Игра в исцеление

До меня больше минуты доходило то, что последнюю фразу, воспроизведённую в моем сознание, я воспроизвела и в речи. От этого мне стало не по себе. Я не хотела начинать этот пустой и никому не нужный диалог, чтобы сразу показаться сумасшедшей, каковой меня и считает большая часть города. Чтобы оценить всю катастрофичность эпизода, я осторожно повернула голову в сторону парня. Мэтью сидел так же, как и до появления той мамаши, и продолжал вдыхать сигаретный дым. Я с облегчением вздохнула. Да, заинтересованности в нем, как во мне на уроках физики, но в тоже время он, пожалуй, первый, кто не считает меня помешанной. Даже собственный отец… Нет, лучше не думать об этом.

Я, не отрываясь, смотрела на Мэтью. Сколько можно курить? Легкие объявят тебе третью мировую, если так продолжится.

Да, он действительно красивый. Ресницы пышнее, чем у Кесси, да и губы ничего… Он, наверное, хороший спортсмен, раз может похвастаться такими мускулами. Интересно, чем он занимался? Баскетбол или футбол? Или, может, ему по душе плавание.

У него наверняка были опекуны, благодаря которым он не пошел ко дну. Каждому из нас порой нужен человек, который поможет сделать все взамен своих собственных интересов…

И в какой период моей жизни меня вдруг так сильно начали интересовать люди? Всегда. Да, до аварии с Кесси я много изучала и сопоставляла. Получился некий урок жизненной психологии. Я смотрела на поведение знакомых и незнакомых в различных ситуациях, анализировала их ошибки и противоречивое мнение, предполагала возможные последствия. У меня не было записей, в основном все держалось на жестком диске в голове, поэтому никто не мог упрекнуть меня в занятии не по годам. Возможно, в моем возрасте и вправду не стоит забивать себе голову таким, но благодаря людям, на которых я глазела каждый день, мне удалось узнать многие особенностей разных полов и возрастов. Я решила, как буду поступать в той или иной ситуации, пережитой наблюдаемыми, и скорее всего поэтому у меня до сих пор нет настоящих друзей.

После тех ужасных событий я забыла о своем увлечении. Мне не хватает Кесси, и прочие занятия, в которых принимала участие и она, стали невыносимыми без ее присутствия. Но только не с Мэтью, да и если поразмыслить, с еще двумя неудачниками. По сути, если бы не они, мне так и пришлось каждую неделю выносить пустые разговоры мисс Одли. Хуже того, что у всякого «лечения» есть финальная стадия, и, в конце концов, если мое состояние, по мнению врачей, не изменится, то даже страшно подумать о следующем этапе. Но разве это не абсурдно – быть благодарной подросткам с поломанной жизнью?

Несмотря на свою пламенную речь в голове, я пока не решилась сказать и пары слов вслух. На секунду мне показалось, что Мэтью, уже давно докурив сигарету и бросив ее остатки под ноги, ждет именно меня, но это была лишь эгоистичная секунда, которая вмиг закончилась. Говорить я решилась ради себя, но тут встает новый вопрос – о чем говорить? Так сразу рассказать об отце, который вчера плакал навзрыд, или о том, как он напивается, или о том, что Кесси непозволительно долго не отвечает мне, или о матери… Нет, это слишком. Есть вещи, которые тяжело произнести вслух, даже если ты сидишь один в пустой комнате, с заколоченными окнами и пуленепробиваемыми стенами. Эта непосильная боль передается через голос и зависает в воздухе настолько, что тебе самому в итоге становится трудно дышать. Конечный итог всегда один и тот же: ты начинаешь задыхаться от собственных мыслей и слов.

– Я подбородок разбила, – слова вылетели сами собой, но я решила, что это даже к лучшему. – Вот так просто взяла и.…упала. Точнее, поскользнулась и ударилась. Вообще-то я обычно редко падаю, у меня даже шрамов никаких нет. Этот, похоже, будет первым. Так странно, что наша жизнь сведена к минимуму, но нам и этого мало – люди пытаются еще больше ускорить свою смерть такими нелепыми вещами, что если бог и вправду существует, то непременно заливается громоздким смехом от такого номера.

Я не ждала какой-либо реакции от Мэтью, что было правильно. В этот момент я будто говорила сама с собой, но все же прекрасно понимая, что парень рядом, и слушает меня. Наверняка, очень скоро я буду вспоминать этот опыт со стыдом, но сейчас мне настолько все равно, что начинает казаться, будто так и должно быть. Да, мне больно, обидно и неприятно, но причина этому – не накаченный парень с пачкой сигарет и безразличным видом, что в какой-то степени не может не радовать.

