Игра в имитацию

Аддамс вовремя прикусывает язык, чтобы сдержать рвущуюся наружу резкость — ядовитая фраза категорически не вяжется с образом наивной безмозглой идиотки, который она так отчаянно пытается изобразить.

Она часто-часто моргает, бросив на Торпа короткий взгляд из-под пушистых трепещущих ресниц. Большинство представителей мужского пола склонны тешить собственное эго мнимым рыцарством. И хотя обычно Уэнсдэй считает ниже своего достоинства прибегать к подобному методу, отрицать его эффективность глупо.

Особенно, когда живой тому пример делит с ней комнату в общежитии — Синклер успешно сдала вступительные экзамены в Гарвард во многом благодаря тому, что надела блузку с декольте глубже Марианской впадины.

— И что прикажете с вами делать? — Ксавье вздыхает и прислоняется к дверному косяку, скрестив руки на груди. Но наживка успешно проглочена. Он явно колеблется и изображает сурового преподавателя скорее по инерции. — Мисс Аддамс, вы же понимаете, что подобная выходка грозит строгим выговором вплоть до исключения?

— Профессор Торп, — в тон ему отзывается Уэнсдэй, с вызовом вскинув голову. Наигранное смущение испаряется без следа, но ей уже наплевать. Настало время достать козырь из рукава. — Вы же понимаете, что если меня исключат, я не стану молчать о нашем с вами незначительном инциденте?

Она выделяет последнюю фразу особенно ядовитой интонацией — и с мстительным удовлетворением отмечает, что он шумно втягивает воздух сквозь зубы.

Туше.

— Это уже шантаж, мисс Аддамс.

— Ничего личного, — Уэнсдэй захлопывает ячейку картотеки и решительно направляется к выходу. Миссия провалена, но это не страшно. Она непременно вернётся сюда завтра — и желательно поздней ночью, чтобы минимизировать риск быть обнаруженной. — До встречи на лекции, профессор.

Но в ту же секунду до её чуткого слуха доносится звук шагов из коридора. Мысленно чертыхнувшись, Аддамс резко оборачивается к закрытому окну — нескольких секунд должно хватить, чтобы его отпереть, но Торп внезапно опережает её намерения. В два широких шага он стремительно сокращает расстояние между ними и, крепко стиснув её руку повыше локтя, практически силком тащит Уэнсдэй к одному из высоких шкафов. Быстро распахивает дверцу, отпинывает в сторону хаотично разбросанные на дне бумаги и вталкивает её внутрь — а потом внезапно залезает следом.

Она возмущённо выдыхает, намереваясь спросить, какого черта он вытворяет, но широкая горячая ладонь зажимает ей рот.

В узком шкафу практически нет места для двоих — проклятый Торп буквально вжимает её в деревянную стенку своим телом. Ощущая чудовищный дискомфорт от такого бесцеремонного вторжения в личные границы, Аддамс пытается оттолкнуть его, но только усугубляет ситуацию. В кромешной темноте абсолютно ничего не видно — она неловко переминается с ноги на ногу, отчего проклятые бумаги начинают шуршать под подошвой ботфортов. Недовольно цокнув языком, Ксавье грубо протискивается коленом между её ног, блокируя все попытки пошевелиться.

— Не дёргайся, идиотка, — едва слышно шипит он, склонившись к уху Уэнсдэй и опаляя прохладную кожу обжигающе горячим дыханием.

Она намеревается укусить его за руку — желательно до крови — но уже в следующее мгновение неподвижно замирает на месте и невольно задерживает дыхание.

Слышится скрежет ключа в замочной скважине, а следом — неразборчивое бормотание охранника и скрип открываемой двери. Щёлкает выключатель, и в узкую щель между створками шкафа просачивается тоненький луч жёлтого электрического света. Шумно шаркая ботинками по полу, охранник проходит вглубь кабинета.

Oh merda.

Трижды. Нет, десятикратно.

Аддамс кажется, что её сердце стучит в грудной клетке так сильно, что тупоголовый амбал непременно услышит — но к огромному облегчению, этого не происходит.

Однако уходить чертов охранник почему-то не спешит. Даже наоборот. Спустя несколько секунд до её напряжённого слуха доносится звук, напоминающий скрип ножек отодвигаемого стула. Вероятнее всего, так и оно и есть.

Шаги стихают, зато раздаётся неприятный треск радиопомех, а через мгновение — оглушительно громкие музыкальные басы и омерзительный речитатив низкосортного рэпа.

Проклятье. Вместо того, чтобы исполнять свои прямые обязанности и заниматься обходом территории, скудоумный охранник решил скоротать время за прослушиванием жалкой пародии на музыку именно в этом злополучном кабинете. Именно в этот злополучный момент.

Лучше и вообразить нельзя.

Похоже, он тут надолго.

Как и они.

Воспользовавшись тем, что невыносимо громкие басы глушат все посторонние звуки, Уэнсдэй мстительно сильно впивается зубами в ладонь Ксавье. Тот шипит от боли и резко отдёргивает руку — крохотный луч света слегка разбавляет темноту шкафа, и она может различить гримасу злости, исказившую его черты. Аддамс победно усмехается. Хоть что-то приятное в этой абсурдной ситуации.

Торп крутит пальцем у виска, недвусмысленно выражая своё отношение к её выходке.

Она надменно поджимает губы и машинально старается отодвинуться подальше, но двигаться некуда.

Охранник переключает радио на другую волну, и вместо рэпа начинают звучать оглушительные басы инди-рока — не менее мучительная пытка для её музыкального слуха. Уэнсдэй тяжело вздыхает, скрестив руки на груди. Ксавье упирается ладонью в стенку шкафа непозволительно близко от её лица, практически касаясь пальцами распущенных иссиня-чёрных волос. Между ними расстояние всего несколько сантиметров, и она почти физически чувствует, как бьётся чужое сердце. Слышит учащённое дыхание и горьковато-древесный аромат его парфюма.

Непрошеная близость сбивает с толку, вызывая в голове поток бесполезных и дьявольски чувственных воспоминаний.

А секундой позже Аддамс вдруг чувствует, как сильная мужская ладонь ложится на её талию — ощущения притуплены плотной тканью шерстяного свитера, но прикосновение чертового профессора всё равно вызывает волну жара. Горячий импульс прокатывается по спине, останавливаясь между бедёр, где по-прежнему находится его колено.

Досадуя на себя за неуместную реакцию, Уэнсдэй впивается в его запястье ногтями и грубо отталкивает наглую руку. Торп неопределённо хмыкает в ответ, но подчиняться не спешит. Вместо этого он подаётся вперёд, уничтожая последние миллиметры расстояния.

Oh merda.

Она едва успевает упереться ладонями ему в грудь, чтобы не допустить катастрофы. Нет, грехопадение в шкафу архива с возможным похитителем — это уже чересчур.

Даже для неё. Наверное.

Но настырные мужские руки требовательно скользят вдоль талии к бёдрам. Проклятые кожаные шорты слишком короткие, и буквально спустя пару секунд ладони Ксавье опускаются ещё ниже, касаясь голой кожи.

Аддамс впивается в него своим коронным надменным взглядом — но он спокойно выдерживает прямой зрительный контакт, способный ввести в ступор большинство людей.