Игра в послушание

– Да, да, миниатюрная УКВ-радиостанция, работает на приём и передачу в пределах двадцати метров.

Славик начал объяснять технические подробности, а Пете вдруг показалось, что из коробочки выглянул, заговорчески подмигнул и спрятался обратно крошечный чёртик в дурацком колпаке. Петя на мгновение зажмурился и снова открыл глаза: чёртика не было.

– Огоньков, Подберёзкин!

– Да, Татьяна Сергеевна?
– Славик быстро поднялся и стал смотреть на учительницу ясными голубыми глазами. Он умел разговаривать со старшими.

– Специально для вас двоих повторяю: во вторник, после четвертого урока, экскурсия в Эрмитаж. Выставка "Сокровища гробницы".

– Наверное, это будет очень интересно, Татьяна Сергеевна.

– Садись.

Маринка Корзинкина повернула голову и через плечо состроила Подберёзкину гримасу. А Петя отчего-то покраснел. В отличие от приятеля, он совсем не умел разговаривать с учителями. В эту секунду класс пересекла одетая во всё чёрное монашка. Невидимая для всех остальных, она вышла из одной стены и вошла в другую.

– Как будто мне больше нечего делать, - ворчал Славик.
– Очень большая радость - смотреть на сушёную дохлятину...

Наверное, он имел ввиду мумию из гробницы.

На следующем уроке было сочинение, и Петя, кусая карандаш, писал два черновика - для себя и для Славика Подберёзкина. Одна тема была о баснях Крылова, другая - о сказках Пушкина. Пока один писал, другой только для виду марал свою бумагу карандашом. Потом они переписывали свои черновики, и у Славика от сосредоточенности шевелились губы.

Аккуратно переписав, несколько раз перепроверили ошибки. До конца урока оставалось ещё несколько минут.

– А чего бы ты попросил у золотой рыбки?
– спросил Славик Подберёзкин. Из своего сочинения он узнал много интересного.

Петя пожал плечами:

– Не знаю, как-то не думал. Хорошо бы не учиться, сразу стать большим и зарабатывать.

После этих слов Пете снова померещилась какая-то ерунда: будто вместо писателя Льва Толстого прямо из рамы на него смотрит весь увешанный звёздами и орденами бровастый дядька. Генеральный секретарь, что-ли... Дядька состроил Пете одобрительную физиономию и показал оттопыренный кверху большой палец. Но и это видение моментально исчезло, а в раме снова занял своё место неподвижный классик.

"Говорят, что от чрезмерных умственных занятий можно свихнуться, подумал Петя с беспокойством.
– Наверное, нужно меньше читать по ночам."

– Ты дурак, - рассуждал тем временем Славик Подберёзкин.
– Зачем тебе вообще работать, если рыбка может выполнить три желания? Старому дурню надо было попросить волшебную палочку.

– Писал бы сам, если такой умный.

– Вот за это я литературу не люблю, потому что пишут одно, а в жизни всё по другому.

Прозвенел звонок, и ребята, выходя на класса, положили на учительский стол сочинения. На следующем уроке, предстояло испытать в действии прибор "ППШ" - Передатчик Подсказки Школьника.

– Огоньков.

Это произнёс учитель математики и физики Андрей Иванович Архипов по прозвищу Архимед. До того он долго и зловеще, в полной тишине, водил кончиком ручки по журналу.

Дрожащими пальцами Петя вдавил как можно глубже в ухо шишечку наушника и вышел к доске.

– Знаешь что, Огоньков, - сказал вдруг Архимед, снимая очки, - Я не стану спрашивать тебя по теме, это было бы жестоко по отношению к классу. Я знаю, что ты хорошо усваиваешь гуманитарные предметы, поэтому задам вопрос наполовину из истории, наполовину из нашей программы за первое полугодие. Ответишь - выставлю за год тройку и никаких летних занятий. Согласен?

– Да.

– Вопрос такой. Легенда гласит: царь Гиерон заподозрил, что при изготовлении короны ювелир подмешал в золото серебро. Подтвердить своё подозрение он поручил Архимеду.

В классе захихикали: вопрос детский, кто не знает байку про то, как Архимед выскочил из ванной, как ошпаренный, с воплем "Эврика!".

– Огоньков Пётр. Сформулируй нам основной закон гидростатики, который открыл Архимед, согласно легенде.

Петя тоже улыбнулся: он помнил и эту историю, и формулировку. "Всякое тело, погруженное в жидкость, теряет в своём весе столько, сколько весит вытесненная им жидкость".

Но что такое, о ужас! Едва он раскрыл рот, в его барабанную перепонку ударил шум и треск: "Прг...яст...склк...тесн... ксть..."

Петя схватился за ухо и поморщился: проклятый наушник атаковал его мозг пулеметными очередями, долбил зубной бормашиной и с треском пилил испорченной граммофонной пластинкой.

Но надо было что-то говорить, и под строгим, выжидающим взглядом учителя Петя беспомощно залепетал:

– Если это... тело засунуть в ванну... то есть это... не тело, а золотую корону... то есть...

Петя со страхом смотрел в класс на лица ребят. Глаза их пока ещё выражали легкое недоумение, но кое-где уже послышались смешки. Славик Подберёзкин весь взмок и, пригнувшись за последней партой, шептал в приборчик почти уже вслух.

– Погоди, погоди, - удивлённо прервал Петю Андрей Иванович.
– Что с тобой. Огоньков? У тебя с головой сегодня всё в порядке?

– Что-то... немного в ухе стреляет...

– Садись. Лечи своё ухо. В понедельник снова поговорим.

Петя сел на место, освободился от проклятого приборчика и швырнул его на колени Славику. Тот схватил коробочку, раскрыл её и быстро нашел неисправность.

– Тут ерунда, просто контакт отходит. Припаяю и всё будет в порядке.

Петя сидел надувшийся и ничего не отвечал.

На последнем уроке, в довершение всех бед, в класс стремительно зашла Вера Павловна, которая преподавала русский и литературу, а также была классным руководителем пятого "А".

– Огоньков и Подберёзкин, - она швырнула на стол сочинения, - как это называется?

– А что такое, Вера Павловна?
– Славик поднялся из-за парты.

На этот раз ангельский взор не произвел должного впечатления. Учительница грозно сверкнула очками и шагнула вперёд:

– Что такое? Это называется плагиат и мошенничество, вот что это такое. Известно тебе, Подберёзкин, что такое плагиат?

Славик поднялся и, опустив глаза, пожал плечами.

– Если какой-нибудь лоботряс подписывает чужую работу своей фамилией вот это и называется плагиат. Подсудное дело, между прочим. А ты, Огоньков, знаешь. что такое мошенничество?

Петя тоже поднялся и начал смотреть в парту.

– Знаю, - прошептал он чуть слышно.

– Отлично, значит этого мне не нужно объяснять. В понедельник оба придете в школу с родителями, будем говорить о ваших летних занятиях. Да, да, Подберёзкин, не надо делать такие удивленные глаза, ты - по русскому языку и литературе; Огоньков - по математике и физике. Завтра я позвоню и сама договорюсь о встрече, вам верить нельзя.