Игра в безумие. Прощай, сестра. Изверг

Потом Клинг разогнал игроков в кости в одном из подъездов, выслушал бесконечную жалобу хозяина магазина, который утверждал, что восемнадцатилетний парень стянул у него рулон синей чесучи, предупредил хозяина одного из баров, что заберет у него лицензию, если еще раз увидит, как по его бару шляются проститутки, по соседству выпил кофе с знакомым полицейским, потом вернулся в участок и переоделся в штатское.

Едва выйдя на улицу, тут же позвонил Клер. На четвертом звонке она сняла трубку.

— Кто это? — сердито спросила она. — Черт, но вы меня вытащили из-под душа. С меня так и льет.

— Простите, — ответил Клинг.

— Это вы, Клинг? — узнала она по голосу.

— Да.

— Я хотела вам позвонить, но не знала куда. Я кое-что вспомнила, может быть, Это вам поможет.

— О чем?

— В тот вечер, когда я шла с Дженни на станцию, она мне кое-что сказала.

— Что?

— Упомянула, что ей предстоит добираться полчаса. Это что-нибудь значит?

— Возможно. Спасибо. — Он промолчал. — Я подумал…

— Да?..

— Насчет… насчет ужина… Я думал, может быть…

— Послушайте, Клинг, — перебила она его, — я надеюсь, вы не намереваетесь пригласить меня на ужин?

— Нет, я правда хочу, — настаивал он.

— Я самая заурядная женщина на свете, серьезно. Вы умрете от скуки.

— Можно попробовать.

— Не портите себе жизнь. Лучше на те деньги, которые хотите потратить на меня, купите маме подарок.

— Я купил его на прошлой неделе.

— Купите еще один.

— Кроме того, я и сам бы хотел немного кутнуть.

Клер рассмеялась.

— Ну, видите, теперь это звучит чуть привлекательнее.

— Серьезно, Клер…

— Серьезно, Клинг, лучше не надо. Я скучная, нудная, со мной вы не получите никакого удовольствия.

— Я уже сейчас его испытываю.

— Это все только слова.

— Слушайте, а вы не страдаете комплексом неполноценности или чем-то подобным?

— Нет, доктор, комплексом неполноценности я не страдаю, — ответила она, — я просто неполноценная и есть.

Клинг засмеялся, она спросила:

— Что, вспомнили этот анекдот?

— Нет, не вспомнил, но все равно здорово. Так как насчет совместного ужина?

— Для чего?

— Вы мне нравитесь.

— В этом городе миллион других девушек.

— И даже намного больше.

— Клинг…

— Берт.

— Берт, к сожалению, со мной у вас ничего не выйдет.

— Я еще не сказал, чего я хочу.

— Что бы вы ни хотели, на меня не рассчитывайте.

— Клер, давайте рискнем. Разрешите мне пригласить вас на ужин, пусть даже это будет самый неудачный вечер в моей жизни. Мне приходилось рисковать и большим. На войне я время от времени рисковал и жизнью.

— Вы воевали? — спросила она.

— Да.

В голосе ее вдруг проснулся интерес.

— В Корее?

— Да.

В трубке все стихло.

— Клер?

— Да, я слушаю.

— Что случилось?

— Ничего.

— Опустите, пожалуйста, еще пять центов за следующие три минуты, — произнес автомат.

— А, ч-черт, минутку, — он полез в карман и бросил монетку в щель. — Клер?

— Вот, вы уже тратите на меня деньги, — отозвалась она.

— Ничего, денег хватит. Так как мы договоримся? Я заеду за вами вечером где-нибудь в половине седьмого?

— Нет, сегодня вечером это исключено.

— А завтра?

— Завтра у меня допоздна занятия. Часов до семи.

— Так я подожду перед колледжем.

— Но у меня не будет времени переодеться.

— Пойдете со мной в том, что будет на вас.

— Обычно я хожу на занятия в туфлях на низком каблуке и в старом растянутом свитере.

— Изумительно, — восхищенно сказал он.

— Хотя, впрочем, думаю, я могла бы надеть платье и туфли на каблуках. Наших оборванцев в колледже это бы шокировало. Но могло бы и послужить примером.

— Значит, в семь?

— Договорились, — ответила она.

— Тогда до свидания.

— До свидания.

— До сви… — улыбаясь, он повесил трубку. Опомнился, уже выходя из кабины. Полез в карман и обнаружил, что мелочи больше нет. Пришлось зайти в кондитерскую лавочку, хозяин которой был занят продажей малиновых леденцов по два цента штука. Пока раздобыл мелочь, прошло минут пять. Торопливо набрал номер.

— Алло?

— Клер, это снова я.

— Знаете, вы меня опять вытащили из-под душа.

— Господи, мне ужасно жаль, что вы не сказали, у какого колледжа мы встретимся.

— Ох! — Клер умолкла. — Точно, не сказала. Возле женского университета. Знаете, где это?

— Да.

— Отлично. Приходите в Ридли Холл. Там найдете редакцию нашего факультетского журнала. Он называется «Ридлевский вестник». Там я переодеваюсь. И берегитесь всех этих дерзких женщин.

— Я буду там минута в минуту.

— А я воспользуюсь своей женской привилегией и опоздаю на десять минут.

— Я подожду.

— Ладно. Но теперь вы меня извините, на ковре подо мной уже целая лужа.

— Простите, тогда уж лучше идите мыться.

— Вы так это сказали, словно думаете, что я грязная.

— Если хотите поговорить, я в вашем распоряжении на всю ночь.

— Лучше уж я домоюсь. До свидания, мучение.

— До свидания, Клер.

— Вы упрямы и сознаете это, правда?

Клинг сглотнул.

— Упрямый? Что вы имеете в виду? — спросил он.

— Ах! — вздохнула Клер. — До свидания, — и повесила трубку.

Добрых три минуты он стоял в будке и глупо улыбался. Наконец в стекло забарабанила упитанная дама и заорала:

— Молодой человек, это телефонная будка, а не гостиница!

Клинг распахнул двери.

— Очень жаль, — сказал он, — а я только что заказал у портье ужин в номер.

Женщина заморгала, лицо ее вытянулось от удивления, а потом она ввалилась в будку и демонстративно хлопнула дверью.

В тот вечер в десятом часу Клинг вышел из подъезда на Петерсон-авеню. Немного постоял на перроне, глядя на огни большого города, которые весело мерцали в свежем осеннем воздухе. В том году осень не хотела уходить. Не хотела уступить место зиме. Упрямо («Упрямый? Что вы имеете в виду?» — мелькнуло у него в голове, и он снова улыбнулся) держалась, вспоминая о лете, и люди тоже заразились у нее этой жаждой жизни, это было видно по выражению лиц тех, кто шел по улицам.