Игра с летальным исходом

Герасимов вызвал Коробова и приказал направить к ним четверых омоновцев повыше ростом и поплотнее комплекцией, да побыстрее.

Минут через десять в дверь кабинета начальника вокзала ворвался парень двухметрового роста в форме ОМОНа и голосом, от которого уши закладывало, начал:

– Товарищ генерал...

Никитин махнул на него рукой:

– Проводи на место. К Коробову.

Построившись клином вокруг Никитина и Герасимова, омоновцы врезались в толпу и к удивлению тех людей, которых они раздвигали, они их действительно раздвигали. И вся группа довольно быстро продвигалась вперед. По крайней мере минут через семь-восемь они оказались в кассовом зале, центр которого был очищен от народа.

На полу лежали трупы. Увидев, сколько их, Никитин сразу почувствовал сильную, прямо-таки, смертельную усталость. Уже сегодня все средства массовой информации все это подсчитают и каждом выпуске новостей с числом погибших будет связываться его фамилия. А кроме того, его фамилия будет связываться с ответственностью за безопасность жизни и здоровья москвичей. И еще – с повышением уровня преступности в столице. Хотя вот это-то уж чистое вранье – нисколько она не повысилась. А скоро и совсем упадет. Резко упадет. Как только Никитин начнет осуществлять свой план перестройки криминальной жизни. Если, конечно, не будут мешаться под ногами всякие Иваны.

К ним подошел Коробов, которому не терпелось выложить все, что ему удалось разузнать.

– Четырнадцать убитых. Один из них затоптан. Двенадцать раненых. Двое взяты с оружием. Вот эти.

Он указал рукой на двоих парней в наручниках. Один из них беспокойно и затравленно озирался по сторонам, словно ожидая выстрела. Другой, очень бледный, сидел на полу, привалившись спиной к стене, весь перекосившись на правую сторону. На лице его было написано полное безразличие к происходящему и к дальнейшему развитию событий.

– Ранен? – спросил Никитин.

– Ранен, – кивнул Коробов. – В плечо. Вел стрельбу из пистолета из-за книжного лотка. Успел сделать два выстрела. Сюда.

Коробов указал на перевернутые столики кафе, трупы нескольких человек между ними, лежащие в лужах крови, мокнущие в крови чемоданы и сумки.

– Стрелял из этого пистолета, – продолжал Коробов. – Обратите внимание на цифру.

Никитин увидел, что на серийном номере пистолета, послежние две цифры были вытравлены, так что четко выделялось – «10». Он вопросительно посмотрел на Герасимова, тот недоуменно пожал плечами.

– У этого, – Коробов кивнул на озирающегося парня, – пистолет тоже с номером. Он произвел три выстрела в том же направлении.

Он показал второй пистолет с выделенными цифрами «06».

– Кроме того, найдены еще два ствола. Тоже номерные. «02» и «04». «Четвертый», очевидно, был сброшен владельцем, когда начали проверку документов. А «второй» принадлежал, скорее всего одному из убитых за столиком в кафе. И еще один пистолет с номером был у того, кто стрелял из автомата. Его номер – «семь». Без сомнения, все это одна компания.

В это время к Коробову обратился оперативник, внимательно обыскивающий трупы на предмет установления личностей убитых.

– Товарищ полковник! У одного из убитых обнаружено оружие.

И он принес еще один пистолет с выделенным номером. Девятым.

– Стрельба началась в кафе.

Коробов начал излагать свою версию происходивших событий.

– Там раздалось два выстрела. Скорее всего, стрелял Отмороженный, хотя, странно, – но его никто не видел, как он туда попал – неизвестно. Каюсь, мои люди этот момент пропустили. Они среагировали раньше.

Коробов кивнул в сторону задержанных оперативниками стрелков.

– Наши отреагировали уже на их выстрелы и автоматную очередь. Мои люди произвели два выстрела, оба попали в цель. Автоматчик был убит прямым попаданием в голову, тот, что изображал книжного продавца – ранен в плечо. Третьего взяли без применения оружия. Пассажиров покрошил автоматчик. Как только выстрелы прекратились, неустановленный субъект выбил телом стекло окна и скрылся в неизвестном направлении, вслед за ним – часть людей из зала. остальные были задержаны. Есть основания считать, что скрывшийся был Иван Марьев – Отмороженный.

Герасимов хмыкнул.

«Есть основания считать... – подумал он. – Научился трепаться собака. Есть основания считать, что мы бездарные дилетанты по сравнению с этим Марьевым.»

– Полковник Герасимов, опросите задержанных, – приказал Никитин. Ему не терпелось получить хоть какую-то информацию об Иване.

Герасимов подошел к Шестому. Тот давно уже следил за ним и Никитиным, успел понять, что они тут главные, и не дал Герасимову первым задать вопрос.

– Я все скажу, начальник. Только дай охрану. Меня сейчас убьют. Тут наших десять было. Все бьют без промаха, в яблочко. Спрячь меня, начальник. Все скажу. Бля буду, все скажу. Это все Крестный. Это его игра. Мы только пешки, стрелки...

Он неожиданно закричал на него высоким истерическим голосом:

– Спрячь, начальник! Я здесь как кабан перед номерами...

И снова перешел на ноющий, просящий шепот.

– Убьют меня. Я много знаю, начальник. Я по окнам с крыши бил, когда Белоглазова убивали. Я все расскажу, все, что знаю.

Герасимов смотрел на него с интересом.

– Не бойся. Спрячу. Ваших всех перебили. Никто тебя не убьет.

– Меня Илья убьет. Он всегда на подчистке стоит, когда на дело идем. Отвези меня в камеру, начальник. В одиночку. На Лубянку отвези. И бумагу давай, все напишу. Как есть все напишу...

– Не тораторь. Объясни, почему вы хотели убить Отмороженного?

– Нам его Крестный отдал. Как «зайца». Мы его загнать должны были. Но он, сука, живучий оказался. А Илья сказал – убить и привести Крестному. Бросить ему. И тогда Крестного убить...

– Падаль... – процедил сквозь зубы сидящий у стены Десятый. – Ты, сука, сдохнешь сегодня же. Тебя загрызут, падлу.

– С ним меня не сажайте, – тут же забеспокоился Шестой. – Он меня убьет. Они все меня убьют...

– Заткнись, – оборвал его Герасимов. – Кто такой Илья?

– Илья первый номер. Он Председатель. Я – Шестой. А этот гад – Десятый.

Он обеими руками в наручниках показал на раненого, сидящего на полу.

– Какой номер у Крестного? – спросил у него наобум Герасимов.

– У Крестного нет номера.

Шестой посмотрел на Герасимова с недоумением – как, мол? Вы не знаете, кто такой Крестный?

– Крестный над нами всеми. Он приказывает. А мы делаем. У него нет номера.

– Где ваша база? Где вы должны были встретиться после вокзала?