Игра в прятки

– Ульяна, ну наконец-то! – Когда я подошла к собравшейся на крыльце компании, воскликнула Людмила, но увидев облезлое голосящее создание пулей летящее в их сторону, немного опешила. – А это еще что такое?

– Личная белка царя Гвидона, - тут же заложила я хвостатую. – В настоящее время находится в розыске за кражу ядер орехов, которые сама же для батюшки царя и колола.

Хорошо, что мне в свое время про нее лисички-сестрички все рассказали. Я все-таки долгое время провела у Горыныча на Кудыкиной горе, а чем там еще можно себя развлечь как не разговорами? Вот я и расспрашивала их обо всем, что могла вспомнить. А эту наглую белку сложно забыть.

– Ого-о, - протянул Шемяка.- И что нам с ней делать?

– Понять и простить! – Жадюня резко остановилась рядом с крыльцом и сделала такой же жалостливый взгляд, как у кота из мультика про Шрека. – Бес попутал. Искушение большое было, вот и не сдержалась.

– А давайте ее тут на исправительные работы оставим? – предложил Добромысл. – И вину свою загладит, и нам все полегче.

– От чего легче? – встрял Остроглаз. – От такой мелюзги толку-то. А вот жрет, небось, за троих таких.

В душе аплодирую ему стоя. Вот правильно, нечего всякую живность облезлую вороватую привечать. Да и шестое чувство подсказывает, что эта мелочь может так крупно напакостить, что потом не один год разгребать придется. Если еще не напакостила…

– Да еще и говорящая, - добавил Житомир. – Кстати, вы видели, как белочка резво сюда прискакала?

– Это особенность у меня такая, – гордо вздернула носик Жадюня. – Нас таких балок всего пять в Краснограде водится. Больше нету. Говорить умеем да быстро бегать. Да так, что и зверь хищный не догонит.

А у меня в памяти возникли странные воспоминания, связанные с той ночью, которую мы с Константином провели вместе. Ведь шорох под кроватью мне не почудился… А потом там артефакт нашли. Нет, бред какой-то. Хоть она и быстро бегает, но из Дьявольской пустоши так быстро вернуться не могла.

– Ой, какая милая, - всплеснула руками Людмила. – Братцы, а можно я ее себе оставлю? Я буду сама ухаживать за ней, кормить, честно-честно.

Надо было видеть лица мужчин, которые явно не горели желанием впускать в дом подозрительную гостью. Но желание живой и здоровой сестрицы для них, похоже, был закон, поэтому с тяжелым вздохом Белогор промолвил:

– Хорошо, Людмила, будь по твоему.

Оставаться на пороге более было не за чем, поэтому мы все направились в сени. Людмила тут же потащила Жадюню в кухню. Я хотела было пойти за ней, но меня остановил все тот же Белогор.

– Что-то случилось? – спросил он. – Ты так быстро улетела на своей метле…

– Понимаешь, - я замялась, не зная как объяснить мужчине то, что произошло более доступным языком, - когда я вытаскивала душу Людмилы, то образовался проход из мира мертвых в наш мир на кладбище, тут неподалеку. Моя метелка почуяла неладное и сообщила мне об этом. Вот и пришлось как можно быстрее лететь исправлять ситуацию.

– А-а-а, - протянул мужчина, - понятно.

По лицу было видно, что ничегошеньки ему не понятно. Хотя уж куда более доступно…

Богатыри разошлись по комнатам, а я – в кухню. Слава богу, когда готовили с Людмилой, мне удалось немного перекусить. Как говорится «любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда». Мли-и-ин, опять я про эту любовь вспомнила… зеленоглазую.

– Представляешь, я была в замке самого Кощея Бессмертного! – донесся из кухни тоненький голосок Жадюни. – У него, видите ли, любовь с Ягой Красноградской!

Я встала в дверях и, сложив руки на груди, оперлась на дверной косяк. Очень интересно, все-таки мои мысли – это не плоды больной фантазии. А вот Людмила сразу просекла, что та, про которую вещает белка и я - одно лицо. Хмурится. Неужели запамятовала, что я Ягой являюсь? Или это она так из-за наших взаимоотношений с Кощеем нахмурилась? Скорее всего, второе.

– Я стырила артефакт Кощеевский, фамильный, - продолжала белка как ни в чем не бывало. – Нет, не на совсем. Просто отомстить хотела за друзей. Подложила медальончик - то под кровать Яги. А на утро мужик хватился, а нет в тайнике ничего. Тут ор, крик, слезы, обыск и… обвинение. О как!

Я во все глаза смотрела на Жадюню, которая выкладывала все, как будто это было вовсе не преступление, а милая невинная шалость.

– Я дома, братцы! – раздался незнакомый бас в сенях. Сдается мне, что это тот самый заработавшийся богатырь по имени Творило. Наверное его-то я и видела, когда летела с кладбища.

– Творило! – воскликнула Людмила и полетела в сени.

– Людочка! – послышался радостный возглас мужчины. – Ты жива!

– Жива-жива, - ответила девушка и махнула рукой в сторону не решающейся подойти ближе меня.
– Ульяна помогла. Ты, наверное, голоден. Давай за стол присаживайся.

– Ульяна? А кто это? – Светловолосый богатырь с подозрением покосился на меня.

– Баба-яга Красноградская. Она спасла меня от приближающейся смерти. Если бы не она, то я могла бы вообще никогда не проснуться, – пояснила Людмила.

А я покосилась на белку. Интересно, какие эмоции у нее вызвала эта новость. Но Жадюня жрала. Именно - жрала. Даже не за двоих, а за пятерых. Как пылесос, она заглатывала все, что было в зоне досягаемости. Бедная, эко животинка оголодала с дороги. Она и последних слов Людмилы поэтому не слышала.

А у меня в голове снова возник неугомонный рой вопросов. Жадюня же меня видела. Может и не подозревала о том, кто я, но судьба, к сожалению, меня с ней уже однажды столкнула. Неужели у нее проблемы с памятью? И она не помнит, что именно меня в свое время продала Зубу.

– Понятно, - кивнул Творило и, взяв сестру под локоток, повел ее к столу. Около меня мужчина остановился и произнес. – Спасибо большое, сударыня!
– низкий поясной поклон.
– Век не забудем вашей доброты. Мы уже почти отчаялись обрести вновь сестрицу…

– Ну-ну, теперь все в порядке, - Людмила ласково погладила брата по руке и строго сказала: – Творило, Ульяна, а ну марш за стол!

Не послушать ее было просто невозможно. Мы с завидной скоростью метнулись к столу, но тут произошел маленький казус.

– Ой, что-то мокро подо мной, - пробормотал Творило, когда под его попой что-то хрустнуло. – Кажется, я на что-то сел.

– Моя белочка! – всплеснула руками Людмила. – Ты раздавил белку! – В ее глазах застыл картинный ужас.
– Ну и ладно. – Она тут же махнула рукой.
– Все равно плохой животинкой оказалась.