Игра зеркальных отражений

Всё ж, если кто-то предпочитал телевизор, то мне куда больше по душе было огромное звёздное небо. А сегодня оно показалось просто восхитительным! Тёмно-синий купол был буквально усыпан мерцающими огоньками... а большая луна, словно бдительное око, гордо наблюдала за нашим сонным миром.

Да... и всё-таки, что бы ни говорили, а жизнь прекрасна! Особенно, когда сидишь ночью на балконе шестнадцатого этажа, в своём мягком плетёном кресле, попиваешь горячий кофе и медленно куришь.

– Скажи мне, глупая, зачем ты это делаешь?
– спросил Тим, появившийся из открытых дверей. Пройдя по большому балкону, он присел на корточки рядом со мной, осторожным движением забрал у меня сигарету... и затянулся сам.

– А зачем ты это делаешь?
– ответила я вопросом на вопрос.

– Можно сказать, что сейчас я спасаю твоё здоровье и голос, ценой собственной жизни, - ответил он, усмехнувшись, а потом поднялся и присел в соседнее кресло.
– Красиво тут, - проговорил, поднимая лицо к небу.

– Да... Это моё самоё любимое место во всей квартире, и ты даже не представляешь как классно наблюдать отсюда за рассветами или закатами, - мой голос звучал настолько ровно и спокойно, что я сама удивилась такому странному преображению. Раньше в компании Тима подобное мне не удавалось. А теперь, мало того, что говорю с ним, так ещё и совершенно искренне.
– Здесь просто хорошо... Наверно, для кого-то таким местом является спальня или родной диван, для кого-то вершина горы... а я вот люблю этот балкон.

– А высоты не боишься?
– чуть улыбнувшись, спросил Тим.

– Ни капельки.

Докурив сигарету и аккуратно затушив её в пепельнице, блондин снова закинул голову назад, и я вдруг поняла, что возвращаться к телевизору он не намерен. Но и говорить Тим не спешил.

Странно, но сейчас рядом с ним мне было очень спокойно. Мысли о таинственных маньяках и ожидающей меня завтра работе буквально испарились из головы, оставив после себя какую-то глухую тишину и покой.

– Ты живёшь одна?
– ровный голос Тима нарушил гордое молчание ночи.

– Да...

– И не скучно?

– Нет... я привыкла. Уже почти шесть лет так.

– И что, ни подруги с тобой не жили, ни парень?!
– в его тоне слышалось странное удивление и.... недоверие.

– Можешь считать меня дурой, но я никого не пускала в это своё личное пространство. Сюда даже в гости приходят только те, кому я доверяю.

– Значит, Валере ты веришь, - он повернул голову в мою сторону.
– Притом, что совсем его не знаешь.

– Сама удивляюсь подобной доверчивости, но... у меня есть смутная уверенность, что он хороший.

Может так подействовал на меня выпитый бренди, может это был откат после жуткого испуга, но... мне неожиданно понравилось говорить с Тимом. Причём, не просто говорить, а вот так глупо раскрываться... показывать себя настоящей. Хотя раньше подобного желания ни разу не возникало.

– А я?!
– вкрадчивым голосом спросил он.

– Если честно... у меня нет ни одного повода считать тебя хорошим, кроме того, что сейчас ты здесь. Но, знаешь, я уверена, что ты и не плохой.

– Да?! Интересно, с чего это такая уверенность?
– в темноте этого не было видно, но я отчётливо представила, как иронично изогнулись его губы.

– Не знаю. Не хочу об этом думать, - я вздохнула.
– Расскажи лучше, почему ты решил связать свою жизнь с музыкой?
– этот вопрос давно был мне интересен, и к тому же, должен был отлично справиться с переключением темы.

– Просто решил и всё, - безэмоционально ответил парень.
– В детстве любил бренчать на гитаре отца, потом пошёл в музыкалку. Позже понял, что музыка может излагать эмоции куда лучше любых слов. А песни, способны передавать чувства... да и саму жизнь.

С каждым словом его суровый тон становился всё мягче, да и сам Тимур медленно прятал иголки и превращался в нормального человека, с которым, оказывается, можно было говорить!

Меня очень удивляла такая перемена в нашем общении, но она добавляла теплоты и душевности этому вечеру, а все мои страхи медленно уходили на задний план.

– Мне всегда очень нравилось слушать звуки гитары, - задумчиво проговорила я.
– Сама, правда, играть так и не научилась, но слушать умелую игру могу очень долго и с огромным удовольствием, - губы растянулись в странной улыбке.
– Знаешь, Лер меня именно этим и подкупил, когда уламывал петь в вашей группе. Просто запёрся в мой спортзал и включил мелодию новой песни... Она-то меня и сразила.

– А мне всегда больше играть нравилось, чем слушать, - отозвался Тим.

– Может... тогда сыграешь?
– запнувшись, я подняла на него глаза, и, встретившись с его странным растерянным взглядом, лишь пожала плечами.
– Если хочешь, конечно.

– И на чём же?!
– усмехнулся парень, а я вся буквально расцвела и, поднявшись со своего места, практически бегом влетела в квартиру, бросив ему короткое: "Ща!"

Когда, спустя пару минут я вернулась с красивой шестиструнной гитарой, которая, если честно, была значительно старше меня, Тим лишь присвистнул. Потом ещё долго ощупывал этот раритет, рассматривал, перебирал струны, пока, наконец, не вспомнил, что он тут как бы не один.

– Откуда такое сокровище?
– удивлённым голосом спросил он, умилённо поглаживая гриф.

– Отец когда-то подарил. Она была его верной подругой, пока не появилась мама и... я. А когда это произошло, его мечта о том чтобы стать музыкантом стремительно накрылась медным тазом, и эта гитара, стала своеобразным символом того, от чего он отказался ради семьи.

– Зато видишь, какой он у тебя благородный.

– Жаль, что этого благородства хватило всего лишь на пару лет... а после у меня от папы остались только гитара и упёртый характер. На много-много лет.