Игра. Первый от человечества

Я теряю две трети армии. Некоторые организмы получается связать. Решаю возвращаться. Дальше смысла идти нет. По дороге назад беру с собой одно оторванное звено от той «Цепи». Оно лежит ровно на моём пути.

Что странно около жидкости местная фауна не обитает. У меня закрадывается мысль - что я плаваю далеко не в воде. Мало на свете прозрачных жидкостей? Не зря я все время называю это - жидкостью. Может это лужа этилового спирта или ацетона? Или простая обыкновенная вода для местных обитателей губительна?

Я быстро возвращаюсь к Родильной Камере. Все бойцы требуют модернизации. Прохожу все процедуры. Перед новой вылазкой на поверхность я решаю заглянуть в чат. Я стараюсь туда по реже заглядывать. Уж больно много внимания он требует.

Там тишина. Только один не прерывно строчит - мой противник. В основном это молитвы, и поучения. Часто он убеждает, что у меня ничего не получится. Но уж больно долго он убеждает. У каждого разумного существа с мозгами, уже закралась мысль - дела у противника идут не так уж и радужно.

Остальные молчат по одной простой причине - они ждут победителя. Даже те, кто принял решение, присоединится к противнику, останавливаются и выжидают. Очень умно с их стороны. Даже при всем желание отдаться «богомолу» у них не получится пройти сквозь ту мясорубку, которую устроили мои союзники. Да и сам богомол может принять их за противника. Это хорошо, для меня. Их циклы понадобятся.

Я тоже это понимаю. Противник частенько говорит, что я глупец. Бездарно использую «Прирученных разумных» - имеет в виду игроков подписавших «Контракт». Они все равно не могут возродиться, после смерти. Сам противник давно уже понял - моя Родильная Камера в полном порядке.

Частенько союзники встречают «разъезды» противника - небольшие поисковые группы бойцов. Встречаются они в разных местах. У противника до сих пор нет направления моей Родильной Камеры - он не оставляет попыток найти её.

Я молчу. Мои союзники тоже. Это его еще больше раззадоривает. Больше эмоций - больше ошибок. Мне, это только на руку.

Я опять вылезаю на сушу. Начинается долгий путь.

Крайняя атака не удаётся. Несмотря на то, что на противника шло войско способное прогрызть его оболочку - до тушки они так и не добираются.

Защитное поле в несколько слоёв - вот что видят союзники, когда подплывают. Подкрепление к нему запаздывает. Остаётся истощить последнее поле, когда на них наваливаются бойцы противника - это подкрепление подоспело. Они с трудом уносят ноги. Гр не повезло.

– Гр!

– Да.

– Не иди на этот раз в атаку. Возьми самых быстрых бойцов и начни уничтожать все разъезды, которые шныряют около Зубцов. Убивай их особенно быстро и агрессивно. Сделай так, чтоб противник почувствовал твою панику.

– Коварно...

– Да. Пусть думает, что Родильная Камера там.

– Сделаю.
– В его голосе слышится откровенное веселье.

На этот раз я иду не к Родильной Камере противника. Я, конечно, собираюсь разведать удобные подходы к ней. Но в приоритете у меня - организмы, живущие на поверхности. Особенно те летающие штуки. Мне нужна как минимум одна.

Боевые действия продолжаются. То, что раньше пугало, теперь превращается в рутину. У противника мало сюрпризов для достойного противника. Хотя, я не исключаю, что свои главные козыри он все еще держит в рукаве.

Я начинаю таскать клетки с ДНК к Родильной Камере. На поверхности очень много новой информации. Несколько раз я прохожу не далеко от Родильной Камеры противника. Когда химический шторм не слишком бушует, я наблюдаю за ней. Близко не подхожу.

До парящих камней удаётся добраться, даже до нескольких. Тут все не так просто. Те, что летают неподалёку от поверхности, действительно оказываются камнями. Заглянуть выше, у меня нет возможности. Я надеюсь, что там есть что-то похожее на живые организмы.

Простой кусок горной породы, с непонятными, летучими свойствами. Один из них я прикопал, под тяжёлым камнем, чтоб далеко не улетел.

Я уже почти разочаровался, и решаю завязать с охотой на камни, как замечаю один «Камушек». Он не болтается в атмосфере сам по себе, и не как не зависит от происходящих рядом с ним химических реакций.

«Камушек» ведет себя очень странно. Он прыгает от одного куска парящей породы, к другому, прикасается и обволакивает его своим телом. Держится на нем некоторое время. Затем прыгает на другой. Предыдущий кусок немного проседает в высоте парения.

Этот организм выбирает куски покрупнее. Я присматриваюсь - какой у него следующий на очереди? Направляюсь к нему. Я успеваю раньше. Непонятный организм как раз наполовину отклеился от парящего камня.

Добраться до камня не составляет труда. Войско прекрасно исполняет мои команды, - построить лестницу из собственных тел для них не сложно. Так я и заякорил этот крупный парящий камень. Все моё войско переходит в маскировочный режим.

Ждать долго не пришлось. Этот «Камушек» прыгает. Я напряжен как капкан, готовый в любой момент захлопнуться.

Это Игрок. Я понимаю это сразу, когда тот, немного не долетая, до заякоренного мной камня, растопыривает лепестки, которые находятся на всём его теле. Он замечает угрозу. Он пытается остановить своё парение. Я к этому готов.

Сплетённые друг с другом бойцы выстреливают в него, сразу из нескольких мест. У двух псевдо щупалец удаётся закрепиться на теле противника. Он пытается отбиться. Вирусы уже внутри его тела. Они саботируют работу его организма как могут.

Половина лепестков перестаёт двигаться - процесс пленения пошел легче. Игрок не умирает. Не потому, что он живучий, а потому, что я его не убиваю. Как только его тело, оплетённое бойцами, тот падает на поверхность. Я предлагаю ему «Контракт».

Игрок не кочевряжится, подмахивает сразу. Я его отпускаю. Он остаётся парить почти над поверхностью. Ждет дальнейших указаний.

– Где твоя Родильная Камера?

– Я не понимаю.
– Ухо режет высокий детский девичий голосок. Стальными нотами режет. Создаёт ощущения дикой противоестественности.

– Где тот организм, в котором ты возрождаешься?

– Погиб. Меня поставили в безвыходную ситуацию, и я его подорвала вместе с ареалом.

– «Ого».

Меня это удивляет. Как взорванный ареал, так и то, что мне удаётся поработить игрока, который уничтожил весь свой ареал. Счастливый случай улыбнулся мне - не иначе.