Игра с летальным исходом

Зевающий буфетчик сбегал на улицу и вернулся с ворохом утренних газет. Крестный обрадованно оживился.

– Сейчас мы узнаем, как все это выглядит со стороны. Что ты там натворил на Казанском вокзале... Эй, любезный, дай-ка нам комсомольские издания.

– Чего? – не понял заспанный буфетчик.

– «Чего, чего..» – передразнил его Крестный. – «Комсомолку» и «МК» дай посмотреть.

– Пожалуйста. Только с бой не уносите, я еще не читал.

Крестный было оскорбленно выпрямился, но оглядев свой костюмчик, кое-где драный, а кое-где сохранивший явные следы звериного помета и грязи, промолчал. Вид его вполне соответствовал возможности таких предупреждений.

«Комсомолка» вышла под огромной шапкой на первой полосе: «Специальный утренний выпуск. Бойня на Казанском вокзале». Однако газета содержала гораздо больше домыслов, чем объективной информации. Это было не удивительно, если учесть, что информацию у правоохранительных органов газетчикам приходилось добывать скорее неправдами, чем правдами. И на каждый подслушанный, украденный, купленный факт наворачивалось как можно больше слов, что бы поразить воображение сонного московского обывателя размахом преступности, степенью профессиональной и человеческой безответственности генерала Никитина, отвечающего за безопасность в Москве, и осведомленностью и проницательностью самих газетчиков. Число жертв «Комсомолка» взяла явно с потолка – тридцать убитых и сорок раненых. Кроме сообщения о самом факте перестрелки на Казанском вокзале, газета, по существу ни о чем и не сообщала. Далее следовали пространные рассуждения о коррумпированности правоохранительных органов, причем, как нижнего эшелона работников, так и руководства, не называя, впрочем, имен, потом все это связывалось какими-то туманными намеками с политический обстановкой в стране, с очередной болезнью президента и даже с отказом международного кредитного фонда в очередном займе для России. В общем, стандартный набор, стандартная логика и – бешеный успех у читателей, разучившихся отличать факт от мнения.

«Московский комсомолец» на этот раз пошел другим путем. Каким-то образом редакции удалось получить комментарий событий на Казанском вокзале у самого Никитина. Содержание комментария наводило даже на мысли, что идея его публикования родилась вовсе не в редакции, а на Лубянской площади. Никитин объяснил, что на вокзале произошла крупная «разборка» между «центральной московской группировкой преступных элементов и общероссийской организацией киллеров, носящей название Союз Киллеров, во главе с авторитетом, претендующим не только на ведущее положение над всеми московскими ОПГ, но и на власть в России». Союз Киллеров, якобы, вел подготовку восстания в Москве, с целью пленения Президента, захвата власти и создания в России криминально-демократической республики. Оперативными действиями правоохранительных органов планы преступников были разрушены, и нынешней ночью в Подмосковье проведена совместная операция всех служб, в результате которой «бандитское гнездо было уничтожено, преступники арестованы».

– Узнаю Никитина, – сказал, прочитав, Крестный. – Его рука.

Иван промолчал. Интереса Никитина к себе самому он не понимал. Если только дорогу ему где-то перешел? Но где могут пересекаться дороги профессионального киллера и генерала безопасности?

– Вот кем нам с тобой нужно будет заняться, – Крестный хлопнул ладонью по тексту никитинского комментария в «Московском комсомольце». – А то он нами займется. И понавтыкает нам палок... В колеса.

– Ладно, Крестный, – сказал Иван поднимаясь. – Когда нужно будет – найдешь меня. А сейчас мне пора...

Иван повернулся и вышел, оставив Крестного с единственной мыслью.

«От меня, Ваня, – думал Крестный, – не уйдешь. Ни к какой бабе.»

В том, что в их отношения с Иваном вмешалась женщина, Крестный уже не сомневался.