Игра с огнем (сборник)

– Ты говоришь так, словно сегодня что-то закончится. Сегодня все только начинается. И мы начнем с победы.

Все только начинается. Они прошли в дверь, ведущую на сцену, и Лоренцо позволил себе представить будущее с Лаурой. Другие вечера, когда они будут входить в концертные залы со своими инструментами. Лаура и Лоренцо выступают в Риме! В Париже! В Лондоне! Он воображал, какой она станет со временем. Ее волосы посеребрит седина, ее лицо повзрослеет, но всегда, всегда будет прекрасным. Разве можно мечтать о более идеальном будущем, чем то, в котором они снова и снова будут переживать это мгновение – вместе выходить на сцену?

Они прошли на звуки настраиваемых инструментов в артистическое фойе, где уже собрались другие конкурсанты. Внезапно все бросили настройку и уставились на них.

Лаура сняла бархатную накидку и открыла футляр виолончели. Не обращая внимания на взгляды и зловещую тишину, она несколькими резвыми движениями наканифолила смычок и села на стул, чтобы настроить инструмент. Она даже не подняла глаз, когда строго одетый человек быстро пересек комнату и подошел к ней.

– Синьорина Бальбони, позвольте вас на несколько слов? – пробормотал он.

– Лучше позднее, синьор Альфьери, – сказала она. – Сейчас мне с моим скрипачом нужно подготовиться.

– К сожалению, у нас возникли… осложнения.

– Осложнения?

Человек демонстративно избегал смотреть на Лоренцо.

– Если бы мы могли поговорить приватно…

– Говорите со мной прямо здесь.

– У меня нет ни малейшего желания устраивать неприятную сцену. Вам наверняка известно о последних политических изменениях. В конкурсе могут участвовать музыканты только итальянской национальности. – Он скользнул взглядом по Лоренцо. – Ваша заявка на участие отклонена.

– Но наши имена есть в программе. – Она вытащила листок бумаги из футляра виолончели. – О нашем участии было объявлено месяц назад. Вот наши имена. Мы выступаем вторыми.

– Программа изменилась. Вопрос закрыт.

Он развернулся и пошел прочь.

– Нет, не закрыт, – громко крикнула ему вслед Лаура – все ее услышали.

Конкурсанты смотрели, как она поставила виолончель и последовала за человеком.

– Вы не назвали мне ни одной причины, по которой мы не можем участвовать в конкурсе.

– Я назвал вам причину.

– Нелепая причина.

– Таково решение комитета.

– Что? Вашего комитета баранов? – Лаура звонко рассмеялась. – Мы будем выступать вторыми, синьор Альфьери. У нас есть все права. А теперь, если вы нас извините, мы с моим скрипачом должны подготовиться.

Она развернулась и пошла назад к Лоренцо. Нет, она не шла – маршировала, устремив взгляд перед собой, высоко подняв плечи. Ее глаза сверкали, как бриллианты, щеки раскраснелись, словно в горячке. Музыканты расступались перед ней, не желая испытать на себе столкновение с мощью девушки.

– Давай настраивать инструменты, – скомандовала она.

– Лаура, это может грозить тебе неприятностями, – сказал Лоренцо.

– Ты хочешь играть или нет?

Она бросила ему вызов – девушка, которая не знала страха. Думала она о последствиях или же была настолько исполнена решимости победить, что риск не имел значения? Опасно или нет, он будет рядом с ней. Вместе они должны быть бесстрашны.

Лоренцо расстегнул футляр и извлек из него Ла Дианору, поднес скрипку к подбородку, и когда почувствовал дерево кожей, нервы его успокоились. Ла Дианора никогда не подводила его; играй на ней хорошо, и она будет петь. В гулком артистическом фойе голос ее зазвучал так тепло и сочно, что к Лоренцо повернулись другие музыканты.

– Пирелли и Гайда! – выкрикнул синьор Альфьери. – Вы первые. На сцену.

