Игра

Дверь открылась при очередном моем ударе по ней. Кхуши, не глядя на меня, замотанная в полотенце, хотела пройти мимо меня, но я схватил ее за руку, и процедил сквозь зубы:

– Это моя комната, и моя ванная. Ты можешь пользоваться тут всем, но не мешая мне. Запомни, в это время я принимаю душ!

Она вскинула на меня глаза, в которых разгорался гнев и резко сказала:

– Отпустите мою руку! И не смейте больше никогда прикасаться ко мне. А свод внутренних правил будьте добры составить в письменном виде!

– Что за?! – Я толкнул ее к стене, плотно прижавшись к ней бедрами, напоминая, кому она принадлежит. – Не смей так разговаривать со мной! И не забывай, что я твой муж, и имею полное право на тебя. Только я имею на тебя право! – почти прорычал я, с трудом сдерживая моментально захлестнувшее меня желание. Да что со мной такое? Почему тело так ярко реагирует на нее? Я рывком сдернул с нее полотенце, жадно скользя по ее телу глазами, вдыхая аромат чистоты, дурманящий сильнее самых изысканных духов. Она попыталась прикрыться руками, ярко вспыхнув.

– Какого черта вы творите?! Вы уже получили, что хотели, чего еще хотите от меня?

Я едва не рассмеялся. Она думает, что это все? Вчерашний быстрый секс – это все, что мне надо?

– Какое счастье, что я ничего не помню об этой пародии на брачную ночь, – продолжила Кхуши, мгновенно пробуждая мою ярость.

Я развернул ее к себе спиной, прижавшись крепко стоящим членом к ее попке.

– Я напомню тебе, – срывающимся голосом промурлыкал я ей на ушко, – или создам новые воспоминания. – Продолжая крепко удерживать ее одной рукой, я прижал Кхуши к стене, а второй рукой провел по животу, медленно спускаясь к сосредоточению своего желания. Губами и языком я ласкал мочку уха, спускаясь на шею, на плечо, и возвращаясь обратно. Ее дыхание сбилось, она дрожала, реагируя на мои ласки, сама того не желая.

– Чудесно, девочка моя... Сегодня ты мне ответишь, я заставлю тебя стонать от желания... – выдохнул я.

Кхуши издала какой-то писк, пытаясь отодвинуться от меня. Одним движением еще плотнее прижав ее к себе, я пресек ее попытку к бегству. Моя рука уже вовсю ласкала нежные складочки, теребя чувствительный клитор. И ее тело начало реагировать. Еще немного, и она будет готова принять меня. Ох, какая же она горячая... я водил членом по ее попке, плотно прижимаясь и бедрами имитируя движения полового акта... еще минута прикосновений к ней и я кончу. Нет, нельзя. Она должна получить удовольствие. От меня! Я усилил свои ласки внизу живота и ввел в нее два пальца, медленными движениями погружая их в глубины ее тела. Она ахнула и застонала. Ее стон прозвучал для меня как музыка, я чувствовал обжигающую влажность отзывающегося женского тела. Я задвигал тазом резче, мечтая оказаться в ней, вместе с тем увеличил скорость ласкающих ее пальцев моей руки. Я уже не целовал, а покусывал ее спину и шею. Она неосознанно ответила мне, откинув голову назад и положив ее на мое плечо. Неуверенно, но все активнее двигаясь навстречу моей руке, прерывисто дыша, и шепча мое имя.

Кхуши.

– Арнав, пожалуйста... Пожалуйста... – Я сама не понимала, чего я просила. От ритма движения его руки я медленно умирала и снова воскресала. Я не замечала, что крепко прижимаю к себе ласкающую меня руку. Ни на что не похожее, никогда не испытанное блаженство звало меня за собой. Все мое тело напряглось, готовясь перейти черту, когда он еще сильнее прижался ко мне сзади и резко ввел пальцы мне внутрь. Я вскрикнула и выдохнула его имя, рассыпаясь на мириады ярчайших частиц, высвобождая неведомое, сладкое, пьянящее.

Арнав.

