Игра в отрезанный палец

Продавцы новостей «размуровывали» свои газетно-журнальные киоски. Энтузиасты бега по холоду трусцой проносились мимо, словно соревнуясь друг с другом.

Ник сидел на бульварной скамейке, просыпаясь вместе с Парижем, медленно и сосредоточенно.

Его поезд пришел в полшестого утра, и в первые же полчаса своего пребывания в Париже он пережил первое приключение. В подземном переходе под вокзалом увидел автомат по обмену денег. Прочитав правила, сунул в него пятьдесят марок и получил почти двести франков. В этом был какой-то элемент детской игры, и Ник поменял еще двести марок прежде, чем заметил, что сзади к нему подошел парижский бомж. Молодой парень с изможденным злым лицом приклеился сумасшедшим взглядом к зажатым в руке Ника франкам. Интуиция подсказала Нику вытащить из сумки пистолет. Пока вытаскивал, заметил, как в руке у парня появился нож. Стрелять не пришлось, но скорее из страха Ник двинул парня рукояткой по виску и быстро зашагал прочь, даже не увидев, как бомж медленно осел на асфальт подземного вокзального царства. Осел и смотрел стеклянным взглядом вслед человеку с купюрами в руке.

Только выйдя из перехода, Ник спрятал деньги в карман. Пистолет уже лежал в кармане черной дутой куртки.

Мимо проехала оранжевая автоцистерна, умывавшая улицу мощной струей воды.

За ней вся дорога блестела. Брызги долетели до Ника, но были они уже распыленные в воздухе, а потому словно туманной свежестью осели на коже лица, добавляя бодрости в это парижское утро.

У дома напротив скамейки появился араб, держа в руках длинную легкую штангу с крючком на конце. Ник наблюдал за ним, сначала не понимая, что тот делает. Араб просто поднимал защитные металлические жалюзи с витрин первого этажа того, что уже через пять минут оказалось маленьким продуктовым магазинчиком. Такой же «катушечный» звук донесся из-за спины, и Ник, обернувшись, увидел другого француза, поднимавшего жалюзи со своего магазина.

Слева смуглый парень мыл окна кафе. Ник удивился, заметив, что в кафе уже кто-то сидит и читает газету. Он поднялся, взял со скамейки сумку.

В кафе заказал чашку кофе.

— У стойки или за столиком? — спросил бармен.

— А что? — не понял Ник.

Бармен кивнул на школьную дощечку ценника, где мелом было написано: кофе: у стойки — 4 франка, за столиком — 8 франков, на террасе — 10 франков.

— Я сяду… — сказал Ник.

— Садитесь, я принесу, — улыбнулся бармен.

Мужчина, сидевший с газетой у окна, отвлекся от чтения и улыбнулся Нику улыбкой «с добрым утром». Ник улыбнулся в ответ. А когда тот снова поднял глаза к газете, Ник среди заголовков газеты остановил взгляд на одном — «УБИЙСТВО ФРАНЦУЗСКОГО БАНКИРА В МОСКВЕ». Россия жила привычной жизнью, понял Ник.

Бармен принес чашечку «эспрессо» с двумя маленькими кубиками сахара.

«Если возвращаться, то куда?» — подумал Ник.

Этот неожиданный вопрос словно горячим паром ударил в мозг.

— Некуда, — прошептал он сам себе, отделываясь от вопроса.

Пригубил кофе — горький и крепкий. Размешал один кубик сахара.

Перед кафе проехала знакомая оранжевая автоцистерна. Нику тоже захотелось умыться. Он, оставив сумку под столом, сходил за дверь, на которой были нарисованы шляпа с тросточкой. Бросил в глаза две пригоршни холодной воды, растер ее по лицу. Вернулся.

Показалось, что за минуту его отсутствия на улице посветлело.

К десяти утра, пройдясь по нескольким бульварам и улочкам прохладного, но приветливого Парижа, Ник нашел дешевую гостиницу и, оставив свой зеленый немецкий паспорт у заспанной толстухи, за спиной которой висела доска с ключами незанятых номеров, поднялся по трескучей деревянной лестничке на пятый этаж.

