Игра в дурака

— Это уже не имеет значения, — сказал Гена. — Мы знаем, где вас, Валерий Аркадьевич, держали. На бывших складах совхоза «Овощевод», там теперь работает производственный участок фирмы «Фортуна».

— «Фортуна»? Это кто такие?! — Сокольников аж со стула привстал.

— А никто. Если не считать начальника этого участка. Судя по всему, только он да те двое парней знали о вашем существовании. Потому что держали вас в домике, который на отшибе, к тому же огражденном. Туда персонал не ходит, а вас на улицу тоже не выпускали. И выпроводили они вас сегодня только потому, что вчера вот она, — Гена кивнул в сторону Варвары, — к ним заявилась. Под видом журналистки, которая вынюхивает, не знает ли кто, что случилось на дороге с машиной Козлинского.

— При чем здесь Козлинский?! — буквально взревел Валерий Аркадьевич.

— А вы ничего не знаете?

— Понятия не имею! И знать про него ничего не хочу!

— Напрасно, — никак не отреагировал на выплеск эмоции Гена. — Козлинский погиб. В автокатастрофе. Причем косвенно в этом повинны вы.

— Я?! — обомлел Сокольников.

— Гнусные выдумки… — прошипел Бреусов.

— Вы отдаете себе отчет? — тут же примкнул к соратникам Шелест.

— Отдаю, — холодно подтвердил Кирпичников. — Именно Козлинский подсказал нам, где вас, Валерий Аркадьевич, искать следует. Вы напрасно думаете, что после того вашего разговора Козлинский кинулся опрометью прочь. Он, вероятно, задержался и потому видел, как вас в машину заталкивали. И номер машины запомнил, потому что ваши похитители, когда поехали, фары включили. И кому принадлежит номер, тоже выяснил. Похоже, машина числилась за «Фортуной», тут ребята бдительность потеряли. И уж не знаю как, но место, где вас держали, Козлинский определил. По крайней мере, он так думал. Но до поры до времени помалкивал, хотя и знал, что вас разыскивают. А между тем за несколько дней до вас пропал журналист Желтухин. Вы наверняка внимания на его отсутствие не обратили.

— Журналисты — это забота Виталия, — отрезал Сокольников.

— Ну конечно, Желтухин, который с вами плотно работал, по вашим масштабам мелочь…

— У нас разделение обязанностей, — внес свою коррективу Бреусов.

— И с вашим разделением вы тоже на поиски журналиста не бросились. Собственное лицо пытались сохранить.

Виталий вознамерился было что-то сказать, но промолчал, лишь губы скривил. Зато опомнился Сокольников.

— Журналист нашелся?

— Целый и невредимый, — быстро проговорил Виталий.

Гена развивать щекотливую для Бреусова тему не собирался, но у Сокольникова такого уговора не было, однако же любопытство возникло — применительно, разумеется, к себе родимому. Он не стал спрашивать, что случилось с Севой, он спросил о другом:

— Какое отношение Желтухин имеет ко мне?

— По большому счету, никакого. Но это мы теперь знаем. А прежде…

— И почему, в конце концов, молчал Козлинский? — недослушал Сокольников.

— Почему — нас не касается. Как вы там свои предвыборные войны ведете, не наше дело. Для нас гораздо важнее, почему вдруг Козлинский решил выйти на ваш след. И этому есть объяснение. Оно как раз и связано с журналистом. Уже после исчезновения Желтухина в «Городскую газету» принесли статью, написанную все тем же Желтухиным. Не буду вам подробности рассказывать, но только мы узнали, что статью принесли из штаба Козлинского, куда, как выяснилось гораздо позже, ее доставил неизвестный человек. У Погребецкого состоялся с Григорием Акимовичем крупный разговор. К сожалению, разговор до конца довести ему не удалось, — Гена сурово покосился в мою сторону, — иначе человек был бы жив, а вы, Валерий Аркадьевич, давно уже дома пироги ели.

— Значит, вы тоже виноваты? — не удержался от реплики Бреусов, но Гена его слова напрочь проигнорировал.

— Козлинский решил, дескать, ему специально статью подкинули, чтобы обвинить в похищении журналиста. А еще он решил, что Желтухина и вас похитили одни и те же люди, и задумал с этим самостоятельно разобраться.

— Тоже мне, Джеймс Бонд. — На лице Шелеста в мгновение отразилось все, что он думал о своем недавнем сопернике.

— Может, Козлинский в вашем понимании никто, ничто и звать его никак, — произнес Гена, — однако он не был трусом и обладал гораздо большей информацией, чем все вы думали. И мы тоже. Прежде чем отправиться в «Овощевод», он позвонил одному человеку, предупредил, что едет за Сокольниковым, и предложил, полагаю, какую-то сделку. К примеру, пообещал, что не станет раздувать скандал в обмен на полную реабилитацию с журналистом. Или что-то для себя конкретное потребовал… В общем, этого я не знаю. Но скорее всего, тот человек послал его куда подальше, однако Козлинский отправился в «Овощевод», где у ворот его встретил предупрежденный охранник, один из тех двух парней, и выпроводил вон. Если бы Козлинский был чуть менее самонадеянным, он не стал бы угрожать, что немедленно отправится к хорошо известному в узких кругах Савелию Ильичу Лузганову и обо всем его проинформирует. Но он об этом совершенно точно сказал.

