Игра законом

Классический костюм, белая рубашка с запонками и лакированные чёрные туфли говорили о том, что Чувилов собирался покинуть свою обитель. Его беспокоила теоретическая возможность встречи своего племянника с Глебом. Нет, он её не опасался, просто всему своё время и место.

– Хорошо, что хоть ключей у Дениса нет, – думал Сергей Харитонович, – а то ведь любит сорванец приезжать без звонка. Хотя, куда там. Его сейчас с одного допроса на другое дознание таскают. Нет, его вовсе не обвиняли в бегстве заключённых Корчагина и Стоянова, просто расплодилось сильно много силовых структур и секретных подразделений. И каждая такая обособленная ячейка считала себя уполномоченной дотронуться до такого дела. «Да, очень неохотно трудятся сейчас стражи порядка, – продолжал размышлять профессор, – если работа не обещает им быстрой материальной выгоды. Или, в крайнем случае, не обещает пистон от начальства… Тут другое… С этим делом многим хотелось разобраться из одной лишь любви к искусству.

Чувилов старший на самом деле произвел, наверное, все действия, возможные при нынешней поганейшей ситуации. Он встретился с генералом Агафоновым Александром Любомировичем, объяснил весь расклад и попросил помочь племяннику, сыну его лучшего друга, – но только при полной конфиденциальности, чтоб ни одна собака посторонняя не узнала, чтобы не добралась эта информация до тёмных дельцов, которых было больше половины в органах власти… Участие министерства обороны означало, что вся работающая армия, а у них штыков побольше всех, прикрывает сейчас Глеба. Агафонов имел доступ к ежедневным оперативным сводкам даже областных УФСБ и УМВД. К итоговой сводке МВД и ФСБ за сутки. Без проблем изучал ежедневные рапорты из всех военных округов, флотов и военных соединений. Ежедневные доклады СВР, ГРУ, ФАПСИ, УОП, КВ. Не возникало проблем с мониторингом дел ОВ (особой важности). На них, увы, иногда имелись только ссылки. А чтобы прочесть, приходилось просить соратников, которые были в любой структуре.

– Наказов тебе не оставляю. Хозяйничай. В холодильнике всё есть недели на две без выхода на улицу, ну, а я к тому времени постараюсь вернуться, – засмеялся профессор московского университета.

– Из всего сказанного, – провожая на пороге гостеприимного хозяина, сказал Глеб, – я уловил одну крамольную истину. Людям необходимо просто повысить духовность.

– Так оно и есть, – согласился учёный. – Только понять и сказать в стократ легче, нежели исполнить. Если белому человеку заменить духовный смысл жизни на материальный, то у него попросту срывает крышу… Вот почему в Скандинавии богачи часто заканчивают жизнь самоубийством… Наша душа создана Прародителем для постижения высшего, когда же её искусственно замуровывают в оковы материального, она просто уничтожает тело. Именно так душа самозабвенно и яростно наказывает тело. Кусок мяса, который стремится диктовать ей волю, душе не нужен. Без денег сейчас никуда. Но они должны быть лишь средством достижения своей цели, настоящей цели, которую принимает душа и разум вместе.

Первой неожиданностью было то, что древнейшие истоки знания находились в московской квартире, второй – то, что его оставили в этом же месте без присмотра и охраны. Размышления прервал откуда-то сверху долетевший громкий удар и затем – раскатистый, медленный шум. Скорее всего, кто-то двигал мебель, но звук заставил Глеба сознанием прыгнуть в себя второго, более чувствительного и ясновидящего. Это только в физическом мире мозг работает на пять процентов. С продвижением в глубь своей матрешки качественная работа мозга увеличивается. Астральное тело это наше второе тонкоматериальное облачение, которое создаётся чувствами, желаниями и страстями. С изменением чувств изменяются и очертания астральных тел предметов. В этом состоянии он сразу получил ответы на многие свои предыдущие вопросы. Квартира была крепостью, монументом тонкого мира, неприступным замком. Защиту строили толковые мастера. Нечего было и надеяться преодолеть, кому бы то ни было, десятки препонов, не потеряв физические способности тела или не лишившись рассудка.

Все стихии мироздания сплотились для охраны простого столичного строения. Помимо сформированных блокировок, пространственных ям и энергетических ловушек, Великий Энергетик рассмотрел большое количество живых охранников. Духи мира Воздуха проявлялись в окружении химер и лошадей с птичьими лапами, крыльями и клыками. С точки зрения физического человека, многое показалось бы уродством, но, приглядевшись, Корчагину показалось, что в целом отклонения от явного мира выглядели вполне гармонично.

