Игра. Первый от человечества

– Успокойся. Все нормально. Просто объясни, откуда у тебя это?
– теперь уже Илларион Геннадьевич успокаивает старого друга.
– Это простая тарабарщина, которая набиралась от нечего делать? Кто-то долго бился головой об клавиатуру, и получилось ЭТО? Откуда Витя?

Виктор Васильевич не отвечает на вопрос друга. Вместо этого он встаёт из-за стола, подходит к тумбочке, достаёт графин - уже с другой прозрачной жидкостью. Разливает её по стаканам.

– Нужно немного остыть.
– Бормочет он себе под нос.

Они выпивают. Виктор Васильевич прячет графин, возвращается на своё место.

– Все намного паршивее, Илюша. Это распечатка сигнала из космоса. Регенерация это все что вы вытащили?

Теперь диалог ведут два серьёзных человека - ни истерики, ни паники, ни замешательства в их голосах не слышно.

– Нет. Но мы недавно только поняли, с чем имеем дело и как это читать. Есть пара ушатов холодной воды для физиков, столько же для химиков. Про медиков я вообще молчу.

– Не хотел я этого... но ты понимаешь, что это значит?

– Уходим в тень?

– Да. Ты нажимал уже у себя кнопку?

У каждого начальника есть такая кнопка. Её нужно жать, когда НИИ, Академия, или другие организации, приходят к открытию чего-то выходящего за грань человеческого понимания.

После нажатия кнопки, сигнал идет в КГБ. После, именно оно уводит всех, кто посвящен с безопасное место - как правило, сверхсекретное. Если уполномоченные личности поймут, насколько важная информация попала к ученым, то они умрут - для родственников, близких и коллег. Родятся новые люди, с новыми документами, с новыми историями жизни.

Оба человека, сидящие в кабинете понимают - именно так и произойдет. Они уже никогда не увидят собственных семей. Они оба к этому готовы морально. Они оба гнали от себя эту мысль, все время работы.

– Нет. Боюсь, мне за это влетит.

– Не влетит. Слова не скажут. То, что ты накопал бесценно.

– Они придут минут через двадцать.

Виктор Васильевич уже нажал заветную кнопку. Он решил за себя и своего лучшего друга. И подчинённых Иллариона Геннадьевича, которых он даже в лицо не знает.

Дальше все начинает крутиться с бешеной скоростью. Разговоры с людьми в неприметных серых костюмах. Тысячи подписанных бумаг. Самолеты, поезда, машины. Переезды по отдельности и все вместе. Под конец они уже точно не могли сказать в какой части необъятной родины они находятся. И вот они уже не первую неделю живут в роскошном здании где-то в глуши леса.

– Все не так уж и плохо.

– Не согласен. Мне к этому еще долго привыкать.

Друзья сидят на веранде старого особняка. Особняк находится в лесной глуши. Он конфискован, у какого-то «врага народа» еще в революционные годы. Сейчас это секретный объект. Об этом говорит забор с колючей проволокой вокруг особняка.

Всех посвященных свезли сюда. Они умерли, для всех кто их знает. Все подписали нужные бумаги. Надписи в бумагах безжалостны и циничны - проходят калёным железом по самой душе:

«... никогда и ни при каких обстоятельствах не идти на контакт с собственными друзьями, родственниками и коллегами...».
– Эту мысль они гнали от себя когда работали на самом острие атаки, и она их все же настигла.

«...никогда и ни при каких обстоятельствах не появляться в местах, где можно встретить друзей, родственников, коллег...».
– Это сделать будет сложнее всего. За последнее время еще никто не покидал особняк. Сюда, в особняк, только привозят людей.

«...никогда ни при каких обстоятельствах не контактировать с прессой и не печатать свои работы, в каких либо изданиях ...».

– Это вообще звучит смешно, но тем не менее все подписали и этот документ.

После подписания бумаг все кто как-либо контактировал с Сигналом, стали невольными заложниками. Да, особняк раскошен, с поистине барскими площадями. Тут у каждого своя комната. Никто не испытывает неудобств с проживанием. Тут есть все для комфортной жизни, и для научной деятельности. Это могло бы быть идеальным местом. Но нет - глаз периодически режет вид трехметрового забора.

За забором стоят вышки. На каждой из них два человека в военной форме. Принадлежность непонятна. Таких погонов и нашивок никто из живущих в особняке раньше не встречал. Служившие коллеги пришли к выводу, что о таких знаках различия нигде не прочтешь. Такому не учат - секретность.

У этих людей четкий приказ - после обращения к ним, или приближение на определённое расстояние - стрелять на поражение. Игра в волейбол это ярко показала.

Волейбольный мяч отскочил к забору с колючей проволокой. Вечно улыбчивый Саша - его, с еще одним человеком, начальником - тоже привезли в особняк. Они обнаружили этот Сигнал. Саша подошел на десять метров к забору, громко крикнул:

– Можно я мячик заберу? Мы тут играли, он...

Договорить он не успел. Одновременно с трёх вышек по нему ударили автоматные очереди. Игравшие в волейбол люди, кинулись помогать. Илларион Геннадьевич и Виктор Васильевич еле успели их остановить. Они понимали, что к трупу подходить опасно - можно схлопотать такие же очереди.

То, что Саша умер, сомнений не остаётся. Три очереди на полмагазина АК-47 - развеивают всякие надежды.

Через пять минут приехали люди в форме, забрали труп, увезли за забор. Следом приехал какой-то высокий чин, собрал их всех в самой большой комнате Особняка. Наверное именно тут до революции, бывший хозяин устраивал балы и званные вечера. Высокий чин долго объяснял, шокированным такой быстрой расправой людям, правила поведения на секретном объекте. Затем уехал. Да этого его никто не встречал и после.

Частенько выстрелы слышатся из далека. Живущие в особняке понимают - забор не единственный круг охраны. Есть еще. Они подсознательно надеются, что стрельба ведется по диким зверям, а не по заблудившимся грибникам, или туристам.

На веранду особняка, где сидят друзья, выходит старик. Он направляется в другую сторону веранды.

– Алексей Ипполитович здравствуйте!
– Громко кричит, по старой привычке Илларион Геннадьевич.

– Здравствуйте!

Старик неспешно подошел к друзьям, поздоровался за руку.

– Со слухом у меня все уже в порядке.

Алексей Ипполитович, первый человек который прочувствовал алгоритмы сигнала - он дал первый толчок. После него все закрутилось, завертелось. Раньше он был глуховат - несмотря на все физические недостатки, которые идут прицепом к такому понятию как старость - его не увольняли. И как оказалось не зря. Хотя все живущие в Особняке так не думают.

Этот человек имеет богатый жизненный опыт. Он рубил лес в Сибири. Он поднимал целину. Строил БАМ. Выращивал бахчу в Астрахани. Работал на сапожной фабрике в Армении. Работал электриком, кузнецом на заводе, разводил индюков в Украине. Пас овец в Башкирии, ловил рыбу в трёх океанах, гулял по льдам Арктики и Антарктики. На старости лет посвятил себя наукам.