— Кто такой Лузганов? — перебил Шелест.

— Мы просто не входим в тот узкий круг, который его хорошо знает, — вставил Бреусов.

— Я слышал об этом человеке, — помрачнел Сокольников. — Это очень опасный человек. Ему платят огромные деньги за то, что он все обо всем узнает.

— Совершенно верно, — подтвердил Гена. — Именно к нему отправился Козлинский, договорившись о встрече заранее, своего рода предусмотрительно подстраховался. Охранник же позвонил хозяину и обо всем доложил, получив строгое указание во что бы то ни стало Козлинского остановить. Возможно, хозяин все же решил вступить в переговоры, но это в данном случае не очень важно. Важно другое. Хозяин знал, кто такой Лузганов и где он живет. Охранник же знал короткую дорогу к поселку «Прибрежный» и отправился наперерез. А дальше, по всей видимости, было так. Охранник поставил свою машину на дороге к «Прибрежному», у развилки, на встречной полосе, чтобы Козлинский не попытался проскочить. Поскольку погода была отвратительная, он включил фары дальнего света. Вот на эти фары и напоролся Козлинский, вылетевший из-за поворота на большой скорости, — видать, опасался погони. Козлинский к лихачеству был непривычный, плюс плохая видимость, плюс дождь, плюс наверняка сильно нервничал… Иными словами, неожиданно обнаружив впереди горящие фары, он резко затормозил, его занесло, и машина рухнула в овраг. Никто машину не сталкивал, никто не убивал Козлинского, но это если в буквальном смысле слова. А косвенно виновные есть. И это отнюдь не только охранник.

По идее, Сокольников должен был спросить: кто же? Но он спросил:

— Как вы меня нашли?

— Вычислили. Именно благодаря автокатастрофе и вычислили. Если захотите знать детали, узнаете позже, но в данном случае это просто детали. Итог же наших вычислений — короткая дорога, которую мы нашли и которая привела нас через «Прибрежный» к «Овощеводу». Где вас и держали.

— Это все слова, — хмыкнул Бреусов. — Мне, конечно, что, деньги вам обещал заплатить не я. — Он выразительно посмотрел на Шелеста. — Но доказательства-то где? Даже если мы все поедем к этим складам, я сильно сомневаюсь, что…

Гена не дал ему договорить.

— Сомневаться можете сколько угодно. Мы вчера там были.

— И обнаружили Валерия Аркадьевича? — Шелест, конечно, тоже сомневался.

— Варвара приехала туда под видом журналистки, встретилась с начальником производства Буравченко и заявила, что ее газета проводит собственное расследование гибели Козлинского. Да к тому же сообщила, что у газеты есть предположение о взаимосвязи между гибелью Козлинского и исчезновением Сокольникова. Этот начальник прекрасно знал, как погиб Козлинский, и его сильно напугало упоминание фамилии Сокольникова. Он быстро сообразил, что дело пахнет жареным. А, кстати, догадываетесь, почему мы отправили туда именно Варвару? Да потому, что ее ни с кем не спутаешь. И стоило Буравченко позвонить хозяину и описать ее внешность, как тот сразу понял, кто на самом деле в гости пожаловал.

— Это, значит, они меня от испуга выпустили?! — возмутился Сокольников.

— Совершенно верно.

— Какого черта только сегодня?!

— Если бы это произошло вчера, слишком очевидной была бы связь между визитом Варвары и вашим освобождением. Хотя это уже не имело большого значения, если не считать, что нам самим такая временная пауза была очень кстати. Мы свели концы с концами.

— А откуда этот, как вы его назвали, хозяин знал про вашу Варвару? — задал вполне разумный вопрос Шелест.

— Он знал, как она выглядит и где она работает.

— Это кто-то из наших конкурентов, — угрожающе произнес Сокольников.

— Ошибаетесь. Это ваш ближайший помощник Виталий Сергеевич Бреусов.

Глава 26. Варвара

Ну и рожи у них стали! Только Катерина сохранила лицо, правда, несколько полоумное.

Папаша побагровел, и у него аж очки на носу вздыбились.

Кандидат в мэры, наоборот, побелел и чуть не уронил подбородок на колени.

А великий политтехнолог вдруг весь в спираль закрутился, глаза у него в одну сторону уползли, а рот в другую.

В общем, еще та картинка получилась! Жаль, не сфотографировали.

Виталий обычно принимает позу дохлой лианы и говорит сквозь губу, а тут забегал по кабинету и завопил дурниной. Причем голос у него сразу стал тонким и визгливым. В этом визге слов разобрать было совершенно невозможно за исключением матерных. Понятно, наше с Катериной присутствие в расчет не принималось.