Стихия огня была сформирована в виде дверей, лабиринтов, узких коридоров. Углубившись сознанием в коридор, Жига почувствовал пустыню, красное небо и уходящую ввысь башню. «Вот это ловушки», – пронеслось в голове бывшего детектива. Духи Мира Огня были нестабильны в своей визуализации. Одни как бы мерцали, а некоторые перетекали из одной формы в другую и наоборот, меняя формы, размер и одежду. В руках многих было оружие, идеально приспособленное для сражений в ограниченном пространстве: короткие мечи, маленькие арбалеты, стилеты. Моголинян догадался, что все представители Мира Огня имели очень хорошую реализацию тонкоматериальных действий в физический мир.

Большинство духов Мира Воды были одеты в серые однотипные бесформенные одежды. Они стояли, согнув спины и опустив глаза вниз, в позе молящихся. Но были и воины водной стихии. Выглядели они очень впечатляюще, напоминая былинных богатырей огромного роста, в остроконечных шлемах с большими двуручными мечами.

Мир Земли воспринимается, как некая геометрическая абстракция. Плоскости, висящие в пространстве, нагромождение геометрических фигур – преимущественно, шаров и пирамид.

Даже для сознания Энергетика, успевшего ко многому привыкнуть, духи Мира Земли выглядели непривычно. Они были похожи на пирамиды или на людей в капюшонах, у которых отсутствуют плечи. Под капюшоном не было лица – просто зияющая пустота. Воевать они точно не собирались. Скорее всего, их функция была надзорная. Они следили за ходом Кона и соблюдением законов и договоренностей. Кроме этого, Капюшоны управляли информационными каналами и связывали тонкий мир с физической реальностью.

Волкодлак ликовал. Несмотря на присутствие в нём изначальных сил тьмы, отношение к нему, скорее всего, было уважительное. Мир квартиры светился ярким светом. Это было одно из немногих мест, не загаженных порождениями тонкоматериальных паразитов.

Дважды Глеб прошёл хитроумные лабиринты, миновал что-то вроде пропускных пунктов. Оба раза его брало искушение похлопать мысленной рукой по плечам могучих стражей Пещеры или подёргать тонкие светящиеся нити энергетических ловушек. Оба раза он отказывал себе в этом и неслышно скользил дальше. Еще он думал о том, что всякого рода «волшебники» тоже иногда попадают впросак, совсем как обычные люди. Если Корчагин вообще что-нибудь понимал, создатели такой крепости могли бы по щепочке растащить любые оплоты Зла, разорвать любые оковы Тьмы и сковать руки всякой «нежити» и «нелюдям». «Хотя стоп, – остановил сам себя моголинян, – Хран предупреждал насчёт Добра и Зла. Я тоже пока ничего доброго людям не успел сделать. Хорошо, что хоть всё это мне представляется красивым, а не страшным».

Всю следующую неделю Корчагин не выходил из Пещеры. Если, конечно, не считать редких отлучек на кухню для подкрепления физической оболочки. Сергей Харитонович утром уходил в университет, а вечером погружался с головой в ноутбук за написанием очередного научного труда. Они заранее договорились не обсуждать и не спорить ни по одному принципиальному вопросу.

– В споре вообще никогда никакой истины родиться не может, – говорил профессор, – в споре можно всего лишь прийти к согласию между двумя спорщиками. А что это даёт одному и второму? Да ничего! Энергию просто друг у друга вытягивают…

Великий Энергетик не просто читал, он отнимал у книг ушедшие, давно позабытые тайны. Трижды за день он добрым словом вспоминал родителей и мать Дугини – бабку Анастасию Святозаровну, вложивших в него языки древности и грамоту иности. Помогало то, что многие работы содержали глоссы, краткие пояснения к трудным словам или фразам. Как правило, их писали на полях рукописи, хотя иногда они вносились и между строк, превращаясь в диглотту. Находились даже целые схолии, заметки толковательного характера. Когда схолии истолковывали целый текст, они напоминали комментарии. Произведения древних церковных авторов почти всегда содержали катены, являющие собой последовательность нескольких комментариев.

Предметом особого любопытства и внутренних улыбок служили ономастиконы. Это лексикографические вспомогательные средства, призванные пояснить значение и происхождение имен собственных. Однако объяснения ономастиконов почти всегда носили произвольный характер и тяготели к игре слов, которая порой выглядела очень смешно.

Спустя неделю, объём критической информации в морфологическом поле Энергетика, видимо, достиг принципиально нового уровня. А может, просто «дедушки» на небесах решили, что «ему» уже можно! Проснувшись очередным утром, Глеб заметил разноцветные лучи, пересекающие всю комнату. Источником служили три книги, разбросанные по противоположным углам комнаты. Когда Глеб приблизился к одной из них, его тело окутал тяжёлый страх. Причина была непонятна, но как только Жига осознал это чувство, почувствовал себя в нём, страх немедленно исчез.