Еще секунда, и я бы не выдержал, ворвавшись в нее. Слышать свое имя из ее губ в этот момент – как наваждение. Она звала – меня. Она хотела – меня. Мое тело напряглось, стремясь ворваться в нее, взять свою женщину властно и сильно, доказав ей, что она только моя. В этот момент Кхуши вскрикнула, замерла и опала в моих руках, продолжая прижиматься ко мне. Да, я доставил ей удовольствие... Кто бы мог подумать, что она такая страстная. Вцепившись в ее ягодицы, я медленно вошел в нее сзади и долгими глубокими движениями стал вонзаться в ее тело. Кхуши уперлась в стену руками, изогнулась, моментально поймав мой ритм, неуверенно начала движение вместе со мной, легонько постанывая. Это окончательно сорвало остатки моего самообладания. И эта женщина еще вчера была невинной? Сколько же в ней крылось сексуальности и страсти? Несколько сильных и резких толчков, и я рукой зажал ей рот, ловя ее крик. Её лоно сжалось вокруг моего члена, и спустя еще мгновение я зарычал, спуская в нее свое семя. Какое блаженство. Ни с одной из своих любовниц я не получал такого яркого оргазма. Что со мной делает эта девчонка? Я не спешил выходить из нее, чувствуя пульсацию ее влагалища, обнимающего мой член, продолжая легкими толчками двигаться в ней, ловя послевкусие яркого секса. Кхуши затихающе постанывала, чуть покачиваясь на мне, также не торопясь расставаться с моим мужским достоинством. Самодовольно усмехнувшись, я медленными ласкающими движениями языка прошелся по ее вздрагивающей спине, шее, и, припав к ее ушку, прошептал:

– Надеюсь, то, что произошло сейчас, ты запомнишь.

Кхуши.

Я не понимала, что я делаю, тело само вело свою партию, отстранив мое сознание и мой разум от участия в этой вакханалии чувственности. Ощущение парения, свободного полета, купания в солнечном свете. Хотелось раствориться в волнах блаженства и не возвращаться в реальность, которая резко разбила иллюзию счастья его усмешкой, которую я почувствовала кожей. «Надеюсь, то, что произошло сейчас, ты запомнишь». Обида и гнев захлестнули меня с головой. Обида не на него, нет. На собственное тело, предавшее хозяйку. Как я могла? Что со мной произошло? Почему я не оттолкнула его, почему отвечала его ласкам? Щеки горели, все тело потряхивало от только что пережитых незнакомых эмоций. Не в силах взглянуть ему в глаза, я оттолкнула его, подхватила полотенце и отвернулась к шкафу, схватила первое попавшееся сари и забежала в ванную.

Арнав.

Я понял, что в ближайшее время в своей комнате душ принять не смогу, поэтому, взяв полотенце и одежду, направился в гостевую комнату, находившуюся по соседству, приводить себя в порядок. Довольная улыбка не сходила с моего лица, пока я принимал душ и одевался. Воспоминания о только что пережитом оргазме, о теле Кхуши, о ее запахе манили меня плюнуть на работу и остаться дома, закрывшись в комнате вместе с женой. Мечты, мечты. Надо дать отдохнуть девочке от меня. До ночи. Потому что останавливаться на полученном я не собирался. Усилием воли прогнав из головы чертову девчонку, захватив из комнаты ноутбук и документы, я отправился на работу.

Кхуши.

Я медленно поднималась по лестнице, направляясь в комнату Арнава. Даже в мыслях я не могла назвать эту комнату своей, а тем более нашей. НАС не существовало. Прошедший день грузом лежал на моих плечах, тяжелый, как каменная плита. Со мной никто не разговаривал, только милый Нанке пытался хоть чуть-чуть меня развеселить. Я ничего не ела весь день, так как меня явно не желали видеть за семейными трапезами. Тетя прямо высказалась, что мое лицо испортит всем аппетит. Слезы целый день наворачивались мне на глаза, огромным усилием воли я сдерживала их, когда находилась в поле зрения хоть кого-то из членов семьи. Арнав со всей присущей ему жестокостью заявил, что мы должны изображать счастливых и влюбленных молодоженов. Иначе пострадает брак Паяль. Моя сестренка даже не смотрела в мою сторону. Это было больнее всего. После обеда Харипракаш принес в комнату Арнава одежду, обувь и украшения. Он сказал, что все это прислал мой муж. Я только хмыкнула, посмотрев на кучу свертков и пакетов с известными логотипами. Логичный поступок, иначе его жене не в чем будет ходить. Я старательно гнала от себя эти мысли, но моя семья ясно дала мне понять, что не считают меня родной, поэтому дорога домой для меня была закрыта, и забрать свою одежду не представлялось возможным. И как бы мне не было противно принимать что-то от него, но как ни крути, ходить в чем-то надо было. Я распаковала одежду, и если куча дизайнерских дорогущих сари и всевозможных туфелек и босоножек вопросов не вызвали, а украшения я даже не открывала, то пакет с бельем вогнал меня в краску. Я даже не видела никогда таких вещей. Они... они абсолютно нескромные. Комплекты нижнего белья сдержанных расцветок, открытые и закрытые, скромные и откровенные. Шелковые и почти прозрачные батистовые сорочки, короткие и длинные, кремовые, бледно-розовые, нежно-лавандовые. На удивление, все вещи оказались моего размера, даже лифчики. Я снова покраснела, вспомнив о том, как его руки накрыли мою грудь. «Конечно, – зло подумала я, – с его опытом ему не составило труда на ощупь, так сказать, определить размер». Я в задумчивости пропускала их сквозь руки. Ткань послушно скользила в заданном направлении, лаская кожу. Целый день мои мысли возвращались к утреннему эпизоду. Как мне избежать повторения этого? Я не хотела, не хотела так. Зная о его ненависти ко мне. Чувствуя ненависть к нему. Меня очень напугала реакция собственного тела, но, подумав, я пришла к выводу, что смогу справиться с этим, просто он застал меня врасплох, поэтому я и не смогла контролировать себя. Если он не дождется отклика от меня, возможно, оставит в покое. Приняв такое решение, я просто поставила все пакеты в шкаф, приготовив сари на завтра и самую длинную сорочку для сна.

