Игра в жизнь

– Конечно-конечно, - заверил её Бенни, подвигая стакан воды.

– Вы поможете моей девочке?
– с надеждой в глазах спросила Коул, успокаиваясь и потягивая воду из стакана.

– Я сделаю всё возможное, - пообещал офицер, и поторопился на выход.

– Здравствуй, Сара!
– к концу второго дня расследования Бенни вошёл в камеру Коул в той же одежде, что и после беседы с её матерью.

Девушка забилась в угол, вся сжалась, и смотрела с диким испугом. "Как так можно запугать человека?" - поразился Бенни.

– Ты не узнаёшь меня?

– полицейский вёл себя развязано и добродушно улыбаясь, приблизился к преступнице.

Сара смотрела на гостя с опаской, но своим обострившимся звериным чутьём не ощущала угрозы.

Бенни прекрасно чувствовал девушку, и продолжал играть роль:

– Я друг твоей матери. Мэри Коул, помнишь? Я часто приходил к вам в гости? Сара, разве ты не вспоминаешь меня?
– деланно огорчился Бенни, и назвался именем настоящего знакомого Мэри Коул, про которого старушка сама рассказывала, и который уже как десять лет покинул Соединённые Штаты.

– Я помню вас, - тихо, одними губами прошептала девушка, становясь на четвереньки.

– Бедная Сара, что же с тобой стряслось?
– Бенни присел рядом на корточки, - Я был сегодня у твоей мамы, она очень по тебе скучает, и очень тебя любит, она хочет, что бы ты вернулась.

Сара не ответила, и Бенни, не теряя надежды, продолжил:

– Я могу помочь тебе, но для этого ты должна кое-что для меня сделать. Поможешь мне? Услуга за услугу, идёт?

– Что вам нужно?

– Расскажи об Игре.

Глаза Сары вспыхнули, в них отчётливо угадывался страх и ужас, обуявший девушку, которая тот час свернулась в клубочек в своём холодном углу.

– Не бойся, я такой же, как ты.

– У меня ничего нет! Я не знаю, где Перчатки! Ничего не знаю! Нет! Я не хочу больше Играть! Не хочу!
– заверещала Сара, так, что Бенни вдруг отскочил.

– Послушай, - он, устыдившись своей мимолетной трусости, схватил девушку за руки, и заставил посмотреть в свои глаза, - Я тоже играю, меня тоже заставили, расскажи всё, что тебе известно, пожалуйста. Помоги мне!

– Джон...
– прошептала еле слышно девушка, теряя силы, - Джон Роккен...

– Сара! Сара! Что Джон? Что он? Эй! Не вздумай отключаться! Сара! Врача, скорее!
– девушка забилась в припадке прямо на руках Бенни, брызжа на него белой пеной изо рта.

Тюремный врач прибежал вместе со своим ассистентом, но Сара к тому времени уже успокоилась. Они сделали девушке укол, уложили на нары.

– Обычный приступ эпилепсии, сейчас её жизни ничего не угрожает, - объявил врач офицеру, - надо было прижать ей язык, иначе она могла задохнуться.

– Я не врач, это ваша работа - спасать людей, - огрызнулся Бенни.

– А ваша работа - доводить людей до такого состояния, - парировал врач, и, подняв свой чемоданчик с красным крестом, удалился с ощущением победителя.

На следующее утро Сара скончалась в своей камере. Всё должно было выглядеть, как удушье вследствие приступа эпилепсии, но тот самый дерзкий врач готов был поставить сотню долларов на то, что это было чистой воды убийство с глупой и несуразной инсценировкой, которую он-то легко раскусил. Бенни и не сомневался в том, что девушку просто холоднокровно задушили, и он уже даже наметил подозреваемого.

Глава 8

США. Нью-Йорк.

Встреча Алексея Гордеева в дорогом ресторане, который за кругленькую сумму в этот день обслуживал только русского бизнесмена и его коллег, прошла более чем успешно. Он довольно дёшево выкупил несколько шахт по добыче природных месторождений, и был уже изрядно уставшим, когда возвращался в свой богатый номер отеля. "Дуэль" с коллегами шла почти весь день, прерываясь прогулками в развлекательные залы для игры в бильярд, и обедом. Но красноречие Гордеева победило, и он, как обычно, добился своего.

Огорчение принесло ему увиденное на дисплее смартфона, а вернее пятнадцать пропущенных от дочери и десяток от жены Наташи. Выругавшись, он вспомнил о пропущенных соревнованиях Даши, и о своём обещании, и на душе стало гадко. Ведь он мужчина, более, он - глава семьи, он пообещал, дал своё слово, что будет на соревнованиях, и подвёл свою семью. Может и права жена, и он вправду, плохой отец? Можно ли считать такую мелочь предательством? А мелочь ли? Похоже, для дочки это были важные соревнования, а разве Даша не важна для него?

Размышления Алексея прервал Сергей Глинов, который появился прямо перед ним в коридоре, с папкой в руках, и в своём неизменном костюме.

– Как встреча?
– равнодушно поинтересовался начальник охраны.

– Как всегда, дело в шляпе, - ответил бизнесмен.

– Очень хорошо, а вот на счёт твоей дочери...

– Что-то случилось?
– насторожился Алексей.

– Она звонила мне, минут десять назад, и сказала...

– Не томи!
– поторопил Гордеев, видя, что Сергей тянет слова и не спешит раскрывать тайны.

– Сказала, что ты нехороший человек.

– Так и сказала?

– Немного грубее.

– А именно?

– Отвратительный, и самый ужасный в мире отец, - выпалил Сергей, внимательно следя за реакцией друга.

– Это всё Наташа её против меня настраивает, - пробурчал Гордеев, мрачнея на глазах.

– Она тебя любит, и дочку свою, - тихо, осторожно продолжил Глинов.

Алексей внутренним чутьём осознавал свою вину, но признаться в этом себе не мог, он готов был винить свою жену, или уличить друга во лжи, но не признаться самому себе, что подвёл любимую дочь. Он сразу сгорбился, став намного ниже поджарого Сергея, поник в своих тяжких думах. А друг тихо шествовал рядом, понимая состояние бизнесмена, и давая ему покой для размышлений.

– Серёг, - вдруг остановился Алексей, - что делать?

Глинов удивился, ведь Гордеев не часто обращался к нему за советом, он уважал и ценил своего друга, но не нуждался в его советах, а тут, в таком-то вопросе.

– Откуда мне знать, у меня даже жены нет, не то, что дочери, - ответил Сергей, отводя глаза, - лучше спроси у Любы, она в этих вопросах хорошо разбирается.

– А я хочу знать твоё мнение!
– настаивал Алексей.

Сергей даже напрягся, у него пронеслась шальная мысль, не знает ли Гордеев его с Наташей маленькой тайны?