Игра втемную

Мы имеем то, что имеем. Попытаемся проанализировать свои болевые точки. Нос можно не трогать, с ним более-менее все в порядке. Начнем с самого начала. Я высосал из пальца версию двойного убийства. Ну, тут я лез в дерьмо совершенно самостоятельно и меня никто не подталкивал. Кроме главного редактора. Кстати, именно он меня на это дело натравил. И если бы не его страстное желание видеть материал об этом на страницах своей газеты, я бы не особенно и выпендривался. Первый подозреваемый. Неплохое начало. Затем я с высоко поднятой головой вступил в другую кучу дерьма, под названием АОП. Тут мне помог Женька Дымченко. А его на это дело подвигнул бывший однокурсник, которого впоследствии убили. А после того, как я вмешался, о моих неприятностях могли заботиться очень и очень разные люди. Как только мне показалось, что проблема преодолена, я отправился в Москву. И там у меня снова получилось все не слава Богу. Хотя…

Я сел в постели, почти не обращая внимания на головокружение и боль в лице. Именно в день отъезда, когда я еще даже и не представлял себе, чем может обернуться командировка, впервые возникло то самое дело, об убийстве сотрудника группы «Сверхрежим». Точно, мне позвонил Владимир Александрович и что-то там говорил об этом деле, но я торопился и значения этому не придал. Более того, мне впервые о существовании такой темы сказал опять таки Владимир Александрович на заседании клуба. Это было в тот день, когда у меня состоялась драка на улице. Владимир Александрович объяснил мне свой интерес к этой проблеме вначале знакомством с одним из работников группы, а потом и личной просьбой этого работника. И в том, и в другом случае он не назвал ни его имени, ни его координат. Плюс ко всему этому, мой попутчик по дороге из Москвы тоже рекомендовал мне порыться в этом вопросе. И каждый раз меня подталкивали к этой теме все энергичнее и энергичнее. Пока, наконец, я не прибыл в СИЗО для беседы с убийцей. И вот тут-то меня взяли в оборот.

Очень и очень интересно, что конкретно имели в виду те трое, которые обрабатывали меня перед домом? И ведь действительно, за мной следили.

Голова шла кругом, но откуда-то из глубины поднималась уверенность в том, что я могу все это разгадать.

Почему это я преисполнился уверенности, что мои неприятности начались с появления статьи в печати? Вначале я позвонил Парамонову в Москву, и он нашел моих покойников живыми и здоровыми. А ведь за их домами должны были следить. И – стоп – он слишком долго тянул со звонком ко мне. Куда логичнее было бы, натолкнувшись на подобное дело, сразу же мне перезвонить, ведь знал, что мне эта информация нужна была срочно. Если бы он позвонил вовремя – не было бы никакой статьи. Не исключено, что я бы не решился браться за это. Ведь когда он это все мне сообщил, я впервые испугался. Сережа Парамонов. Старый мой знакомый, еще со времен службы. В отдельном местном стрелковом батальоне охраны. И он же заказывал нам обратные билеты из Москвы. И он же сопровождал нас к Останкино. И он же…

Я лег. Мне стало немного хуже. И резко потянуло в сон. Возбуждение ушло, как вода в песок. Осталась только головная боль и тошнота. Чем дальше – тем дерьмовее. И, похоже, это не предел моих возможностей. Ненавижу.

ЧАСТЬ 3

Глава 1

16 марта 1995 года, четверг, 3-45 по местному времени, Босния.

Лану справился со своей задачей. Пост был занят быстро и без потерь. Из часовых живыми удалось взять двоих. За пять минут интенсивного допроса они рассказали о внутреннем расположении зданий в лагере.

Перед самым броском Драгунов вдруг решил идти в лагерь только вдвоем с Блоком. Петр и Павел остались вместе с одним из парашютистов. Узнав об этом, Лану пристально посмотрел в лицо русского, но промолчал.

– Вы готовы, господин Блок? – спросил Драгунов у американца.

– У нас не так уж много времени осталось до рассвета, – ответил Блок.

– Значит – вперед, – скомандовал Драгунов.

И, уже сделав несколько шагов, обернулся к старшему сержанту:

– Работаем как договорились.

– Все будет в порядке, – кивнул Лану, – аккуратнее там. С этими парнями лучше всего держаться настороже.

– Учту, – улыбнулся Драгунов, – но на всякий случай – прощай.

Драгунов и Блок бесшумно исчезли в темноте, и Лану одобрительно кивнул. В Хосе он был уверен давно, теперь и американец доказал, что ночные прогулки ему не в диковину.