Целый день я пыталась найти себе применение в этом доме. Единственное место, куда меня без вопросов и косых взглядов пустили, это кухня. И я готовила. На нервах я наготовила целую кучу еды, даже не снимая пробы. В этом доме мне теперь кусок в горло не лезет. Ближе к ужину я, захватив сумочку с оставшимися у меня деньгами, отправилась в кафе при рынке. Мне необходим был глоток свежего воздуха. Заказав свою любимую картофельную запеканку и чай с джалеби, я, на удивление, с аппетитом поужинала. Из открытого кафе открывался великолепный вид на храм. Колокол, который по традиции задевали все входящие и выходящие из храма, отбивал звонкие удары. На город опускались первые сумерки. Все ярче и ярче становился свет лампад, начиналось вечернее служение. Но я не спешила к Богине, не покупала приношения ей. Мне надо подумать, что делать дальше со своей жизнью. Я не могу разговаривать с Подругой, потому что в моей голове царит сплошной сумбур. Что ей сказать, о чем попросить? Я не понимала сегодняшнего, не видела завтрашнего, и потеряла прошедшее. Застыла в безвременье. Я просто сидела и наслаждалась моментом отдыха, остро чувствуя вкус чая с корицей и гвоздикой, хрусткость сладких джалеби. Подставляла лицо и распущенные волосы ветру, который, казалось, уносил все мои беды и горести с собой. Я наслаждалась мгновением покоя, зная, что в Шантиване для меня не уготовано ничего радостного.

Арнав.

Я возвращался домой. Целый день я нагружал себя работой, сняв часть обязанностей с Амана, только чтобы не анализировать свой поспешный поступок, свой брак, свою жизнь. Точнее, то, что от нее осталось. Когда никаких оснований для того, чтобы еще задержаться на работе, не осталось, я поехал домой. Заходя в Шантиван, я был на взводе. Из-за нее. Той, что стала моей женой. Против воли. Черт, почему я всегда добавляю эти слова? Чтобы не забыть, чтобы помнить о том, что она любит другого? В комнате было пусто. Именно так. Никаких следов Кхуши. Ни запаха, ни звука, ничего. Сердце пропустило ритм. Рывком открыв дверь шкафа, я увидел пакеты с присланным гардеробом. И хмыкнул. Кхуши все оставила в пакетах, приготовив только сорочку для сна и сари на завтра. Я мечтательно прикоснулся к нежной ткани, думая о мгновении, когда увижу Кхуши в этом одеянии. В горле моментально пересохло. Перед глазами мелькали ее тело, ее волосы, ее кожа. И сводящие с ума своей недоступностью губы девушки. Я уверен, что у них вкус джалеби. Сладость. Запретная для меня сладость. Розовые, пухлые, изгибающиеся от каждой эмоции, отражающейся в ее глазах. Улыбающиеся. Раньше, теперь нет. Она ни разу ни улыбнулась поле нашей свадьбы. И я хорошо помнил, что она не позволила себя поцеловать. И если ее тело я мог заставить откликаться на мои ласки, то губы… ее губы я не мог взять даже силой. Это не было бы поцелуем. Злость и желание – ядерная смесь – накатили на меня. Она сама попросит меня поцеловать ее. Или меня зовут не Арнав Сингх Райзада.