– Та противная тетя, которая пыталась призвать твою совесть и вызвать стыд – мне никогда такие не нравились. – продолжила я, скрещивая руки на груди. – Конечно, с одной стороны она права, ведь в парке и вправду запрещено курить и все дела, но в этой ситуации я почему-то за тебя. Может потому, что мы подростки и должны быть солидарны, а может и потому, что весь город считает нас чокнутыми…Хотя, тебя нет. Пусть будет не такие, как все. Да, люди считают нас не такими, как они, в этом и наша и их проблема. Эти противные взгляды и чрезмерная опека… И после всего этого они действительно ждут благодарности? Пусть засунут ее себе куда подальше, вот что я думаю.

Даже в таком состоянии я поняла, что наговорила лишнего. Лишнего даже для Мэтью, который не выражал ничего так же, как пять, десять и пятнадцать минут назад. Но мне по-настоящему стало неловко за свои слова. Я не хочу, чтобы и он считал меня сумасшедшей, веь это далеко не так. Люди осуждают меня за живую сестру, за то, что я говорю о ней и не хочу мириться с их мнением. А я хочу, чтобы хоть кто-то поверил мне и моим словам, пусть даже Мэтью, Кэролин или Бетти, которых тоже осуждают. Да, мы абсолютно разные, но так или иначе мы застряли на одной лодке, поэтому я начну с них. Они поверят, все поверят мне, а когда приедет Кесс, все сразу закроют недовольные рты и будут сомневаться уже в своей нормальности.

Шорох возвращает меня в реальность. Мэтью, держа в зубах очередную сигарету, но пока не зажигая ее, встал с лавки и, не оборачиваясь, направляется туда, откуда пришла я сама. Я хотела последовать за ним, но тут же столкнулась с мыслью, что это будет выглядеть как преследование. Поэтому я решила еще немного посидеть и, сделав круг через другие вороты парка, отправиться домой. Не могу сказать, что мне сильно полегчало и проблемы остались в прошлом. Но теперь у меня появилась цель – доказать миру свою правоту и воскресить Кесси в глазах неверующих. Дома придется делать вид, что все хорошо и вчера ничего не было. На улице придется делать вид, что я также занимаюсь обыденными делами, как и все, в группе неудачников придется притвориться, что мне безумно интересно и я выздоравливаю. Немного скверно, но пока это лучший вариант для нас всех.

Глава 8

– Я хочу, чтобы каждый из вас, начиная с завтрашнего дня, записывал сюда наиболее яркие и запоминающиеся моменты жизни, а еще то, что вас чаще все беспокоит, раздражает, радует, заставляет двигаться дальше, – воодушевленный голос миссис Хенс никак не соответствовал ее цели, которую она ставила перед собой и, что меня больше всего огорчало, перед нами.

Мой второй субботний вечер начинается с группы антисоциальных личностей под предводительством женщины с огромными морщинами на лице и жировыми складками на теле. Я специально вышла из дома пораньше, чтобы прийти не последней, но какого же было мое удивление, когда я, заходя в сомнительный зал бывшего детского сада за полчаса до начала промывания мозгов, обнаружила извечную троицу на своих местах. Если бы не тот самый первый вечер, когда я видела их, разбредающийся по разным паршивым уголкам нашего города, можно было подумать, что они ходят вместе или их привозит специальная машина с пометкой "секретно". Кажется, будто все это время, пока меня не было, эти психи только и делали, что обсуждали меня и мою "умершую" сестру, а, услышав шаги, замолкли, сделав каменные лица. Чтобы никого не отвлекать, я старалась как можно тише сесть за свой стул. По правде говоря, никому я и не мешала, так как они ничем и не занимались: Кэролин что-то печатала в своем айфоне, Бетти оглаживала свое шерстяное платье, а Мэтью смотрел в одну точку с непроницательным взглядом. Естественно, моя скрытность не осталась без внимания рыжеволосой. Увидев то, как я тихо опускаюсь на стул, плавно кладя рюкзак на пол, она фыркнула и расплылась в злорадной ухмылке.

– У нас уже есть один мышонок, ты опоздала, подруга. Как делишки у сестры?

В ее фразах сарказма было больше, чем во всех группах поддержки с бесполезными собраниями и разговорами. Худощавые ноги Кэролин украшали темные колготки и кожаное мини-платье, которое сидело в обтяг. Как всегда, тонны косметики и красные губы – пожалуй, она была красивой, если смыть половину ее макияжа. Краем глаза я оценивающим взглядом посмотрела на остальных: Мэтью был в тех же джинсах, которые я видела на нем в парке, плюс к этому добавилась серая майка. Но мое внимание больше привлекла вещь, скомканная на его стуле: фиолетовая куртка с белыми рукавами и застежками. Я сразу ее узнала: в нашей школе такие всегда носят спортсмены, дабы выделиться из толпы и показать весь свой пафос и важность команды. Такую носил самый первый парень Кесси, носил и Томас, а Брюс, ее последний бойфренд в школе, однажды сказал, что качки носят свою униформу для того, чтобы не потерять себе подобных, ведь не всегда же удается поймать бейсбольным мяч перчаткой. На это сестра лишь фыркнула, а я рассмеялась. И тогда, заметя наш смех, сдалась и она. В то время, несмотря ни на что, мы продолжали смеяться.