Игра с нулевой суммой

Какой-то кубик ему выпал неправильный, такой, что сходил он – и прямо на клетку, где череп и кости. Или что тут у них?

Хотя, может, и к лучшему? Вот сейчас он очнётся в своём времени, а Алох вернётся сюда, и пусть даже Алёха уже побывал под автобусом – у них медицина, врачи и не такие травмы лечить научились. Ну, будет хромать, не так страшно, даже если в коляске – не страшно, вон и Иринка с их факультета в коляске, и Игорь с экономического. Зато будет дома…

Но Беньку надо спасти. Любой ценой, и не в этом, как его, оре дело, а в том, что…

В том, что он обещал.

Алёха выпрямился. Он понятия не имел, как на скаку останавливать лошадь, знал только, что женщины в русских селеньях это в принципе делали. В горящую избу ему войти не пришлось, зато конь – вон, как по заказу.

Всадник летел на полном скаку. Скорее всего, конечно же, нет, потому что в кино кони бегали гораздо быстрее, но и не так медленно трухал, как Бенька сегодня из-за Алёхи. А ведь если бы Алёха уселся на лошадь, они смогли бы гораздо дальше уйти! Это только его вина!

Алёха принял, как он посчитал, боевую стойку. Весьма вероятно, это будет первый и последний же героический поступок в его короткой и в общем-то скучной жизни. То есть здесь он умрёт героем, но с шансом очнуться у себя под автобусом. Риск, конечно, но зато обдуманный риск. И поэтому Алёха ждал, пока всадник с ним поравняется.

Невысокий, хлипкий какой-то, но точно один. С этим хлюпиком Алёха, возможно, и справится, если под копытами дуба не даст. Он бросился наперерез, намереваясь схватить лошадь за верёвки или как там они назывались, но точно придавали ей ускорение и направление.

Всадник, однако, Алёху заметил, и лошадь истерически заржала и встала на задние ноги. Алёха остался торчать как придурок – с вытянутыми руками и зверским лицом.

– С дороги! – завопил на него всадник, и Алёха от неожиданности весь запал растерял. Ещё один мелкий пацан?

Тьфу ты. Какой-то местный мажор развлекается, а они дали деру. И где теперь Беньку искать?

Лошадь всадника была недовольна. Была она крупная, красивая, не то что тот мерин, которого сегодня весь день гонял Бенька, и постоянно порывалась опять встать на задние ноги. Алёху эта привычка у лошадей уже начинала откровенно бесить.

– С дороги! – ещё раз крикнул всадник, хотя Алёха ему не мешал. – Ты что, глухой?

– Нет, – ответил Алёха. – Да проезжай.

Всадник остановил лошадь и высокомерно хмыкнул. «А мне везёт на местных аристократов», – мрачно подумал Алёха. Помереть он пока не помрёт, но вот хлыстом отходить вполне могут…

– Ты здесь никого не видел? – спросил всадник. Да, совсем мальчишка, хотя, конечно, постарше Беньки. Наверное, лет пятнадцати.

– Нет, никого, – соврал Алёха. – Ночь же. – И зачем-то добавил: – Ваша милость.

Всадник опять хмыкнул.

– А до этого? Дворянина средних лет, седого, и с ним ещё мальчика?

Алёха сделал вид, что задумался.

– Дворянина не видел, ваша милость. И мальчика тоже. Ну, мальчики такие, которые вот… деревенские, были.

Всадник махнул рукой.

– Дай воды, – попросил он. – Вода есть у тебя?

– Вода есть, – Алёха оглянулся. Да, Бенька ускакал без еды и воды… Дела. – Сейчас принесу, ваша милость.

«По крайней мере, с ролью слуги я неплохо сжился», – поддел сам себя Алёха. Пошёл к мешкам, нашёл там странного вида бурдюк с водой, принёс всаднику. Тот коротким кивком поблагодарил, взял бурдюк, начал пить.

«Как присосался», – с неприязнью подумал Алёха. Всадник ему не нравился. Ну, понятно, кого он ищет. Но ведь сам мальчишка совсем. Может, у них тут… так принято? Чтобы если убивать пацанов, то такими же пацанами?

Всадник отдал Алёхе бурдюк, полез в карман, кинул монетку. Алёха её даже поймал. Вроде арг, хотя, может, и нет, но за воду все равно как-то много.

– Ты один? – требовательно поинтересовался всадник. – Одет как слуга. Где хозяин твой, кто он?

И что ему в ответ на это сказать?

Соврать? Тоже выход. Но тогда – что именно?

– Нет моего хозяина, – ответил Алёха и поклонился. – Ваша милость.

– Что значит – нет? Тебе вольную дали?

Ого… То ли Алёха не смог сдержать своего удивления, то ли просто невовремя выплыли знания. Нет чтобы вот так на экзамене! Вольная – значит, он что – крепостной?

– Э, – невпопад ответил он. Всадника это, конечно же, не устроило.

– Кому ты служишь? – продолжал он допытываться. – Назови имя.

Ну, это было легко сказать. Хотя если сошло бы что-то вроде «Иван Иваныч» или «Петр Петрович»… но вряд ли.

– Убит мой хозяин, – со вздохом сказал он. – Граф Авиелло.

– Что? – отрывисто выдохнул всадник. – Что ты сказал?

Алёха и сам не очень-то понял. Но назвать Матиша или барона – практически сразу подставиться. Матиш все же был жив, а барон – фигура, слишком привязанная к Беньке. Граф тоже был как-то с ним связан… ах да, отец Беньки был у того господином… или кто он там для пажа, но граф, по крайней мере, мертв, это раз, два – слуга за хозяина не в ответе.

Наверное.

За покойника точно должен быть не в ответе, иначе Алёхе самому просто не жить.

Всадник выпрямился, сделал тот же самый жест, что и Амарек сегодня – сложил на груди крест-накрест руки, что-то пробормотал, потом посмотрел на Алёху.

– Откуда ты знаешь?

– Драка была, – пожал плечами Алёха.

– Какая? Где?

Всадник заволновался. По-настоящему, даже голос у него задрожал.

– Да не молчи ты, вот дурной! Откуда он взял тебя только такого!

– Дурной я, как есть, ваша милость, – охотно подтвердил Алёха. – Ну, драка была. А я в конюшне спал. Ну вот, а как драка закончилась, я и уехал. А что мне делать, ваша милость, раз графа убили? Ну вот я и уехал.

Со стороны он должен был выглядеть как раз в такой степени дурачком, чтобы от него немедленно отвязались.

– А кто ещё был? – спросил всадник. – Мужчина?

– Много мужчин было, ваша милость. Только я никого не знаю. Мне никто не сказал ничего. Я же вон, дурной и это, на голову скверный… слабый… скорбный, – вспомнил он. – Меня кухарка ударила, потому что я рукам волю давал.

Выражения из книг полезли сами собой, но были кстати. Всадник опять вздохнул, опять махнул рукой.

– Ладно, скорбный головой. Иди себе.