Номер был похож на кладовку. Эта кладовка-"вагончик" упиралась в маленькое окошко, выходящее на узкую улочку. Слева кровать, справа — впритык к стенке — столик. Стул стоял в углу у окна. Если б поставить его к столу, то пройти между столом и кроватью было бы невозможно. Но цена соответствовала качеству. Что еще могло стоить сто франков в день, и эта сумма включала в себя еще и завтрак!

Ник прилег на кровать. На улице засигналила машина, и тут же, как в селах лай одной собаки подхватывается другими, после первого сигнала на разные голоса засигналили другие автомобили. Ник выглянул в окно.

Улочка была с односторонним движением. По другой стороне на вторых этажах узких домов располагались швейные минифабрики, а на первых — оптовые магазинчики. Жизнь на улочке бурлила и не только сигналами машин. Два небольших крытых грузовика застопорили движение, и легковушки, подавшие в эту одностороннюю западню, нервничали и без конца сигналили. А тем временем оба грузовика «затоваривались» упакованной в блестящий целлофан продукцией двух соседствующих швейных фабрик. И грузившие продукцию, и стоявшие рядом люди были арабами.

Снова прилег, подумав, что и уличный шум, видимо, входит в стоимость этого номера.

Подремав до обеда, Ник спустился вниз. Взял в деревянном карманчике, прибитом возле выхода из гостиницы, бесплатную карту Парижа и вышел на улочку.

Теперь очередной грузовой микроавтобус загружался у другого оптового магазинчика, а машины, застрявшие за ним, нетерпеливо сигналили. Нику бросилось в глаза, что практически на всех машинах виднелись вмятины и царапины.

Записав адрес гостиницы — 49 рю де Клэри, — Ник побрел против автомобильного течения этой односторонней улицы.

Вышел на Сен-Дени, потом на бульвар Магента. После двух остановок в кафе добрался до Восточного вокзала, где зашел в бюро туристической информации. В бюро взял адрес и телефон представительства «Аэрофлота». Там же, на Восточном вокзале, перекусил в парижском «Макдональдсе».

В киоске на улице увидел среди десятков газет «Известия» и «Киевские ведомости». Купил «Ведомости» и уселся на ближайшую скамейку.

Новости с Украины ничем не радовали. Шахтеры пикетировали парламент, требуя зарплаты за последний год, в правительстве заменяли одних коррумпированных министров другими, на улицах шла партизанская война мафиозных структур с убитыми и ранеными, на похороны убитого депутата парламента съехались «авторитеты» со всей Украины… Только одна газетная новость оживила Ника — он прочитал, что в парламенте обсуждался вопрос о финансировании создаваемого Федерального Бюро Украины, во главе которого стоял какой-то генерал Голобородько.

Ник вздохнул и задумался. Жизнь продолжалась, и он все-таки вышел на след этих денег. Вышел один, без напарника и без инструкторов, с которыми можно было бы посоветоваться. Конечно, у него мало шансов в одиночку добраться до этих денег, но кто знает? Во всяком случае, если б на него вышел Иван Львович или кто-то из его коллег, он бы уже точно показал им, где искать деньги. Да ведь и деньги какие огромные Трудно себе представить, сколько это мешков или ящиков.

Ник даже не мог вообразить, какую систему мер надо использовать. думая о четырех миллиардах долларов наличными.

Ближе к вечеру, нагулявшись по Парижу и немного освоившись, Ник приехал на Елисейские поля, где находилось представительство «Аэрофлота». За его высокими стеклянными витринами еще продолжалась работа. Ходили клиенты, за столиками работали клерки авиакомпании. Пройдясь медленно вдоль витрин, заглядывая за витринные самолетики и украшения, Ник насчитал среди сотрудников пять мужчин, каждый из которых мог оказаться Пьером, про которого упоминал Вайнберг.

У каждого на груди форменного пиджака висел значок с фамилией. Заметив это, Ник зашел внутрь. Прошелся по залу, делая вид, что рассматривает приклеенные объявления о сезонных и других скидках на билеты самолетов "Аэрофлота. Успел пройти мимо каждого из пятерых мужчин и прочитать их имена и фамилии. Ни одного Пьера среди них не было. Взяв с широкого журнального столика рекламный проспект. Ник вышел на улицу.