Игра втемную

Петров меня достал. Меня действительно на первом году службы в армии наш особист капитан Спиркин очень хотел сделать осведомителем. Я его послал и в благодарность он завел на меня дело и даже проводил допросы моих сослуживцев, не рассказываю ли я политических анекдотов, не слушал ли я на гражданке враждебных «голосов». Когда Спиркина заменили майором Чупиным, за месяц до дембеля, он предложил мне поступить в высшую школу КГБ, а потом, после моего отказа, за пять дней до приказа об увольнении организовал мне разжалование и снятие с должности заместителя командира взвода. И вот теперь некто, которого я вижу второй с половиной раз в жизни, рассказывает мне об этом, как о вчерашних событиях. Прошло уже, слава Богу, двенадцать лет. Так я Петрову и сказал.

– Совершенно с вами согласен, довольно давно это было. Но, тем не менее, было и никуда от этого не денешься.

– Идите вы, я тогда стукачом не стал и не собираюсь становиться им сейчас.

– Правильно, вас никто и не заставляет. И никто не обвиняет. Просто совсем недавно вы пытались некоторую информацию передать в… Ну, в компетентные органы.

Я чуть было не ляпнул о СБУ, но тут мне в голову пришла мысль, что в Москву я тоже свой конверт таскал и даже там его оставил. А проклятый Петров так и не удосужился сообщить мне, какую организацию представляет.

– Я прекращаю с вами всякие разговоры, пока вы мне не предъявите свои документы.

– Без бумажки я букашка, так, кажется, пел поэт и артист Михаил Ножкин, – улыбнулся Петров. – Ну какая вам разница? Ну, если вдруг окажется, что я работаю в Службе безопасности Украины, это будет намного лучше, чем если бы я работал в ФСБ России? Или в Центральном разведывательном управлении США? Зачем вам так нужно повесить на человека бирку? И кто вам сказал, что на бирке будет написана правда?

– Документ, или проваливайте отсюда на фиг. Буду разговаривать только в присутствии адвоката. Ваше счастье, что у меня рожа помята, а то бы я встал и выставил вас за дверь.

– Или бы попытались это сделать. Но я не об этом. Вас любое удостоверение личности устроит?

– С вашей фотографией, фамилией и печатью. Официальной.

– Вот, пожалуйста, – Петров протянул мне удостоверение. – Тут есть все, что вам нужно – фамилия Петров, моя фотография и печать.

– Вы хотите меня убедить в том, что вы действительно пожарный инспектор? Не смешите.

– Я вас ни в чем не собираюсь убеждать. Вы попросили документ – я вам его представил. Сличайте.

– По-моему, вы слишком информированы для пожарного инспектора.

– Вы это тоже заметили? Надо же, какой информированный пожарник вам попался, – эта скотина даже умудрилась сделать наивное лицо, но у меня было чем испортить ему настроение.

– Уважаемый Петров Сергей… э-э… Сергеевич. Вынужден вас огорчить. С этой ролью вы справляетесь совершенно бездарно.

– Это еще почему? Все хвалят. Даже начальство.

– Да будет вам известно, милостивый государь, ни один работник пожарной охраны не позволит в своем присутствии обозвать представителя огненной профессии пожарником. Пожарник – это тот, кто погорел. Понятно?

– А как же их называть? – Петров несколько опешил, и я с удовольствием его добил.

– Не их, а вас, господин пожарный инспектор. Вас всех нужно называть пожарными. Разницу уловили или записать на бумажке?

Петров расхохотался. Громко и искренне. Я присоединился к нему улыбкой, потому что швы на носу не позволяли очень уж гримасничать и трясти головой.

– Вы это серьезно? В жизни бы не подумал. Всю жизнь их так называл. Вы ничего не спутали?

– Вы мне баки не забивайте, а спокойно излагайте ответ на мой вопрос.

