Игра

Кэндис знала, что должна быть лидером.

— Мы должны объдиниться здесь. Если мы разделимся, мы станем уязвимыми.

Алексис сказала:

— Мы уязвимы, так или иначе.

— Да, — согласилась Мисси.

Кэндис вздохнула.

— Я знаю, но мы должны быть умными. Мы должны держаться вместе любой ценой. И я думаю, нам лучше пойти налево, потому что таким образом эти залы пересекаются. Если же мы пойдем направо, мы выйдем к внешней стене, и так будет легче запереть нас.

Алексис кивнула.

— Она права, мы нуждаемся в вариантах. Я говорю, что мы идем с Кэндис.

Сиенна закатила глаза, но согласилась.

Они двинулись в сторону камер, им осталось немного до последнего коридора. Затем свет погас. Свет включился, а затем снова погас. Они продолжали мигать. Это сбивало с толку, но Кэндис пыталась привести их в последний коридор.

Они неслись по длинному коридору. Пол стал таким скользким, что им едва удавалось устоять. Они хватались за все, за что только можно было ухватиться, пытаясь удержать равновесие. Свет погас и не загорался.

Кэндис почувствовала удар по голове, уже в момент падения. Раздалось несколько криков девушек. Она попыталась собрать ноги под себя, но подскользнулась и упала вперед.

Пролетело несколько минут полного хаоса в темноте. Свет загорелся вновь. Мисси лежала на полу, из раны на ее голове сочилась кровь. Джулия пропала.

Кэндис встала, поскольку боль от удара по голове утихла. Она ощутила привкус желчи во рту. Она наклонилась к Мисси.

— С тобой все в порядке? — Мисси застонала, приходя в сознание.

Телевизионный монитор на стене замерцал и на экране возникла анимация мужчины.

— И теперь их уже пятеро. Воображаемая толпа начала скандировать — “еще! еще!” — Желание зрителей — закон.

Картинка сменилась прямой трансляцией Джулии, которую Калеб распял для пытки. Она сопротивлялась, пытаясь освободиться.

Анимированный человек заговорил снова.

— Благодаря блестящей партии Кэндис в игре, Джулия не умрет в этом раунде. Но она пожалеет о том, что жива.

Калеб, одетый во все черное, в белой маске, скрывающей его лицо, обошел вокруг нее. В одной руке он держал большой нож, а в другой — электрошокер.

— О, Боже, — сказала Кэндис.

Они смотрели, как Калеб ударил шокером Джулию три раза. Ее тело подскочило и содрогалось, гремя цепями, которыми была связана. Затем он взял нож и разрезал ее одежду, оставив на ней только нижнее белье.

— Я не могу смотреть на это, — сказала Кэндис повернувшись, чтобы уйти, но непонятное желание узнать, что происходит, развернуло обратно. Она обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, Калеб держал на руках маленькую горелку с раскаленном железом.

Как только дюймовое “А” на конце железяки достаточно раскалилось, Калеб припечатал его к бедру Джулии. Она закричала, бьясь в агонии, но он и не думал убирать раскаленное тавро.

Кэндис не могла это вынести, к горлу подкатила тошнота. Она хотела швырнуть чем-нибудь в монитор, но здесь не было ничего, что могло бы остановить это. Крики Джулии наполнили воздух и впились в ее живот, словно клыки крокодила, кусая и рвя на части, что есть силы.

Сиенна отвернулась, рыдая; так же поступила и ее близняшка. Спустя время, показавшееся вечностью, крики Джулии превратились во всхлипывания.

Анимированный человек вернулся на экран.

— Можно было бы задаться вопросом, кто имел худшую участь. Мисси, которая была спасена от агонии, благодаря проголосовавшим, но может столкнуться с еще более худшей достаточно скоро? Джулия, которой теперь придется пройти через агонию в течение многих часов? Я предполагаю, что это зависит от вас, чтобы решить. Пожалуйста, пройдите обратно к камерам перед тем, как Калеб доберется туда. Потому что после того, как часы иссякнут, все ставки будут сделаны, и Калеб будет волен делать то, что хочет.

Кэндис и Алексис помогли Мисси подняться на ноги. Она едва пришла в себя.

Большие ворота, гаражного типа, провернулись, открывать путь обратно к их камерам. Кэндис стояла. Ее уверенность, такая высокая всего несколько минут назад, ощущалась сокрущенной. Но постепенно, с каждым шагом, ее решимость возвращалась. Она не собиралась сдаваться.

Глава 30

Новости были тревожными, если не сказать больше. Лукас съежился от этого зрелища. Пока все задавались вопросом, как происходящее возможно, почему полиция и ФБР не могли узнать, откуда транслируется передача, Лукас проклинал себя за то, что не в состоянии найти дорогу в центр. Он появился вовремя, но без некоторых инструментов не было никакой возможности попасть внутрь.

Отвернувшись от телевизора в витрине магазина, он направился обратно в грузовик, который отошел к нему с его новой личностью.

— Давай, приятель! — сказал он Ориону, и собака запрыгнула на заднее сиденье.

Он перенес инструменты и бросил их на кровать, стараясь не уронить литиевый аккумулятор плазменного резака. К счастью, у Крейга Истона была хорошая кредитная карта. Он был в состоянии купить то, что ему нужно.

Когда он добрался к Айрон Стоун, уже взошла полная луна. У него промелькнула мысль сперва позвонить в полицию, но с этим возникало несколько проблем, наибольшей из которых было то, что если они поймают Ангуса, пока он все еще Крейг Истон, он не предполагал, во что все это выльется. Часть его знала, что он должен убить Ангуса или хотя бы попытаться. Это может быть единственный способ.

Было слишком много неизвестных в игре. Лучший план это просто следовать инстинктам. Полиции необходимы ордера и тому подобное. Они не поверят ему на слово. Пройдет несколько часов, прежде чем Ангус будет задержан или убит. Он здесь, и теперь он может их спасти.

— Орион, я надеюсь, что ты одна из тех немецких овчарок, которым нравиться надирать задницу. — Собака залаяла в подтверждение — Отлично.

Лукас перекинул вещевой мешок через плечо и взял резак. Он никогда прежде не использовал плазменный резак, но продавец в магазине был услужлив и дал небольшой десятиминутный урок. Это не ракетостроение, чтобы вырезать вещи. Все, что ему было нужно было набором из темных очков, кожаных перчаток, и некоторые способновти к стрельбе.

Он уверенно шагал к боковой двери со стороны долины. Двор Айрон Стоун Маунтин не освещался, так как место было давно заброшено. У него возникло странное чувство узнавания, хотя он не припоминал, чтобы бывал здесь до вчерашнего дня.

Иногда ему было интересно знать, просачиваются ли какие-нибудь воспоминания людей, которыми он становился, в память его мозга. Вряд ли кто-то знал ответ на этот вопрос.

Натянув перчатки и очки, он поджег электрод, и белая дуга плазмы тут же со свистом накалилась докрасна.