Игра с нулевой суммой

«Граф ещё отцу служил, пажом у него начинал, отец их с Орнели, дочерью барона, даже обручил…» Ладно, Алёха тогда ещё отмахнулся от этих жениховств. Но дальше Бенька сказал что-то очень уж странное. Странное, а Алёха даже не обратил на это внимания!

«Орнели очень расстроится, потому что они с графом с детства друг друга знали».

С графом.

Орнели очень расстроится из-за графа.

Из-за графа.

Не из-за отца.

Он не хотел это спрашивать, он вообще собрался промолчать. Потому что – куда было приставать с такими вопросами, когда у них, как минимум, есть один нож. И эта мелкая дрянь неплохо с ним управляется.

А ещё она умеет перемещать предметы и…

В общем, Алёхе и так и так был конец. Но язык, очевидно, был его заклятым врагом.

– Кто вы оба такие? – хрипло проговорил Алёха. – Кто вы на самом деле такие и что вы затеяли?

Часть 3. Ученик колдуна. Глава семнадцатая

Орнели и Бенька переглянулись. И, несмотря на столь наглый выпад со стороны какого-то слуги, остались вполне спокойными, хотя Алёха уже приготовился к паре плюх.

– Он головой… – начал объяснять Бенька, и Орнели махнула рукой:

– Да, я даже не знаю, сможет ли маг-врачеватель…

Но они оба смутились. Не того, что Алёха – дурак, а чего-то другого. Особенно Бенька.

– Орнели мой друг, – пояснил он, глядя куда-то в сторону. – Она просто ищет отца.

– Который умер, да? – тут же поймал волну Алёха. – Как-то странно, что, она об отце вообще не должна беспокоиться?

Орнели дёрнула плечами. Могло показаться – от холода, но нет, Алёха теперь понимал: что-то тут нечисто.

– Она… – опять принялся за своё Бенька, но Алёха его бесцеремоннейшим образом перебил:

– То-то ты сам мне сказал, что она из-за графа расстроится, а из-за отца, значит, нет?

Алёху несло, и по напрягшимся Беньке и Орнели он видел, что очень напрасно. Поодиночке он бы ещё мог с ними справиться, но учитывая, что эта мерзавка владеет Великой Силой… или чем? Бесперспективно. И главное, в лесу его никто никогда не найдёт. Хотя если вспомнить, кто тут водится – может, и к лучшему.

– Откуда ты это знал?

– Когда я тебе сказал?

Алёха переводил взгляд с одного на другую. Раздумывал, кому отвечать, и прикидывал, с чьей стороны опасности больше. Но давать задний ход все равно было поздно, и он вздохнул.

– Когда ты мне рассказывал про Онариша.

И вот тут Алёха был удивлён. Но не то чтобы очень – сил у него уже ни на что не осталось. Потому что Орнели только снова махнула рукой и на упоминание имени Онариша почти не среагировала – не так, как Амарек. Просто поморщилась и сказала:

– Я скорблю по графу. Мы с детства были друзьями, но я и так знала, что с ним что-то случилось.

– А чего удивилась тогда? – буркнул Алёха. – Когда я тебе про это сказал?

– Потому что я знаю… чувствую, но точно не знаю. Могу ошибиться. Все могут ошибиться, кроме Всевидящей Матери, – Орнели при этих словах быстро сложила руки в молитвенном жесте. – Иногда… в общем, неважно, – она еще раз поморщилась. Алёхе в темноте было плохо видно её лицо, но ему казалось, на нем написана досада – знать бы ещё, почему. – И про отца только знаю, что жив. Но где он… не вижу.

– А если получше посмотришь? – наивно спросил Бенька, подёргав её за рукав. – Как хорошо, что ты нас нашла…

Орнели засмеялась и вдруг, наклонившись, прижала его к груди.

– Не могу, Бенард. Я вижу боль… страх… – она улыбнулась, но снова с каким-то странным выражением. – Наверное, это знак Всевидящей Матери. Мой отец ничего не боится.

– Хватит уже, – попросил утомлённый Алёха. – У меня от ваших загадок совсем крыша едет… и без того скорбная, – поддел он. – Бенька, то есть – тьфу, Бенард, а ты откуда знал, что барон жив? Ну, ты сказал же?..

Орнели нахмурилась, а Бенька отстранился, посмотрел мрачно на Алёху, словно говоря – предатель, потом просительно заглянул в глаза Орнели.

– Проклянёшь?

– Нет, что ты, – осторожно сказала она, но тоже слегка отодвинулась.

Бенька очень неохотно полез за шиворот, вынул свой медальон – тот самый, который рассматривал в доме Амарека. Алёха сунулся вперёд, все равно ему ничего не было видно, а Орнели отшатнулась:

– Убери!

Бенька прижал руку с медальоном к груди, но прятать не стал, только зыркнул на Алёху. Алёха же, который вообще перестал понимать, что происходит, на коленях подполз к ним поближе. Орнели, все ещё сидевшая с видом оскорблённой невинности, недовольно проговорила:

– Тьма и нечисть в твоей руке. Колдовская нечисть, да помилуют нас Всевидящие. Где ты это взял?

– Твой отец мне сам дал, – набычился Бенька.

Алёха прекратил делать попытки въехать и просто сидел и слушал.

– Как он мог тебе это дать? – возмутилась Орнели. – Он ведь мне обещал!

– Потому что… потому что я сам попросил у него, вот! – совсем как ребёнок – да он и был ребёнком, даром что иногда казалось, что нет – завопил Бенька. – Я боялся, мне было страшно!

– Нельзя такое в твои руки давать! Прогневаешь…

– Зато я знаю, что он живой!

– Я все равно бы тебя нашла!

– А-а-а! – подал голос Алёха. Потому что ему показалось, что если до того он был не слишком скорбен умом, то послушает это ещё – и точно спятит. – Да что там у вас такое?

Бенька, почувствовав, что Алёха ему скорее поддержка, чем противник, с готовностью открыл медальон и показал, что там. Да ничего особенного. Наверное, подумал Алёха. Подумаешь, какой-то камешек жёлтым неярко светится.

– Камень Сердца, – Бенька облизал губы. – Барон дал. Пока Камень жив, и барон жив. Или наоборот? – он задумался. – Так что когда ты сказал, что он умер, я уже знал – ты ошибаешься.

Алёха перевёл дух.

– Хорошая же штука, – оценил он. – Удобная. И что в ней такого, зачем так орать?

Орнели посмотрела на них обоих – и на Алёху, и на Беньку – как на преступников.

– Отец мне обещал, – повторила она с нажимом. – Что он больше не будет.

– Не будет – что?..

Бенька выпрямился. Задрал голову, поднял руку – правую, в левой был зажат медальон. Ну и жесты у него были, только фронтом командовать. Интересно, он с рождения такой или выучили?

– Барон верил Онаришу, – отчеканил он и посмотрел при этом на Орнели. – Да, я знаю, что тебе это не нравится.