый кадр, сравнил Лихачев.

Нет доказательств, рассуждал он («а нужны ли они?»), лишь что-то вроде направлений и всплывающих подсказок крутилось в голове пилота. Спецрейс, спецзадание, группа спецназа на борту. Все это пересекалось маршрутными линиями, скрещивалось над местом выброски диверсантов: плато в нескольких десятках километров от Медельина.

Лихачев отдал инструкции экипажу и покинул борт через носовой трап.

Энрике попал в засаду неожиданно. По пути в контору он не заметил ничего подозрительного. Даже мысли его успокоились, а рядом с сердцем нашла себе место надежда. Она навсегда пропала, едва Энрике взглянул в перепуганные насмерть глаза Карлоса.