К зданию лаборатории американец и русский вышли без проблем. Дважды пришлось пережидать патрули, но Драгунов ожидал чего-либо более серьезного. С каждой минутой напряжение росло – слишком просто все выходило. Даже вторжение в компьютерный центр не вызвало тревоги у обитателей лагеря.

Только после того, как Блок включил компьютер, под потолком вспыхнули лампы и в дверях появилось несколько человек с оружием наизготовку. Драгунов смог уклониться от двух выстрелов, но два маленьких дротика свалили его и Блока.

16 марта 1995 года, четверг, 10-30 по Киеву, Запорожье.

Игорь Лузьев очень не любил водить машину на большие расстояния. Обычно он ехал с водителем, а время в дороге проводил либо рассматривая бумаги, либо отдыхая. За последние недели он устал. Дела складывались не самым лучшим образом. Операция с банком отняла неожиданно много времени и сил. И стоила очень много нервов. После появления той статьи состоялось несколько неприятных разговоров. За то, что охранник начал болтать, Лузьев, естественно, не отвечал. Но мелкий гешефт с льготными кредитами, который всплыл, вызвал недовольство. «Ты жадничаешь!» – сказал один из боссов. Лузьев поморщился. Он старался забыть свои ощущения, возникшие в ходе того разговора. Действительно поступил глупо, погнавшись за этими копейками, но в тот момент очень нужны были деньги.

Лузьев неторопливо въехал в Запорожье. Он очень аккуратно водил машину и не хотел неприятностей на дороге. Ему хватало неприятностей в делах. Когда охранника убили, Лузьев стал ожидать, что и мальчишка-журналист получит свое, но вместо этого прикрикнули на Лузьева и потребовали: никаких попыток свести счеты! Больше всего поразило Лузьева, что требование исходило сразу с двух сторон – от коллег по Ассоциации оборонных предприятий и от людей из фонда «Свободный воздух».

Лузьев выехал на проспект Ленина. Самый длинный проспект в Европе вызывал у Лузьева, как у водителя, эмоции положительные: широкий, без сложных перекрестков и позволяет проехать почти через весь город без поворотов. Можно было еще двинуться по набережной, но ее Лузьев не любил, да и добираться оттуда к офису концерна «Темп» было не очень удобно. А в «Темп» нужно было попасть как можно скорее. Накануне позвонили и сообщили о том, что все бумаги и файлы «Темпа» арестованы и Служба безопасности Украины с ведома прокуратуры ведет опрос сотрудников. Одновременно в банк прибыли проверяющие и очень тщательно стали знакомиться со списком вкладчиков. Неприятности грозили достичь катастрофических размеров. Удивило Лузьева и то, что его, председателя Совета учредителей банка, никто из официальных органов не побеспокоил.

Прежде чем ехать в «Темп», Лузьева попросили заехать к местному представителю «Свободного воздуха». Возле университета Лузьев свернул направо и через два квартала затормозил. Сам Лузьев в квартиру обычно не поднимался. Человек Фонда выходил к машине и после этого они либо ехали по нужному адресу, либо разговаривали прямо в «вольво» Лузьева. Ради этого разговора Лузьеву пришлось сегодня обходиться без водителя.

Как только машина остановилась, к ней подошел мальчишка с бутылкой воды и тряпкой в руках. Не обращая ни малейшего внимания на водителя, он плеснул воду на лобовое стекло и не торопясь стал возить засаленной тряпкой.

«Совсем обнаглели!» – подумал Лузьев и жестом потребовал непрошеного мойщика уйти. Тот не отреагировал. Бутылку он поставил на капот и левой рукой продолжал двигать тряпкой по стеклу. Лузьев опустил немного боковое стекло, чтобы сказать пару ласковых слов мальчишке. Неожиданно мальчишка сунул в щель ствол пистолета с глушителем и три раза нажал на спусковой крючок. Хватило бы и одного выстрела, но Генка Превезенцев не был уверен в своих стрелковых навыках и поэтому решил не рисковать. Тело исполнительного директора Ассоциации оборонных предприятий, председателя Совета учредителей банка «Скарб» Игоря Лузьева завалилось набок.

Геннадий Превезенцев спрятал пистолет под куртку и не торопясь отошел от машины. Тряпку и бутылку он потом аккуратно засунул в ящик для мусора в соседнем дворе, а пистолет, с некоторым сожалением, бросил в мусорный контейнер.

16 марта 1995 года, четверг, 11-00 по Киеву, Восточная Украина.

Группа собралась точно в срок. Десять человек разместились в небольшом зале ЖЭКа и тихо переговаривались в ожидании транспорта. В зал заглянула уборщица, оценивающе посмотрела на собравшихся и на стоящие возле стены удочки.