– Неужели это для вас так важно? Ну смиритесь с тем, что вам придется иметь дело со мной лично. В конце концов, я вам обещаю, что как только вам надоест наше общение, то я сразу же удалюсь.

– Оно мне уже надоело, до свидания. Вернее, прощайте. Обязуюсь явиться по повестке. Честь имею, – все, даже мое терпение имеет предел.

Петров встал, прошелся по комнате, остановился перед стеллажом с книгами.

– Судя по всему, вы любите читать.

– Имею неосторожность. Это все?

– Ну предположите, что вы получили книгу, в которой есть ответы на многие интересующие вас вопросы. Если на обложке не будет указан автор, а сзади не будут пропечатаны выходные данные, вы что, не станете ее читать?

– Слушайте, Петров, если для того, чтобы узнать ответы на вопросы, нужно залезть с головой в дерьмо – то я не полезу. И вашу книжку ни при каких условиях читать не стану.

– Почему?

– Обложка не нравится.

Петров хладнокровно вернулся в кресло возле моего дивана и закинул ногу за ногу. Сцепил пальцы на колене.

– Все это напоминает детскую обиду, но я вас понимаю. Предлагаю следующее: в течение пятнадцати минут я дам вам некоторую информацию. После чего вы решите, продолжаем мы разговор или прекращаем. Обещаю, что в течение этого времени вы в любом случае скучать не будете. Такое условие подходит?

– Подходит, но через пятнадцать минут вы уйдете.

– Не торопитесь, уважаемый, не спешите. Как бы вы ни изображали из себя оскорбленную гордость, вас распирает любопытство. Не каждый день встречаешься со своим прошлым…

– И с совершенно неприкрытой наглостью. За обвинение в стукачестве во все времена били по морде.

– Согласен, но тут, во многом, дело личного восприятия ситуации. С точки зрения римских властей в Иудее Иуда был только информатором. Платным информатором.

Петров дал мне время возразить, но я молча указал ему на настенные часы.

– Тогда ближе к делу. Начнем издалека. В прямом смысле. Без названий и почти без имен. Только самый минимум. На другом конце Украины в одном из красивых индустриальных городов живут два разных человека. Одного из них друзья зовут Зимним. Очень обаятельный человек. И ужасно деловой. Любит доставлять удовольствие людям. Если кто-нибудь очень хочет понюхать наркоты или уколоться – никаких проблем. Желаете пострелять – любая система на выбор. Девочки, мальчики – напрокат, сбыт ворованного, игорный бизнес и так далее. И все это контролирует господин Зимний. Вернее, почти все. Потому что в том же прелестном городе есть господин Карнаух, который очень хочет увеличить свое участие в облагодетельствовании народа за счет территорий Зимнего. В общем, все как обычно, на уровне мировых стандартов. До смертоубийства основных лиц конфликта не доходило, расплачивались жизнями исполнителей. И вот в один прекрасный день Карнауха сажают. Рынок очищается, но радуется Зимний недолго. Ровно через два месяца его брата в потасовке ножом на тот свет отправляет один из людей Карнауха.

– История была бы интересной, если бы не была настолько банальной. Она даже национальности не имеет, эта история. И в Африке она выглядела бы точно так же.

– Да я и не спорю. Все как везде. История, в общем, глупая, но с далекими последствиями. Сам убийца настолько перепугался, когда узнал кого убил, что пустился в бега, и не просто так, а в стольный град Киев, где и сдался в Генеральную прокуратуру. По его версии, братан Зимнего первым схватился за нож и первым ударил своего оппонента. Тот отобрал нож и ударил в ответ. Просил убийца, чтобы дело рассматривалось где угодно, только не в родном городе. И он был прав. В их родном городе суд вряд ли решил бы выступить против мнения Зимнего. К тому моменту, когда дело передали в наш город, оно бродило по судам уже четыре года. Трижды передавалось из одного суда в другой. И обратите внимание – дело-то ведь, в общем, бытовое. Была пара забавных нюансов.