Все смолкли, а первая пара конкурсантов взяла инструменты и поспешила вверх по лестнице.

Лоренцо, обнимая Ла Дианору, воспринимал тепло дерева, как тепло человеческой плоти. Он посмотрел на Лауру, но ту полностью захватил звук приветственных аплодисментов сверху. Потом раздались первые тихие звуки виолончели, голос которой эхом разнесся по деревянной сцене. Лаура внимательно слушала музыку, устремив взгляд вверх, ее губы скривились в улыбке, когда прозвучала явно фальшивая нота. Она жаждала победы не меньше, чем он. Судя по неуверенной игре первого дуэта, они с Лаурой не могут проиграть. Лоренцо постучал пальцами по грифу – ему не терпелось выйти на сцену.

Первая пара закончила играть, и до них снова донеслись аплодисменты.

– Мы следующие. Идем, – сказала Лаура.

– Стойте! – прокричал синьор Альфьери, когда они направились к лестнице. – Вам туда нельзя! Вас нет в программе!

– Не обращай на него внимания, – велела Лаура.

– Синьорина Бальбони, я требую, чтобы вы немедленно остановились!

Первый дуэт уже был за кулисами. Лаура и Лоренцо прошли мимо них и оказались на сцене в ярком свете прожекторов. Лоренцо ослепило, он даже не видел зала, только слышал отдельные хлопки, которые быстро смолкли, и они с Лаурой остались стоять в тишине под светом прожекторов. Никто из организаторов не представил их. Никто не назвал их имен.

Лаура подошла к стулу для виолончелиста, ее высокие каблучки процокали по деревянной сцене, она села, сдвинув стул, ножки которого шумно проскрежетали по полу, быстро поправила подол платья, вставила шпиль виолончели в державку. Подняв смычок, она посмотрела на Лоренцо и улыбнулась.

Он забыл, что на них глядят сотни людей. Сейчас он видел только Лауру, а она – только его.

Лоренцо поднимал смычок, не отрывая от нее глаз, и она тоже смотрела на него. Они так хорошо чувствовали друг друга, им не потребовалось ни слова, ни кивка, чтобы дать счет. Они чутьем музыканта знали точное мгновение, когда их смычки одновременно коснутся струн. Этот мир принадлежал им, и только им, прожектора были их солнцем, они говорили на языке соль мажор, их ноты звучали в такой поразительной гармонии, что казалось, будто и сердца их бьются в унисон. Смычки извлекли из инструментов последнюю ноту, но музыканты не оторвали друг от друга взгляда, даже когда звук замер и наступила тишина.

Раздались одинокие хлопки. Потом к ним добавились другие, и еще, и еще, а потом разразился легко узнаваемый громкий голос профессора Бальбони: «Браво! Браво!»

Они, смеясь, обнялись в свете софитов, головы у них кружились от безупречного выступления. Они все еще смеялись, спускаясь со своими инструментами по лестнице, успех опьянил их, и они даже не обратили внимания на тишину, царившую в артистическом фойе, где ожидали своей очереди другие конкурсанты.

– Синьорина Бальбони. – Перед ними появился синьор Альфьери с побелевшим от ярости лицом. – Вы с вашим напарником должны немедленно покинуть здание.

– Почему? – спросила Лаура.

– Таково категорическое требование комитета.

– Но еще не названы победители.

– Вы не являетесь официальными участниками. Вы не можете победить.

– Вы только что слышали наше выступление, – сказал Лоренцо. – Его все слышали. Не станете же вы делать вид, будто его не было.

– Официально его не было. – Альфьери сунул лист бумаги в лицо Лоренцо. – Здесь новые правила, вчера их утвердил комитет. После сентябрьского декрета ваши соплеменники не могут поступать ни в этот, ни в какой-либо другой колледж. Поскольку конкурс спонсируется Ка-Фоскари, ваше участие в нем запрещено.